Великая Княгиня Елизавета Феодоровна (урождённая Елизавета-Александра-Луиза-Алиса, Принцесса Гессен-Дармштадская и Рейнская родилась 1 ноября (20 октября) 1864 года в городе Дармштадте - столице Княжества Гессен-Дармштадт.

Её отец - Великий Герцог Гессен-Дармштадский и Рейнский Людвиг IV, а мать - Великая Герцогиня Гессен-Дармштадская Алиса (урождённая Принцесса Великобританская, дочь Английской Королевы Виктории).

В 1878 году вся семья, кроме Эллы (как её звали в семье) заболела дифтерией, от которой вскоре умерла её младшая сестра, четырёхлетняя Принцесса Мария, а также мать - Великая Герцогиня Алиса.

После смерти супруги Людвиг IV заключил морганатический брак с Александриной Гуттен-Чапской, а Элла и ей сестра Аликс (впоследствии Государыня Императрица Александра Феодоровна) воспитывались в основном в Англии, у своей бабушки Королевы Виктории.

С детских лет Элла воспитывалась как истинная дочь лютеранской церкви. Выросла она в очень простой обстановке, была приучена к любой домашней работе, любила природу, обожала музыку, неплохо рисовала и вообще отличалась возвышенной и чуткой душой. Большую роль в духовной жизни Эллы играл также и образ Святой Елизаветы Тюрингской, в честь которой она была названа Элла. (Эта святая, считавшаяся родоначальницей рода Герцогов Гессенских, прославилась делами милосердия.)

И случилось так, что самая красивая европейская принцесса Элла пленила сердце одного из сыновей Императора Александра II - Великого Князя Сергея Александровича, которому доводилась дальней родственницей. А когда принцесса Элла прибыла в Россию, чтобы подготовится к венчанию, все были буквально очарованы её деликатностью, сдержанностью, а также кротким и мягким характером.

И поэтому не случайно поэт Царского Рода - Великий Князь Константин Константинович посвятил ей одно из своих стихотворений:

Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:

Ты так невыразимо хороша!

О, верно под такой наружностью прекрасной

Такая же прекрасная душа!

Какой-то кротости и грусти сокровенной

В твоих очах таится глубина;

Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;

Как женщина стыдлива и нежна.

Пусть на земле ничто средь зол и скорби многой

Твою не запятнает чистоту,

И всякий, увидав тебя, прославит Бога,

Создавшего такую красоту!

15 (3) июня 1884 года в Придворном соборе Зимнего Дворца Принцесса Елизавета венчалась браком с Великим Князем Сергеем Александровичем, младшим братом Российского Императора Александра III, о чём возвещалось Высочайшим Манифестом. Православное бракосочетание совершил Придворный Протопресвитер Иоанн Янышев, а венцы над их главами поочерёдно держали Наследник Цесаревич Николай Александрович, Наследный Великий Герцог Гессенский Эрнст-Людвиг, Великие Князья Алексей и Павел Александровичи, Дмиитрий Константинович, Пётр Николаевич, а также Михаил и Георгий Михайловичи. После чего в Александровском зале пастором церкви Св. Анны также было совершено богослужение по лютеранскому обряду.

После свадьбы Великокняжеская чета поселилась в купленном Сергеем Александровичем дворце Белосельских-Белозерских (дворец стал именоваться Сергиевским), проведя медовый месяц в подмосковном имении Ильинское, где они также жили и впоследствии. (Немногим позднее, по настоянию Елизаветы Феодоровны, в селе Ильинском была устроена больница, а также периодически проходили ярмарки в пользу крестьян.)

В совершенстве овладев русским языком, Елизавета Феодоровна говорила на нём почти без акцента. Продолжая исповедовать протестантизм, она посещала Православные Богослужения.

В 1888 году она вместе с супругом, совершила паломничество в Святую Землю, после чего в 1891 году приняла Православие, написав перед этим своему отцу:

«Я всё время думала и читала, и молилась Богу — указать мне правильный путь — и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином».

Очарованная красотой местности, прилегающей к храму Марии Магдалины, расположенного у подножья Священной Елионской горы, Великая Княгиня воскликнула: "Я бы хотела быть похороненной здесь!", тогда даже не предполагая, что что это ёё пожелангие сбудется ровно через тридцать три года.

В качестве супруги Московского Генерал-Губернатора (Великий Князь Сергей Александрович был назначен на этот пост в 1891 году) Елизавета Феодоровна организовала в году Елизаветинское Благотворительное Общество, учреждённое для того, чтобы «…призревать законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский Воспитательный Дом, под видом незаконных». Деятельность этого общества вначале проходила в Москве, а затем распространилась и на всю Московскую губернию. А вскоре Елисаветинские Комитеты были образованы при всех московских церковных приходах и во всех уездных городах Московской губернии. Наряду с этим, Елизавета Феодоровна возглавила также Дамский Комитет Красного Креста, а после трагической гибели своего супруга она была назначена Председательницей Московского Управления Красного Креста.

У Сергея Александровича и Елизаветы Феодоровны не было родных детей, так как оба они (ещё в молодости, потрясённые трагической гибелью и смертью близких им людей) дали себе зарок не иметь детей. Поэтому все свои нерастраченные чувства они перенесли на детей брата Сергея Александровича, Великого Князя Павла Александровича - Марию и Дмитрия, чья мать скончалась через несколько дней после родов.

С началом Русско-японской войны Великая Княгиня Елизавета Феодоровна организовала Особый Комитет помощи воинам, при котором в Большом Кремлевском Дворце был создан склад пожертвований в пользу воинов, где там заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки и формировали походные церкви.

В опубликованных недавно письмах Елизаветы Федоровны к Николаю II Великая Княгиня предстает сторонницей самых жестких и решительных мер в отношении любого вольнодумства вообще и революционного терроризма в частности. "Неужели нельзя судить этих животных полевым судом?» - спрашивала она у Государя в письме, написанном в 1902 году вскоре после убийства Д.С. Сипягина (Министра Внутренних Дел, убитого эсером-террористом С.В. Балмашевым) и сама же отвечала на вопрос: - «Необходимо сделать все, чтобы не допустить превращения их в героев (...) чтобы убить в них желание рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления (я считаю, что пусть бы он лучше заплатил своей жизнью и таким образом исчез!) Но кто он и что он - пусть никто не знает (...) и нечего жалеть тех, кто сам никого не жалеет» .

И надо сказать, что Елизавета Феодоровна, в этом письме Государю, как будто предчувствовала приближение беды…

4 февраля 1905 года Великий Князь Сергей Александрович был убит террористом И.П. Каляевым, который метнул в него самодельную бомбу.

Тяжело переживала эту драму, Королева Эллинов Ольга Константиновна (двоюродная сестра убитого Сергея Александровича), писала: «Это чудная, святая женщина — она — видно, достойна тяжёлого креста, поднимающего её всё выше и выше!»

В ходе следствия по делу об убийстве Великого Князя Елизавета Феодоровна посетила в тюрьме убийцу: она передала ему своё прощение от имени Сергея Александровича и оставила Евангилие для очищения души. Казалось бы, чего ещё более? Но Великая Княгиня этим не ограничилась и уже от своего имени подала прошение Императору Николаю II о помиловании террориста, которое не было удовлетворено из-за категорического отказа от такового самим преступником.

После гибели мужа Елизавета Фёдоровна заменила его на посту Председателя Императорского Православного Палестинского Обществаи исполняла эту должность с 1905 по 1917 годы.

Через некоторое время, прошедшее с момента трагической гибели супруга, Великая Княгиня продала свои драгоценности, отдав в казну ту их часть, которая принадлежала Династии Романовых. А на вырученные от продажи принадлежавших ей драгоценностей и коллекции картин купила на Большой Ордынке усадьбу с четырьмя домами и обширным садом, где впоследствии расположилась основанная ею Марфо-Мариинская Обитель Милосердия. (Это не был монастырь в точном смысле слова: Крестовые сёстры Обители не принимали монаший постриг и своей основной деятельностью считали благотворительность и медицинскую работой).

В начале апреля 1910 года 17 Крестовых Сестёр во главе с Великой Княгиней поселились в обители, названной Марфо-Мариинской в честь святых Марфы и Марии.

«- Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, - сказала в то время Елизавета Федоровна своим сподвижницам, - но вместе с вами вхожу в более великий мир - мир бедных и страдающих...»

Каждый день здесь начинался в 6 часов утра - забот хватало всем. При создании Обители был использован как русский православный, так и европейский опыт. Жившие в ней Крестовые Сёстры приносили обеты целомудрия, нестяжания и послушания. Однако, в отличие от монахинь, по истечении определённого срока Устав Обители позволял сестрам выйти из нее и создать семью.

Проживавшие в Обители Крестовые Сестры, получали серьёзную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Так, к примеру, лекции по медицине им читали лучшие врачи Москвы, а беседы на Богословские темы с

ними проводили духовник обители о. Митрофан (Серебрянский), позднее - архимандрит Сергий, канонизированый Русской Православной Церковью, и второй священник обители о. Евгений (Синадский).

По плану Елизаветы Феодоровны, Обитель должна была оказывать комплексную духовно-просветительскую и медицинскую помощь нуждающимся, которым часто не просто давали еду и одежду, но также помогали в трудоустройстве и госпитализации в больницы для неимущих. Ещё одним направлением деятельности Обители стали постоянные общения с неблагоприятными семьями, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т. д.). И осознавая это, Крестовые Сёстры зачастую уговаривали родителей помещать своих детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию.

Наряду с этим, при Обители была создана больница на 22 койки, отличная амбулатория, аптека (в которой часть лекарств выдавалось бесплатно), детский приют, бесплатная столовая и ещё множество учреждений. В Покровском храме Обители проходили просветительские лекции и беседы, заседания Императорского Православного Палестинского Общества, Императорского Географического Общества, а также духовные чтения и прочие мероприятия.

Поселившись в стенах обители, Елизавета Феодоровна вела подвижническую жизнь: ночами ухаживая за тяжелобольными или читала Псалтирь над умершими. А днём трудилась, наряду со своими Сёстрами, обходя беднейшие кварталы и даже лично посещала Хитров рынок — самое криминогенное место тогдашней Москвы, вызволяя оттуда малолетних детей. И надо сказать, что даже в этой преступной среде Великая Княгиня пользовалась уважением за то достоинство, с которым она держалась, а также за полное отсутствие превозношения над обитателями трущоб.

Помимо перечисленного, Елизавета Феодоровна состояла Почётным членом в берлинском Православном Свято-Князь-Владимирском Братстве. А в 1910 году она вместе с Императрицей Александрой Феодоровной взяла под своё покровительство братский храм в Бад-Наугейме (Германия).

А в год 300-летия Дома Романовых Великая Княгиня Елизавета Феодоровна стала Почётным членом Императорской Санкт-Петербургской Духовной Академии.

Великая Княгиня неоднократно совершала паломнические поездки по Святым местам. Она побывала в Оптиной пустыни, Пскове, Новгороде, Тамбове, Воронеже, Киеве, Почаеве, Перми, Ростове-Великом, Ярославле, Владимире, Верхотурье, а также посещала самые маленькие монастыри и скиты, затерянные в глухих российских лесах.

Среди Русских Святых Елизавета Феодоровна особо почитала Преподобного Сергия радонежского, который был небесным покровителем её покойного супруга, поэтому часто посещала Троице-Сергиеву Лавру, где молилась у раки этого Святого Угодника. Не раз ездила она и в Дивееву пустынь, чтобы помолиться у раки Святого Серафима Саровского. Побывала она и на Соловках, где подолгу беседовала с отшельниками, а также часто за советом и благословением ездила в Зосимову пустынь, которое получала от старцев-игуменов Германа и Алексея, которые на юбилейном Архирейском Соборе РПЦ были причислены к лику святых.

С началом Первой мировой войны Великая Княгиня со всей своей энергией начинает проявлять заботу к раненым солдатам. А для того, чтобы хоронить воинов, умерших от ран в госпиталях ею в 1915 году на окраине тогдашней Москвы приобретается большой участок земли с целью использования такового под Братское кладбище.

В то же самое время Елизавета Феодоровна старается помогать и военнопленным, которыми были переполнены госпитали. Однако эта её благотворительность дала как раз отрицательные результаты, приведшие к тому, что она была обвинена в пособничестве немцам.

В конце 1916 года между Эллой и Алисой окончательно испортились отношения, причиной чему послужило убийство Старца Григория (Г.Е. Распутина), которое Великая Княгиня расценила как «патриотический акт».

Начало событий Февральской смуты не внесли существенных изменений в жизнь Обители.

Бывший Генерал-Губернатор Москвы генерал В.Ф. Джунковский вспоминал:

«Действительно, помощь раненым в Москве поставлена необыкновенно широко. Забывшим совершенно личную жизнь, ушедшая от мира Вел. кн. Елизавета Федоровна была душой всех добрых дел в Москве...».

Напряженная работа Елизаветы Феодоровны, полное отречение от мирских благ и всепоглощающая забота о раненых, больных и страждущих принесли ей признательность многих простых людей. И не случайно, когда в сентябре 1917 года Временное Правительство закрыло все общественные организации, которым покровительствовали Члены Императорской Фамилии, Марфо-Мариинскую обитель оно не тронули.

Ещё до прихода к власти большевиков, со стороны представителей Германского Посольства последовало предложение вывезти Великую Княгиню в Германию, обеспечив тем самым её дальнейшую безопасность. (Такое предложение Елизавете Феодоровне было сделано дважды и исходило оно лично от Кайзера Вильгельма II, когда-то влюблённого в Эллу.) От предложения покинуть Россию Елизавета Феодоровна отказалась в самой категоричной форме, не считая для себя возможным прибегнуть к помощи врага.

Весь ход дальнейших событий предугадать не трудно…

Забегая немного вперёд, следует сказать, что в самом конце 1917 года, когда в Марфо-Мариинской общине было уже около 100 квалифицированных Сестер Милосердия, её пытались закрыть. Но благодаря заступничеству Н.К. Крупской Община просуществовала ещё свыше 10 лет… Однако к тому времени многие её обитатели были вынуждены покинуть эти гостеприимные стены гораздо раньше срока и не по своей воле.

На третий день Пасхи (7 мая/ 24 апреля 1918 г.) Марфо-Мариинскую Обитель посетил Патриарх Тихон, который отслужил молебен. А по прошествии получаса после его отъезда в Обитель вошли чекисты и велели Елизавете Феодоровне собираться в путь.

Сопровождать Матушку Елизавету в дороге вызвались две Крестовые Сестры - Варвара (В.А. Яковлева) и Екатерина (Е.П. Янышева).

9 мая 1918 г. появилась заметка в газете «Новый вечерний час» (г. Петроград), где сообщалось: «В Москве арестована последняя, бывшая еще на свободе, представительница бывшего царствующего дома вдова Сергея Александровича, Елизавета Фёдоровна. После убийства Сергея Александровича Елизавета Фёдоровна постриглась в монахини и совершенно отстранилась от политики. Ни Временное правительство, ни Совет Народных Комиссаров не прибегли до сих пор к аресту Елизаветы Фёдоровны, несмотря на ее близкое родство с бывшей императрицей. Мы не знаем, чем вызвана ее высылка в Екатеринбург. Трудно думать, чтобы Елизавета Фёдоровна могла представлять опасность для Советской власти, и ее арест и высылка могут рассматриваться скорее как… гордый жест по адресу императора Вильгельма, брат которого женат на родной сестре Елизаветы Фёдоровны».

Сначала Елизавету Феодоровну привезли в Пермь, где она некоторое время жила в монастыре с разрешением посещать церковные службы. По сведениям игумена Серафима (Кузнецов):

«В Перми Великая княгиня с сестрами были помещены в Успенском женском монастыре, многие насельницы которого наверняка помнили посещение ею их обители летом 1914 года. Во всяком случае, пермские монахини делали все возможное, чтобы облегчить положение заточниц. Большим утешением для великой княгини было ежедневное посещение монастырских богослужений. Пребывание великой княгини Елизаветы Федоровны в Перми не было длительным. На пути в Алапаевск была кратковременная остановка в Екатеринбурге, где одной из сестер удалось близко подойти к Ипатьевскому дому и через щель в заборе увидеть даже самого Государя».

Среди архивных документов сохранилась почтовая открытка Цесаревны Марии Николаевны адресованной из Екатеринбурга Великой Княгине Елизавете Феодоровне в Пермь, от 17 мая 1918 года:

«Воистину Воскресе! Трижды тебя, дорогую, целуем. Спасибо большое за яйца, шоколад и кофе. Мама с удовольствием выпила первую чашку кофе, очень вкусный. Ей это очень хорошо от головных болей, у нас как раз не было взято с собой. Узнали из газет, что тебя выслали из твоей обители, очень грустили за тебя. Странно, что мы оказались в одной губернии с тобой и моими крестными. Надеемся, что ты можешь провести лето где-нибудь за городом, в Верхотурье или в каком-нибудь монастыре. Очень грустили без церкви. Мой адрес: Екатеринбург. Областной Исполнительный Комитет. Председателю для передачи мне. Храни тебя Бог. Любящая тебя Крестница».

Судя по всему, эта открытка была задержана Уральским облисполкомом или ЧК, т.к. почтовые марки на ней не были погашены почтовым штемпелем.

«Днем получили от Эллы из Перми кофе, пасхальные яйца и шоколад».

А затем Великую Княгиню и двух Крестовых Сестёр перевели в Екатеринбург, где уже находились доставленные туда ранее Великий Князь Сергей Михайлович, Князья Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, Княгиня Елена Петровна и Князь В.П. Палей.

Совсем недавно были рассекречены и переданы в Государственный Архив Российской Федерации некоторые документы Центрального Архива ФСБ РФ, касающиеся судьбы Романовых. И один из них - официальное письмо ВЧК в Екатеринбургский Совдеп от 7 мая 1918 года, в котором сообщалось:

«При сём препровождается в распоряжение Совдепа Романова Елизавета Федоровна».

На этом документе уральские власти сделали пометку:

1) Елизавета Федоровна Романова - настоятельница Марфо-Мариинской обители в Москве.

2) Сестра обители - Варвара Алексеевна Яковлева. 3) Екатерина Петровна Яношева».

В этот же день, 11 мая 1918 года, Председатель Уральского Областного Совета А.Г. Белобородов телеграфировал в ВЧК:

«Бывшая великая княгиня Елизавета Федоровна Романова принята нами от Вашего представителя Соловьева для водворения на жительство в Екатеринбург».

Оказавшись в Екатеринбург Великая Княгиня и сопровождавшие её Крестовые Сёстры некоторое время проживали в «Атамановских номерах», а затем, по приглашению Настоятельницы Ново-Тихвинского девичьего монастыря схиигумении Магдалины (П.С. Досмановой), они нашли приют в стенах этой обители.

13 мая 1918 года всем находящихся в Екатеринбурге Членам Дома Романовых было объявлено об их переводе в Алапаевск, а 19 мая Великая Княгиня Елизавета Феодоровна расписалась на копии текста Постановления Уральского Облсовета в том, что она обязуется быть готовой «… для отправки на вокзал в сопровождении члена УРАЛЬСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ». И памятуя о своей благородной миссии, она собственноручно начертала на таковом: «Елисавета Феодоровна, Настоятельница Марфо-Мариинской Обители Милосердия».

20 мая 1918 года Великая Княгиня Елизавета Феодоровна вместе с Крестовыми Сёстрами Варварой и Екатериной, а также в числе прочих находящихся в Екатеринбурге Членов Дома Романовых были доставлены в Алапаевск.

В ночь на 18 (5) июля 1918 года Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна и Крестовая Сестра Варвара были убита большевиками вместе с остальными высланными в этот город Романовыми, а их тела сброшены в шахту «Межная», расположенную по дороге из Алапаевска в Верхнюю Синячиху.

Обнаруженные почти сразу же трупы убитых извлекли из шахты, положили в гробы и поставили на отпевание в Екатерининском храме города, после чего захоронили в склепе Свято-Троицкого Собора города Алапаевска.

Однако с наступлением Красной Армии тела несколько раз перевозили дальше и дальше на Восток.

В апреле 1920 года в Пекине их встречал Начальник Русской Духовной Миссии, архиепископ Иннокентий (Фигуровский).

Из Пекина оба гроба — Великой Княгини Елизаветы и Крестовой Сестры Варвары были перевезены в Шанхай и затем пароходом в Порт-Саид.

Конечным маршрутом останков этих Мучениц стал Иерусалим, так как, посещая эти Святые места вместе со своим супругом ещё в 1888 году, Елизавета Феодоровна выразила желание быть здесь похороненной…

В январе 1921 года под храмом равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании состоялось их погребение, во время которого панихиду совершил Иерусалимский Патриарх Дамиан.

В 1981 году решением Священного Архиерейского Собора Русской Православной Церковью Заграницей Елизавета Феодоровна и Крестовая Сестра Варвара (В.А. Яковлева) были причислена к лику Святых Новомучеников Российских от власти безбожной пострадавших.

В 1992 году решением Архиерейского Собора РПЦ причислены к лику Святых Новомучеников и Исповедников Российских.

Родовой замок Великих Герцогов Гессенских и Рейнских. Дармштадт. Гравюра XIX в.

Великий Герцог Людвиг IV Гессенский и Прирейнский (1837-1892)

Великая Герцогиня Алиса Гессенская и Прирейнская (1843-1878)

Великий Герцог Людвиг IV Гессенский и Прирейнский со своей семьёй.

Крайняя слева - Принцесса Елизавета. Дармштадт. 1875

Принцесса Елизавета Гессенская. Дармштадт. 70-е годы XIX в.

Королева Соединённого Королевства Великобритании и Ирландии Виктория

С внучками Иреной, Елизаветой и Алисой. Лондон. Декабрь 1878

Великий Герцог Людвиг IV Гессенский и Прирейнский с дочерями

Аликс и Эллой. 1881

Принцесса Елизавета (сидит справа) со своим женихом Великим Князем

Сергеем Александровичем и членами семьи. Дармштадт. Март 1884

Великий Князь Сергей Александрович (1857-1905) Москва. 1892

Свадьба Великого Князя Сергея Александровича и Принцессы Гессенской Елизаветы.

(Обряд венчания по православному обряду происходил в домовой церкви Зимнего дворца,

а после него в одной из гостинных - по обряду протестанскому)

Великокняжеская чета. 1884

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна с подругами юности - фрейлиной

Е. Козляниновой (Китти) и учительницей Е.А. Шнейдер. 80е годы XIX в.

Великий Князь Сергей Александрович и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна

С-Петербург. 80-е годы XIX в.

Имение "Ильинское". 80-е годы XIX в.

Главная усадьба имения "Ильинское". 80-е годы XIX в.

Царская Семья в имении "Ильинское" после Священной Коронации. Май 1896.

В центре 1-го ряда (сидит) Государь Император Николай II. 5-й (справа от Него) - Великий Князь Павел Александрович.

2-й ряд (5-я слева сидит) Государыня Императрица Александра Феодоровна. У Неё на руках - Великая Княжна Ольга Александровна.

Чаепитие в "Ильинском". 80-е годы XIX в.

Крайняя слева - Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, далее (слева направо) - Великий Князь Сергей Александрович, учительница

Е.А. Шнейдер, Свиты Е.В. Генерал-Майор В.Ф. Козлянинов, Фрейлина Е.И.В. Великой Княгини Елизаветы Феодоровны Е. Козлянинова

Групповое фото. Имение "Ильинское". 80-е годы XIX в.

В центре (сидит на стуле) Е.А. Шнейдер, стоит на ограждении - Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, стоит (скрестив руки) -

Великий Князь Сергей Александрович.

Художник Карл Рудольф Зорн.

Портрет Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Холст. Масло. 1885

Дармштадт. 1886

Художник Ф.А. Москвитин.

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Холст. Масло. 2001.

Портрет написан с фото Великой Княгини, датированном 1886 г.

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Июль 1887

Художник С.Ф. Александровский.

Портрет Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Холст. Масло. 1887

Портрет Принцессы Алисы Гессенской, выполненный Великой Княгиней

Елизаветой Феодоровной. Бумага. Акварель. 1887

Сцена из любительского спектакля "Гамлет". В роли Гамлета - Наследник Цесаревич

Николай Александрович, в роли Офелии - Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. 1888 г.

Сцена из любительского спектакля "Евгений Онегин". В роли Евгения Онегина -

Наследник Цесаревич Николай Александрович. В роли Татьяны Лариной -

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. 1888

Групповое фото паломников у храма Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Октябрь 1888

Крайний слева - архимандрит Антонин (в миру - А.И. Капустин), в центре - Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, крайний справа -

Великий Князь Сергей Александрович

Храм Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. 1888

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1889

Высочайший Указ Императора Александра III о восприятии Великой Княгиней

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1891

Листок, выпущенный к назначению Великого Князя Сергея Александровича на должность Московского

Генерал-Губернатора и его переезду вместе с супругой в Москву.

(В верхней части рисунка - Александровский дворец в Нескучном саду, в нижней - дом Генерал-Губернатора на Скобелевской пл.)

Александровский дворец в Нескучном Саду. Акварель. 90-е годы XIX в.

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна в своём кабинете

в Александровском дворце. Москва. 1892

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1892

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Царское Село. 1892

Великий Князь Сергей Александрович и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна.

Царское Село. 1892

Великий Князь Сергей Александрович и Великая Княгиня

Елизавета Феодоровна в трауре по умершему отцу. Весна 1892

Великий Князь Сергей Александрович, Великая Княгиня Елизавета

Феодоровна и Великий Князь Павел Александрович со своими детьми

Марией и Дмитрием. Москва. 1893

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Автопотрет. 1893

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Царское Село. 1893

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1894

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1895

Великокняжеская чета на отдыхе. Франценсбад (Австо-Венгрия). 1895

Великая Княжна Елизавета Феодоровна. Автопортрет. 1895

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна и Великий Князь

Сергей Александрович. Москва. 90-е годы XIX в.

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна и Великий Князь Сергей Александрович.

Москва. 90-е годы XIX в.

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. 1901

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. 1903

Великий Князь Сергей Александрович и Великая Княгиня Елизавета Феодоровна в боярских одеждах периода

правления Царя Московского Алексея Михайловича на Историческом балу в Зимнем Дворце.

С-Петербург. Февраль 1903

Художник Ф. фон Каульбах. Портрет Великой Княгини Елизаветы Феодоровны.

Бумага. Акварель. 1904-1905

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. 1904

Великий Князь Сергей Александрович. 1905

Николаевский дворец в Московском Кремле. Открытка начала XX в.

(Из-за постоянных угроз, поступающих в адрес Великого Князя Сергея Александровича проживать в Александровском дворце

стало небезопасно, в силу чего он и его супруга в январе 1905 года переехал жить в Николаевский дворец Московского Кремля

Художник В. Светин. И.П. Каляев бросает бомбу в карету Великого Князя Сергея Александровича

в Москве в 1905. Холст. Масло. 1966

Художник Н.И. Струнников. Покушение И.П. Каляева на Великого Князя Сергея Александровича.

Бумага. Тушь. 1924

Убийца Великого Князя Сергея Александровича Иван Платонович Каляев. Жандармский снимок. 1905

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна на месте убийства мужа.

Гравюра. Начало ХХ в.

(Брошенная И.П. Каляевым бомба, буквально, разорвала Великого Князя на части, оторвав голову, кисть руки

и левую ногу. Поэтому, прибыв на место, Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, собрав всё своё мужество,

буквально, по частям собирала своего мужа.)

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна в трауре. 1905

Ограда и венок на месте убийства Великого Князя Сергея Александровича.

Соборная площадь Московского Кремля. Февраль 1905

Установка первого памятного креста на месте убийства Великого

Князя Сергея Александровича. Соборная площадь Московского Кремля.1905

Панихида по убиенному Великому Князю Сергею Александровичу в Архангельском соборе

Московского Кремля. Гравюра.1905

Чудов монастырь на территории Московского Кремля. Фото начала ХХ в.

Надгробие над могилой Великого Князя Сергея Александровича в Чудовом монастыре. 1905

Великая Княгиня посещает убийцу своего супруга И.П. Каляева в камере Таганской тюрьмы

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна после похорон своего супруга. 1905

Памятный крест, установленный на месте убийства Великого Князя

Сергея Александровича военнослужащими 5-го Гренадерского Киевского

Е.И.В. Великого Князя Сергея Александровича полка.

Почтовая открытка. Начало ХХ в.

Панихида на месте убийства Великого Князя Сергея Александровича.

Московский Кремль. Соборная площадь. 1909

(1 мая 1920 г. этот Крест-памятник был уничтожен по личной инициативе В.И. Ленина во время

Всероссийского Коммунистического субботника, проводимого на территории Московского Кремля)

Восстановленный Крест-памятник на территории Новоспасского монастыря. Москва

(Установлен в 1998 году. Скульптор Н. Орлов, автор проекта Д. Гришин)

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна с племянниками - Великой

Княгиней Марией Павловной и Великим Князем Дмитририем Павловичем. 1907

Марфо-Мариинская Обитель Милосердия. Москва. ул. Б. Ордынка. Фото начала ХХ в.

Храм Покрова Пресвятой Богородицы в Марфо-Мариинской

Обители Милосердия. Фото 1910-е гг.

Архитектор А.В. Щусев

Духовник Марфо-Мариинской Обители Милосердия

протоиерей Митрофан Сребрянский. 1900-е гг.

Храм Покрова Пресвятой Богородицы. Современный снимок.

Памятник Великой Княгине Елизавете Феодоровне, установленный

на территории Марфо-Мариинской Обители Милосердия в 2000 г.

Скульптор Лаурет Государственной премии СССР В.М. Клыков

Вход в храм Покрова Пресвятой Богородицы. Современный снимок.

(На заднем плане - памятник Великой Княгине Елизавете Феодоровне)

Интерьер храма Пресвятой Богородицы. Современный снимок.

Святые мощи Великой Княгини Елизаветы Феодоровны и В.А. Яковлевой, переданные в

Домик Настоятельницы Марфо-Мариинской Обители. Современный снимок

Приёмная Настоятельницы Марфо-Мариинской Обители Милосердия. Фото начала ХХ в.

В ожидании визита Августейших Особ.

(Справа налево - Третья слева - Настоятельница Марфо-Мариинской Обители Великая Княгиня Елизавета Феодоровна,

Государь Император Николай II Александрович, Государыня Императрица Александра Феодоровна, Великая Княжна

Анастасия Николаевна и Великая Княжна Ольга Николаевна)

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна с медицинским персоналом

Марфо-Мариинской Обители Милосердия. Москва. 1908

(Рядом с Великой Княгиней - слева - Е.А. Шнейдер, справа - В.С. Гордеева)

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна и Е.А. Шнейдер за игрой

в шахматы. Марфо-Мариинская Обитель Милосердия. 1908

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1910

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна среди сестёр Иверской Обители Милосердия.

и Великий Князь Константин Константинович на торжествах освящения Константино-Михайловского

(Романовского) храма, построенного к 300-летнему юбилею Дома РОмановых. Вильно. 9 мая 1913 г.

настоятельница Марфо-Мариинской Обители Милосердия

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна на скамейке у собора

Покрова Пресвятой Богородицы. 1910-е годы

Настоятельница Марфо-Мариинской Обители

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. 1910

Приезд Председательницы Императорского Палестинского Православного Общества Великой

Княгини Елизаветы Феодоровны на место закладки храма Св. Николая Чудотворца и Благоверного

Великого Князя Александра Невского. С-Петербург. 8 сентября 1913 г. Фото К. Буллы

Настоятельница Марфо-Мариинской Обители Милосердия Великая Княгиня Елизавета Феодоровна

с ранеными воинами, находящимися на излечении в Обители. 1914

Третья слева от Великой Княгини - Крестовая Сестра Варвара (В.А. Яковлева)

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна за вышивкой. Москва

Великая Княгиня Елизавета Феодоровна. Москва. 1916

Последняя прижизненная фотография Великой Княгини

Елизаветы Феодоровны. Москва. 1917

Крестовая Сестра Варвара (В.А. Яковлева). 1913

Екатеринбург. Вид на Кафедральный собор. Почтовая открытка. Начало ХХ века.

(С левой стороны - здание гостиницы купца 2-й гильдии В.Я. Атаманова в которой в мае 1918 года проживала Великая Княгиня

Елизавета Феодоровна, а также Князья Императорской Крови "Константиновичи", Княгиня Елена Петровна, Князь В.П. Палей и их верные слуги.)

Открытие памятной доски на здании бывших "Атамановских номеров"

Памятная доска на здании бывших "Атамановских номеров"

Свято-Тихвинский женский монастырь. Екатеринбург. Фото начала ХХ в.

(В этой обители в мае 1918 г. некоторое время пребывала Великая Княгиня Елизавета Феодоровна)

Выписка из Постановления Уральского Областного Совета

Здание Напольной школы. Алапаевск. Снимок начала ХХ в.

(Построена в Алапаевске в 1915 г. как типовое школьное здание для малых городов в рамках Образовательной реформы 1913 г.,

приуроченной к 300-летию Дома Романовых. "Напольной" эта школа называлась потому, что находилась на краю поля,

то есть на городской окраине. И именно в этом здании с 19 мая по 18 июля 1918 г. содержались высланные в Алапаевск

Члены Дома Романовых.)

"Напольная школа". Вид со стороны ул. Перминова.

Два первых окна слева - окна комнаты Великой Княгини Елизаветы Феодоровна и Крестовой Сестры Варвары (В.А. Яковлевой)

(Д.В. Перминов - один из участников убийства, содержащихся в Алапаевске членов Дома Романовых)

Мемориальная табличка, установленная в советское время на здании "Напольной школы":

"В этом здании с мая 1918 г. красногвардейцы Алапаевска содержали под стражей

родственников последнего русского царя, казнённых по приговору Уралсовета в

июле месяце". Современный снимок

Здание "Напольной школы". В настоящее время - МАОУ Средняя общеобразовательная школа № 1

Алапаевск, ул. Перминова, 58. Современный снимок.

Памятный щит у здания МАОУ Средняя общеобразовательная школа № 1. Современный снимок

Экспозиция, посвящённой Алапаевским Мученикам, размещённая в той самой комнате, в которой

в 1918 г. содержалась под арестом Великая Княгиня Елизавета Феодоровна и Крестовая Сестра

Варвара (В.А. Яковлева). Современный снимок.

тела Алапаевских Мучеников. Фото 1919 г.

Художник В.И. Глазунова. "Гибель Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны".

Холст. Масло. 1997

(Приблизительно так представляет большинство наших соотечественников гибель Алапаевских Мучеников)

Милиционер Т.П. Мальщиков и его помощники у края шахты "Межная"

Пригород Алапаевска. Октябрь 1918 г.

Памятный крест, установленный рядом с бывшей шахтой "Межная".

Территория Алапаевского монастыря Новомучеников Российских. Современный снимок.

Шахта "Межная". Современный снимок. Современный снимок

Часовння Св. Мученицы Великой Княгини Елизаветы Феодоровны

на территории Алапаевского монастыря Новомучеников Российских.

Современный снимок.

Храм Св. Екатерины в г. Алапаевске.

(С левой стороны - катаверна, в которой в осенью 1918 г. находились тела Алапаевских Мучеников)

Катаверна (морг) при храме Св. Екатерины. Алапаевск. 1918

(На переднем плане - трупы Алапаевских Мучеников)

Труп Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Октябрь 1918

Свято-Троицкий собор. Алапаевск. Фото начала ХХ в.

Ледник Свято-Троицкого собора, который в 1918-1919 гг. был

использован в качестве склепа для упокоения Алапаевских Мучеников.

Современный снимок.

Внутренний вид склепа Свято-Троицкого собора. Современный снимок

Игумен Серафим (Г.М. Кузнецов) (1873-1959)

(Этому священнослужителю Генерал-Лейтенант М.К. Дитерихс поручил вывезти

из Алапаевска останки убиенных Членов Дома Романовых)

Речка Алапаеха в районе Свято-Троицкого собора. 60-е годы ХХ в.

(Приблизительно в этом месте от собора к ж/д путям был протянут стальной трос, при помощи которого гробы с телами

Алапаевских Мучеников перправлялись из склепа в вагоны специального поезда.)

Читинский Богородицкий монастырь. Фото XIX в.

(В этой обители в 1919-1920 гг. обрели временный покой Алапаевские Мученики)

Русская Духовная Миссия в Пекине. Рисунок XIX в.

Храм Марии Магдалины в Иерусалиме. Современный снимок

Рака с мощами Св. Мученицы Великой Княгини Елизаветы Феодоровны

в храме Марии Магдалины. Современный снимок.

Рака с мощами Св. Мученицы Варвары в храме Марии Магдалины.

Современный снимок.

Предметы, положенные во гроб Великой Княгини Елизаветы Феодоровны во время первичного

захоронения в 1918 году: Погребальный крест, свеча, чётки, ладанки, нательный крестик.

Рака с мощами правой десницы Св. Мученицы Великой Княгини Елизаветы Феодоровны.

Свято-Троицкий монастырь РПЦЗ. Джорданвилль (США)

Статуя Св. Мученицы Елизаветы Феодоровны на Вестминстерском

аббатстве. Лондон (Великобритания).

ИКОНЫ СВЯТЫХ НОВОМУЧЕНИЦ

ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛИЗАВЕТЫ ФЕОДОРОВНЫ

И КРЕСТОВОЙ СЕСТРЫ ВАРВАРЫ (В.А. ЯКОВЛЕВОЙ)

Святая преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна была вторым ребенком в семье великого герцога Гессен-Дармштадского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории, Еще одна дочь этой четы — Алиса станет впоследствии императрицей Российской Александрой Феодоровной.

Дети воспитывались в традициях старой Англии, их жизнь проходила по строгому порядку, установленному матерью. Детская одежда и еда были самыми простыми. Старшие дочери сами выполняли свою домашнюю работу: убирали комнаты, постели, топили камин. Впоследствии Елисавета Феодоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать внимательно следила за талантами и наклонностями каждого из семерых детей и старалась воспитать их на твердой основе христианских заповедей, вложить в сердца любовь к ближним, особенно к страждущим.

Родители Елисаветы Феодоровны раздали большую часть своего состояния на благотворительные нужды, а дети постоянно ездили с матерью в госпитали, приюты, дома для инвалидов, принося с собой большие букеты цветов, ставили их в вазы, разносили по палатам больных.

Елисавета с детства любила природу и особенно цветы, которые увлеченно рисовала. У нее был живописный дар, и всю жизнь она много времени уделяла этому занятию. Любила классическую музыку. Все, знавшие Елисавету с детства, отмечали ее религиозность и любовь к ближним. Как говорила впоследствии сама Елисавета Феодоровна, на нее еще в самой ранней юности имели огромное влияние жизнь и подвиги святой Елисаветы Тюрингенской, в честь которой она носила свое имя.

В 1873 году разбился насмерть на глазах у матери трехлетний брат Елисаветы Фридрих. В 1876 г. в Дармштадте началась эпидемия дифтерита, заболели все дети, кроме Елисаветы. Мать просиживала ночами у постелей заболевших детей. Вскоре умерла четырехлетняя Мария, а вслед за ней заболела и умерла сама великая герцогиня Алиса в возрасте 35 лет.

В тот год закончилась для Елисаветы пора детства. Горе усилило ее молитвы. Она поняла, что жизнь на земле — путь Креста. Ребенок всеми силами старался облегчить горе отца, поддержать его, утешить, а младшим своим сестрам и брату в какой-то мере заменить мать.

На двадцатом году жизни принцесса Елисавета стала невестой великого князя Сергея Александровича, пятого сына императора Александра II, брата императора Александра III. Она познакомилась с будущим супругом в детстве, когда он приезжал в Германию со своей матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из Гессенского дома. До этого все претенденты на ее руку получали отказ: принцесса Елисавета в юности дала обет девства (безбрачия). После откровенной беседы ее с Сергеем Александровичем выяснилось, что он тайно дал обет девства. По взаимному согласию брак их был духовным, они жили как брат с сестрой.

Вся семья сопровождала принцессу Елисавету на свадьбу в Россию. Вместо с ней приехала и двенадцатилетняя сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.

Венчание состоялось в церкви Большого дворца Санкт-Петербурга по православному обряду, а после него и по протестантскому в одной из гостиных дворца. Великая княгиня напряженно занималась русским языком, желая глубже изучить культуру и особенно веру новой своей родины.

Великая княгиня Елисавета была ослепительно красива. В те времена говорили, что в Европе есть только две красавицы, и обе — Елисаветы: Елисавета Австрийская, супруга императора Франца-Иосифа, и Елисавета Феодоровна.

Большую часть года великая княгиня жила с супругом в их имении Ильинское, в шестидесяти километрах от Москвы, на берегу Москвы-реки. Она любила Москву с ее старинными храмами, монастырями и патриархальным бытом. Сергей Александрович был глубоко религиозным человеком, строго соблюдал все церковные каноны, посты часто ходил на службы, ездил в монастыри — великая княгиня везде следовала за мужем и простаивала долгие церковные службы. Здесь она испытывала удивительное чувство, так непохожее на то, что встречала в протестантской кирке. Она видела радостное состояние Сергея Александровича после принятия им Святых Таин Христовых и ей самой так захотелось подойти к Святой Чаше, чтобы разделить эту радость. Елисавета Феодоровна стала просить мужа достать ей книги духовного содержания, православный катехизис, толкование Писания, чтобы умом и сердцем постичь, какая же религия истинна.

В 1888 году император Александр III поручил Сергею Александровичу быть его представителем на освящении храма святой Марии Магдалины в Гефсимании, построенного на Святой Земле в память их матери императрицы Марии Александровны. Сергей Александрович уже был на Святой Земле в 1881 году, где участвовал в основании Православного Палестинского Общества, став председателем его. Это общество изыскивало средства для помощи Русской Миссии в Палестине и паломникам, расширения миссионерский работы, приобретения земель и памятников, связанных с жизнью Спасителя.

Узнав о возможности посетить Святую Землю, Елисавета Феодоровна восприняла это как Промысл Божий и молилась о том, чтобы у Гроба Господня Спаситель Сам открыл ей Свою волю.

Великий князь Сергей Александрович с супругой прибыл в Палестину в октябре 1888 года. Храм святой Марии Магдалины был построен в Гефсиманском саду, у подножия Елеонской горы. Этот пятиглавый храм с золотыми куполами и до сего дня — один из красивейших храмов Иерусалима. На вершине Елеонской горы высилась огромная колокольня, прозванная «русской свечой». Увидев эту красоту и благодать, великая княгиня сказала: «Как я хотела бы быть похороненной здесь». Тогда она не знала, что произнесла пророчество, которому суждено исполниться. В дар храму святой Марии Магдалины Елисавета Феодоровна привезла драгоценные сосуды, Евангелие и воздухи.

После посещения Святой Земли великая княгиня Елисавета Феодоровна твердо решила перейти в православие. От этого шага ее удерживал страх причинить боль своим родным, и прежде всего, отцу. Наконец, 1 января 1891 года она написала отцу письмо о своем решении.

Это письмо показывает, какой путь прошла Елисавета Феодоровна. Мы приведем его почти полностью:

« ... А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение. Вы должны были заметить, какое глубокое благоговение я питаю к здешней религии с тех пор, как Вы были здесь в последний раз — более полутора лет назад. Я все время думала и читала и молилась Богу — указать мне правильный путь, и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти всю настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином. Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, что никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг, и что надо быть совершенно уверенной, прежде чем решиться на него. Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа? Вы знаете меня так хорошо, Вы должны видеть, что я решилась на этот шаг только по глубокой вере и что я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым и верующим сердцем. Как было бы просто — оставаться так, как теперь, но тогда как лицемерно, как фальшиво это бы было, и как я могу лгать всем — притворяясь, что я протестантка во всех внешних обрядах, когда моя душа принадлежит полностью религии здесь. Я думала и думала глубоко обо всем этом, находясь в этой стране уже более 6 лет, и зная, что религия «найдена». Я так сильно желаю на Пасху причаститься Св. Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне это не позволяет. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль. Но разве вера в Бога и вероисповедание не являются одним из главных утешений этого мира? Пожалуйста, протелеграфируйте мне только одну строчку, когда Вы получите это письмо. Да благословит Вас Господь. Это будет такое утешение для меня, потому что я знаю, что будет много неприятных моментов, так как никто не поймет этого шага. Прошу только маленькое ласковое письмо».

Отец не послал дочери желаемой телеграммы с благословением, а написал письмо, в котором говорил что решение ее приносит ему боль и страдание, и он не может дать благословения. Тогда Елисавета Феодоровна проявила мужество и, несмотря на моральные страдания твердо решила перейти в православие. Еще несколько отрывков из ее писем близким:

« ... Моя совесть не позволяет мне продолжать в том же духе — это было бы грехом; я лгала все это время, оставаясь для всех в моей старой вере... Это было бы невозможным для меня продолжать жить так, как я раньше жила...

Даже по-славянски я понимаю почти все, никогда не уча его. Библия есть и на славянском и на русском языке, но на последнем легче читать.

Ты говоришь... что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение — но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем...

Я перехожу из чистого убеждения; чувствую, что это самая высокая религия, и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение».

13 (25) апреля, в Лазареву субботу, было совершено таинство Миропомазания великой княгини Елисаветы Феодоровны с оставлением ей прежнего имени, но уже в честь святой праведной Елисаветы — матери святого Иоанна Предтечи, память которой Православная церковь совершает 5 (18) сентября. После Миропомазания император Александр III благословил свою невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса, которую Елисавета Феодоровна свято чтила всю жизнь. Теперь она могла сказать своему супругу словами Библии: «Твой народ стал моим народом, Твой Бог — моим богом! (Руфь, 1.16).

В 1891 году император Александр III назначил великого князя Сергея Александровича Московским генерал-губернатором. Супруга генерал-губернатора должна была исполнять множество обязанностей — шли постоянные приемы, концерты, балы. Необходимо было улыбаться и кланяться гостям, танцевать и вести беседы независимо от настроения, состояния здоровья и желания. После переезда в Москву Елисавета Феодоровна пережила смерть близких людей: горячо любимой невестки принцессы — Александры (жены Павла Александровича) и отца. Это была пора ее душевного и духовного роста.

Жители Москвы скоро оценили ее милосердное сердце. Она ходила по больницам для бедных, в богадельни, в приюты для беспризорных детей. И везде старалась облегчить страдания людей: раздавала еду, одежду, деньги, улучшала условия жизни несчастных.

После смерти отца она с Сергеем Александровичем поехала по Волге, с остановками в Ярославле, Ростове, Угличе. Во всех этих городах супруги молились в местных храмах.

В 1894 году, после многих препятствий состоялось решение о помолвке великой княгини Алисы с наследником Российского престола Николаем Александровичем. Елисавета Феодоровна радовалась тому, что молодые влюбленные смогут, наконец, соединиться, и ее сестра будет жить в дорогой ее сердцу России. Принцессе Алисе было 22 года и Елисавета Феодоровна надеялась, что сестра, живя в России, поймет и полюбит русский народ, овладеет русским языком в совершенстве и сможет подготовиться к высокому служению императрицы Российской.

Но все случилось по-иному. Невеста наследника прибыла в Россию, когда император Александр III лежал в предсмертной болезни. 20 октября 1894 года император скончался. На следующий день принцесса Алиса перешла в православие с именем Александры. Бракосочетание императора Николая II и Александры Феодоровны состоялось через неделю после похорон, а весной 1896 года состоялось коронование в Москве. Торжества омрачились страшным бедствием: на Ходынском поле, где раздавались подарки народу, началась давка — тысячи людей были ранены или задавлены.

Так началось это трагическое царствование — среди панихид и погребальных воспоминаний.

В июле 1903 года состоялось торжественное прославление преподобного Серафима Саровского. В Саров прибыла вся императорская семья. Императрица Александра Феодоровна молилась преподобному о даровании ей сына. Когда наследник престола родился, по желанию императорской четы престол нижней церкви, построенной в Царском Селе, был освящен во имя преподобного Серафима Саровского.

В Саров приехала и Елисавета Феодоровна с супругом. В письме из Сарова она пишет: « ... Какую немощь, какие болезни мы видели, но и какую веру. Казалось, мы живем во времена земной жизни Спасителя. И как молились, как плакали — эти бедные матери с больными детьми, и, слава Богу, многие исцелялись. Господь сподобил нас видеть, как немая девочка заговорила, но как молилась за нее мать...»

Когда началась русско-японская война, Елисавета Феодоровна немедленно занялась организацией помощи фронту. Одним из ее замечательных начинаний было устройство мастерских для помощи солдатам — под них были заняты все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного. Тысячи женщин трудились над швейными машинами и рабочими столами. Огромные пожертвования поступали со всей Москвы и из провинции. Отсюда шли на фронт тюки с продовольствием, обмундированием, медикаментами и подарками для солдат. Великая княгиня отправляла на фронт походные церкви с иконами и всем необходимым для совершения богослужения. Лично от себя посылала Евангелия, иконки и молитвенники. На свои средства великая княгиня сформировала несколько санитарных поездов.

В Москве она устроила госпиталь для раненых, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших на фронте. Но русские войска терпели одно поражение за другим. Война показала техническую и военную неподготовленность России, недостатки государственного управления. Началось сведение счетов за былые обиды произвола или несправедливости, небывалый размах террористических актов, митинги, забастовки. Государственный и общественный порядок разваливался, надвигалась революция.

Сергей Александрович считал, что необходимо принять более жесткие меры по отношению к революционерам и доложил об этом императору, сказав, что при сложившейся ситуации не может больше занимать должность генерал-губернатора Москвы. Государь принял отставку и супруги покинули губернаторский дом, переехав временно в Нескучное.

Тем временем боевая организация эсеров приговорила великого князя Сергея Александровича к смерти. Ее агенты следили за ним, выжидая удобного случая, чтобы совершить казнь. Елисавета Феодоровна знала, что супругу угрожает смертельная опасность. В анонимных письмах ее предупреждали, чтобы она не сопровождала своего мужа, если не хочет разделить его участь. Великая княгиня тем более старалась не оставлять его одного и, по возможности, повсюду сопровождала супруга.

5 (18) февраля 1905 года Сергей Александрович был убит бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Когда Елисавета Феодоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать ей подойти к останкам супруга, но она своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом куски тела мужа. После первой панихиды в Чудовом монастыре Елисавета Феодоровна возвратилась во дворец, переоделась в черное траурное платье и начала писать телеграммы, и прежде всего — сестре Александре Феодоровне, прося ее не приезжать на похороны, т.к. террористы могли использовать их для покушения на императорскую чету. Когда великая княгиня писала телеграммы, она несколько раз справлялась о состоянии раненного кучера Сергея Александровича. Ей сказали, что положение кучера безнадежно и он может скоро умереть. Чтобы не огорчить умирающего, Елисавета Феодоровна сняла с себя траурное платье, надела то же самое голубое, в котором была до этого, и поехала в госпиталь. Там, склонившись над постелью умирающего, она, пересилив себя, улыбнулась ему ласково и сказала: «Он направил меня к вам». Успокоенный ее словами, думая, что Сергей Александрович жив, преданный кучер Ефим скончался в ту же ночь.

На третий день после смерти мужа Елисавета Феодоровна поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: «Я не хотел убивать вас, я видел его несколько раз и то время, когда имел бомбу наготове, но вы были с ним, и я не решился его тронуть».

- «И вы не сообразили того, что вы убили меня вместе с ним?» — ответила она. Далее она сказала, что принесла прощение от Сергея Александровича и просила его покаяться. Но он отказался. Все же Елисавета Феодоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо. Выходя из тюрьмы, она сказала: «Моя попытка оказалась безрезультатной, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он осознает свой грех и раскается в нем». Великая княгиня просила императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.

Из великих князей на погребении присутствовали только Константин Константинович (К.Р.) и Павел Александрович. Погребли его в маленькой церкви Чудова монастыря, где ежедневно в течении сорока дней совершались заупокойные панихиды; великая княгиня присутствовала на каждой службе и часто приходила сюда ночью, молясь о новопреставленном. Здесь она почувствовала благодатную помощь и укрепление от святых мощей святителя Алексия, митрополита Московского, которого с тех пор особо почитала. Великая Княгиня носила серебряный крестик с частицей мощей святителя Алексия. Она считала, что святитель Алексий вложил в ее сердце желание посвятить Богу всю оставшуюся жизнь.

На место убийства мужа Елисавета Феодоровна воздвигла памятник — крест по проекту художника Васнецова. На памятнике были написаны слова Спасителя со Креста: «Отче, отпусти им, не ведят бо что творят».

С момента кончины супруга Елисавета Феодоровна не снимала траур, стала держать строгий пост, много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет, на них находились только иконы и картины духовного содержания. На светских приемах она не появлялась. Бывала только в храме на бракосочетаниях или крестинах родственников и друзей и сразу уходила домой или по делам. Теперь ее ничто не связывало со светской жизнью.

Она собрала все свои драгоценности, часть отдала казне, часть — родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители милосердия. На Большой Ордынке в Москве Елисавета Феодоровна приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом. В самом большом двухэтажном доме расположились столовая для сестер, кухня и другие хозяйственные помещения, во втором — церковь и больница, рядом — аптека и амбулатория для приходящих больных. В четвертом доме находилась квартира для священника — духовника обители, классы школы для девочек приюта и библиотека.

10 февраля 1909 года великая княгиня, собрала 17 сестер основанной ею обители, сняла траурное платье, облачилась в монашеское одеяние и сказала: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир —

в мир бедных и страдающих».

Первый храм обители («больничный») был освящен епископом Трифоном 9 (21) сентября 1909 г. (в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы) во имя святых жен-мироносиц Марфы и Марии. Второй храм — в честь Покрова Пресвятой Богородицы, освящен в 1911 году (архитектор А.В. Щусев, росписи М.В. Нестерова). Построенный по образцам новгородско-псковского зодчества, он сохранял теплоту и уют небольших приходских церквей. Но, тем не менее, был рассчитан на присутствие более тысячи молящихся. М.В. Нестеров сказал об этом храме: «Храм Покрова — лучший из современных сооружений Москвы, могущий при иных условиях иметь помимо прямого назначения для прихода, назначение художественно-воспитательное для всей Москвы». В 1914 году под храмом была устроена церковь — усыпальница во имя Сил Небесных и Всех Святых, которую настоятельница предполагала сделать местом своего упокоения. Роспись усыпальницы сделал П.Д. Корин, ученик М.В. Нестерова.

Знаменательно посвящение созданной обители святым женам-мироносицам Марфе и Марии. Обитель должна была стать как бы домом святого Лазаря — друга Божия, в котором так часто бывал Спаситель. Сестры обители призывались соединить высокий жребий Марии, внемлющей глаголам вечной жизни, и служение Марфы — служение Господу через ближнего своего.

В основу Марфо-Мариинской обители милосердия был положен устав монастырского общежития. 9 (22) апреля 1910 года в церкви святых Марфы и Марии епископ Трифон (Туркестанов) посвятил в звание крестовых сестер любви и милосердия 17 сестер обители во главе с великой княгиней Елисаветой Феодоровной. Во время торжественной службы епископ Трифон, обращаясь к уже облаченной в монашеское одеяние великой княгине, сказал: «Эта одежда скроет Вас от мира, и мир будет скрыт от Вас, но она в то же время будет свидетельницей Вашей благотворной деятельности, которая воссияет пред Господом во славу Его». Слова владыки Трифона сбылись. Озаренная благодатию Духа Святого деятельность великой княгини осветила огнем Божественной любви предреволюционные годы России и привела основательницу Марфо-Мариинской обители к мученическому венцу вместе с ее келейницей инокиней Варварой Яковлевой.

День в Марфо-Мариинской обители начинался и 6 часов утра. После общего утреннего молитвенного правила! В больничном храме великая княгиня давала послушания сестрам на предстоящий день. Свободные от послушания оставались в храме, где начиналась Божественная Литургия. Дневная трапеза проходила с чтением житий святых. В 5 часов вечера в церкви служили вечерню с утреней, где присутствовали все свободные от послушании сестры. Под праздники и воскресение совершалось всенощное бдение. В 9 часов вечера в больничном храме читалось вечернее правило, после него все сестры, получив благословение настоятельницы, расходились по кельям. Четыре раза в неделю за вечерней читались акафисты: в воскресенье — Спасителю, в понедельник — архангелу Михаилу и всем Бесплотным Небесным Силам, в среду — святым женам-мироносицам Марфе и Марии, и в пятницу — Божией Матери или Страстям Христовым. В часовне, сооруженной в конце сада, читалась Псалтирь по покойникам. Часто ночами молилась там сама настоятельница. Внутренней жизнью сестер руководил замечательный священник и пастырь — духовник обители, протоирей Митрофан Серебрянский. Дважды в неделю он проводил беседы с сестрами. Кроме того, сестры могли ежедневно в определенные часы приходить за советом и наставлением к духовнику или к настоятельнице. Великая княгиня вместе с отцом Митрофаном учила сестер не только медицинским знаниям, но и духовному наставлению опустившихся, заблудших и отчаявшихся людей. Каждое воскресенье после вечерней службы в соборе Покрова Божией Матери устраивались беседы для народа с общим пением молитв.

«На всей внешней обстановке обители и самом ее внутреннем быте, и на всех вообще созданиях великой княгини, лежал отпечаток изящества и культурности не потому, что она придавала этому какое-либо самодовлеющее значение, но потому, что таково было непроизвольное действие ее творческого духа», — пишет в своих воспоминаниях митрополит Анастасий.

Богослужение в обители всегда стояло на блистательной высоте благодаря исключительным по своим пастырским достоинствам духовнику, избранному настоятельницей. Сюда приходили для совершения богослужений и проповедования лучшие пастыри и проповедники не только Москвы, но и многих отдаленных мест России. Как пчела собирала настоятельница нектар со всех цветов,чтобы люди ощутили особый аромат духовности. Обитель, ее храмы и богослужение вызывали восхищение современников. Этому способствовали не только храмы обители, но и прекрасный парк с оранжереями — в лучших традициях садового искусства XVIII — XIX века. Это был единый ансамбль, соединявший гармонично внешнюю и внутреннюю красоту.

Современница великой княгини — Нонна Грэйтон, фрейлина ее родственницы принцессы Виктории, свидетельствует: «Она обладала замечательным качеством — видеть хорошее и настоящее в людях, и старалась это выявлять. Она также совсем не имела высокого мнения о своих качествах... У нее никогда не было слов «не могу», и никогда ничего не было унылого в жизни Марфо-Мариинской обители. Все было там совершенно как внутри, так и снаружи. И кто бывал там, уносил прекрасное чувство».

В Марфо-Мариинской обители великая княгиня вела жизнь подвижницы. Спала на деревянной кровати без матраца. Строго соблюдала посты, вкушая только растительную пищу. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.

Вечером, — обход больных, заканчивающийся за полночь. Ночью она молилась в молельне или в церкви, ее сон редко продолжался более трех часов. Когда больной метался и нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елисавета Феодоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, находила слова утешения, стремилась облегчить страдания больных. Они говорили, что от великой княгини исходила целебная сила, которая помогала им переносить боль и соглашаться на тяжелые операции.

В качестве главного средства от недугов настоятельница всегда предлагала исповедь и причастие. Она говорила: «Безнравственно утешать умирающих ложной надеждой на выздоровление, лучше помочь им по-христиански перейти в вечность».

Сестры обители проходили курс обучения медицинским знаниям. Главной их задачей было посещение больных, бедных, брошенных детей, оказание им медицинской, материальной и моральной помощи.

В больнице обители работали лучшие специалисты Москвы, все операции проводились бесплатно. Здесь исцелялись те, от кого отказывались врачи.

Исцеленные пациенты плакали, уходя из Марфо-Мариинской больницы, расставаясь с «великой матушкой», как они называли настоятельницу. При обители работала воскресная школа для работниц фабрики. Любой желающий мог пользоваться фондами прекрасной библиотеки. Действовала бесплатная столовая для бедных.

Настоятельница Марфо-Мариинской обители считала, что главное все же не больница, а помощь бедным и нуждающимся. Обитель получала до 12000 прошений в год. О чем только ни просили: устроить на лечение, найти работу, присмотреть за детьми, ухаживать за лежачими больными, отправить на учебу за границу.

Она находила возможности для помощи духовенству — давала средства на нужды бедных сельских приходов, которые не могли отремонтировать храм или построить новый. Она ободряла, укрепляла, помогала материально священникам — миссионерам, трудившимся среди язычников крайнего севера или инородцев окраин России.

Одним из главных мест бедности, которому великая княгиня уделяла особое внимание, был Хитров рынок. Елисавета Феодоровна в сопровождении своей келейницы Варвары Яковлевой или сестры обители княжны Марии Оболенской, неутомимо переходя от одного притона к другому, собирала сирот и уговаривала родителей отдать ей на воспитание детей. Все население Хитрова уважало ее, называя «сестрой Елисаветой» или «матушкой». Полиция постоянно предупреждала ее, что не в состоянии гарантировать ей безопасность.

В ответ на это великая княгиня всегда благодарила полицию за заботу и говорила, что ее жизнь не в их руках, а в руках Божиих. Она старалась спасать детей Хитровки. Ее не пугали нечистота, брань, потерявший человеческий облик лица. Она говорила: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено».

Мальчиков, вырванных из Хитровки, она устраивала в общежития. Из одной группы таких недавних оборванцев образовалась артель исполнительных посыльных Москвы. Девочек устраивала в закрытые учебные заведения или приюты, где также следили за их здоровьем, духовным и физическим.

Елисавета Феодоровна организовала дома призрения для сирот, инвалидов, тяжело больных, находила время для посещения их, постоянно поддерживала материально, привозила подарки. Рассказывают такой случай: однажды великая княгиня должна была приехать в приют для маленьких сирот. Все готовились достойно встретить свою благодетельницу. Девочкам сказали, что приедет великая княгиня: нужно будет поздороваться с ней и поцеловать ручки. Когда Елисавета Феодоровна приехала — ее встретили малютки в белых платьицах. Они дружно поздоровались и все протянули свои ручки великой княгине со словами: «целуйте ручки». Воспитательницы ужаснулись: что же будет. Но великая княгиня подошла к каждой из девочек и всем поцеловала ручки. Плакали при этом все — такое умиление и благоговение было на лицах и в сердцах.

«Великая матушка» надеялась, что созданная ею Марфо-Мариинская обитель Милосердия расцветет большим плодоносным древом.

Со временем она собиралась устроить отделения обители и в других городах России.

Великой княгине была присуща исконно русская любовь к паломничеству.

Не раз ездила она в Саров и с радостью спешила в храм, чтобы помолиться у раки преподобного Серафима. Ездила она во Псков, в Оптину пустынь, в Зосимову пустынь, была в Соловецком монастыре. Посещала и самые маленькие монастыри в захолустных и отдаленных местах России. Присутствовала на всех духовных торжествах, связанных с открытием или перенесением мощей угодников Божиих. Больным паломникам, ожидавшим исцеления от новопрославляемых святых, великая княгиня тайно помогала, ухаживала за ними. В 1914 году она посетила монастырь в Алапаевске, которому суждено было стать местом ее заточения и мученической смерти.

Она была покровительницей русских паломников, отправлявшихся в Иерусалим. Через общества организованные ею, покрывалась стоимость билетов паломников, плывущих из Одессы в Яффу. Она построила также большую гостиницу в Иерусалиме.

Еще одно славное деяние великой княгини — постройка русского православного храма в Италии, в городе Бари, где покоятся мощи святителя Николая Мир Ликийского. В 1914 году был освящен нижний храм в честь святителя Николая и странноприимный дом.

В годы первой мировой войны трудов у великой княгини прибавилось: необходимо было ухаживать за ранеными в лазаретах. Часть сестер обители была отпущена для работы в полевом госпитале. Первое время Елисавета Феодоровна, побуждаемая христианским чувством, навещала и пленных немцев, но клевета о тайной поддержке противника заставила ее отказаться от этого.

В 1916 году к воротам обители подошла разъяренная толпа с трсбованием выдать германского шпиона — брата Елисаветы Феодоровны, якобы скрывавшегося в обители. Настоятельница вышла к толпе одна и предложила осмотреть все помещения общины. Господь не допустил погибнуть ей в этот день. Конный отряд полиции разогнал толпу.

Вскоре после Февральской революции к обители снова подошла толпа с винтовками, красными флагами и бантами. Сама настоятельница открыла ворота — ей объявили, что приехали, чтобы арестовать ее и предать суду как немецкую шпионку, к тому же хранящую в монастыре оружие.

На требование пришедших немедленно ехать с ними, великая княгиня сказала, что должна сделать распоряжения и проститься с сестрами. Настоятельница собрала всех сестер в обители и попросила отца Митрофана служить молебен. Потом, обратясь к революционерам, пригласила войти их в церковь, но оставить оружие у входа. Они нехотя сняли винтовки и последовали в храм.

Весь молебен Елисавета Феодоровна простояла на коленях. После окончания службы она сказала, что отец Митрофан покажет им все постройки обители, и они могут искать то, что хотят найти. Конечно, ничего там не нашли, кроме келий сестер и госпиталя с больными. После ухода толпы Елисавета Феодоровна сказала сестрам: «Очевидно мы недостойны еще мученического венца».

Весной 1917 года к ней приехал шведский министр по поручению кайзера Вильгельма и предложил ей помощь в выезде за границу. Елисавета Феодоровна ответила, что решила разделить судьбу страны, которую считает своей новой родиной и не может оставить сестер обители в это трудное время.

Никогда не было за богослужением в обители столько народа как перед октябрьским переворотом. Шли не только за тарелкой супа или медицинской помощью, сколько за утешением и советом «великой матушки». Елисавета Феодоровна всех принимала, выслушивала, укрепляла. Люди уходили от нее умиротворенными и ободренными.

Первое время после октябрьского переворота Марфо-Мариинскую обитель не трогали. Напротив, сестрам оказывали уважение, два раза в неделю к обители подъезжал грузовик с продовольствием: черный хлеб, вяленая рыба, овощи, немного жиров и сахара. Из медикаментов выдавали в ограниченном количестве перевязочный материал и лекарства первой необходимости.

Но все вокруг были напуганы, покровители и состоятельные дарители теперь боялись оказывать помощь обители. Великая княгиня во избежание провокации не выходила за ворота, сестрам также было запрещено выходить на улицу. Однако установленный распорядок дня обители не менялся, только длиннее стали службы, горячее молитва сестер. Отец Митрофан каждый день служил в переполненной церкви Божественную Литургию, было много причастников. Некоторое время в обители находилась чудотворная икона Божией Матери Державная, обретенная в подмосковном селе Коломенском в день отречения императора Николая П от престола. Перед иконой совершались соборные моления.

После заключения Брест-Литовского мира германское правительство добилось согласия советской власти на выезд великой княгини Елисаветы Феодоровны за границу. Посол Германии граф Мирбах дважды пытался увидеться с великой княгиней, но она не приняла его и категорически отказалась уехать из России. Она говорила: «Я никому ничего дурного не сделала. Буди воля Господня!»

Спокойствие в обители было затишьем перед бурей. Сначала прислали анкеты — опросные листы для тех, кто проживал и находился на лечении: имя, фамилия, возраст, социальное происхождение и т.д. После этого были арестованы несколько человек из больницы. Затем объявили, что сирот переведут в детский дом. В апреле 1918 года, на третий день Пасхи, когда Церковь празднует память Иверской иконы Божией Матери, Елисавету Феодоровну арестовали и немедленно вывезли из Москвы. В этот день святейший патриарх Тихон посетил Марфо-Мариинскую обитель, где служил Божественную Литургию и молебен. После службы патриарх до четырех часов дня находился в обители, беседовал с настоятельницей и сестрами. Это было последней благословение и напутствие главы Российской Православной Церкви перед крестным путем великой княгини на Голгофу.

Почти сразу после отъезда патриарха Тихона к обители подъехала машина с комиссаром и красноармейцами-латышами. Елисавете Феодоровне приказали ехать с ними. На сборы дали полчаса. Настоятельница успела лишь собрать сестер в церкви святых Марфы и Марии и дать им последнее благословение. Плакали все присутствующие, зная, что видят свою мать и настоятельницу в последний раз. Елисавета Феодоровна благодарила сестер за самоотверженность и верность и просила отца Митрофана не оставлять обители и служить в ней до тех пор, пока это будет возможным.

С великой княгиней поехали две сестры — Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. Перед тем, как сесть в машину, настоятельница осенила всех крестным знамением.

Узнав о случившемся, патриарх Тихон пытался через различные организации, с которыми считалась новая власть, добиться освобождения великой княгини. Но старания его оказались тщетными. Все члены императорского дома были обречены.

Елисавету Феодоровну и ее спутниц направили по железной дороге в Пермь.

Последние месяцы своей жизни великая княгиня провела в заключении, в школе, на окраине города Алапаевска, вместе с великим князем Сергеем Михайловичем (младшим сыном великого князя Михаила Николаевича, брата императора Александра II), его секретарем — Феодором Михайловичем Ремезом, тремя братьями — Иоанном, Константином и Игорем (сыновьями великого князя Константина Константиновича) и князем Владимиром Палеем (сыном великого князя Павла Александровича). Конец был близок. Матушка-настоятельница готовилась к этому исходу, посвящая все время молитве.

Сестер, сопровождающих свою настоятельницу, привезли в Областной совет и предложили отпустить на свободу. Обе умоляли вернуть их к великой княгине, тогда чекисты стали пугать их пытками и мучениями, которые предстоят всем, кто останется с ней. Варвара Яковлева сказала, что готова дать подписку даже своей кровью, что желает разделить судьбу с великой княгиней. Так крестовая сестра Марфо-Мариинской обители Варвара Яковлева сделала свой выбор и присоединилась к узникам, ожидавшим решения своей участи.

Глубокой ночью 5 (18) июля 1918 г., в день обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, великую княгиню Елисавету Феодоровну вместе с другими членами императорского дома бросили в шахту старого рудника. Когда озверевшие палачи сталкивали великую княгиню в черную яму, она произносила молитву, дарованную Распятым на Кресте Спасителем мира: «Господи, прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23. 34). Затем чекисты начали бросать в шахту ручные гранаты. Один из крестьян, бывший свидетелем убийства, говорил, что из глубины шахты слышалось пение Херувимской. Ее пели новомученики Российские перед переходом в вечность. Скончались они в страшных страданиях, от жажды, голода и ран.

Великая княгиня упала не на дно шахты, а на выступ, который находился на глубине 15 метров. Рядом с ней нашли тело Иоанна Константиновича с перевязанной головой. Вся переломанная, с сильнейшими ушибами, она и здесь стремилась облегчить страдания ближнего. Пальцы правой руки великой княгини и инокини Варвары оказались сложенными для крестного знамения.

Останки настоятельницы Марфо-Мариинской обители и ее верной келейницы Варвары в 1921 году были перевезены в Иерусалим и положены в усыпальнице храма святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании.

В 1931 году, накануне канонизации новомучеников российских Русской Православной Церковью за границей, их гробницы решили вскрыть. Вскрытие производила в Иерусалиме комиссия во главе с начальником Русской Духовной Миссии архимандритом Антонием (Граббе). Гробницы новомучениц поставили на амвон перед Царскими вратами. По промыслу Божию случилось так, что архимандрит Антоний остался один у запаянных гробов. Неожиданно гроб великой княгини Елисаветы открылся. Она встала и подошла к отцу Антонию за

благословением. Потрясенный отец Антоний дал благословение, после чего новомученица вернулась в свой гроб, не оставив никаких следов. Когда открыли гроб с телом великой княгини, то помещение наполнилось благоуханием. По словам архимандрита Антония, чувствовался «сильный запах как бы меда и жасмина». Мощи новомучениц оказались частично нетленными.

Патриарх Иерусалимский Диодор благословил совершить торжественное перенесение мощей новомучениц из усыпальницы, где они до этого находились, в самый храм святой Марии Магдалины. Назначили день 2 мая 1982 г. — праздник святых Жен Мироносиц. В этот день за богослужением употреблялись Святая Чаша, Евангелие и воздухи, преподнесенные храму самой великой княгиней Елисаветой Феодоровной, когда она была здесь в 1886 году.

Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к лику святых новомучеников России преподобномученицу великую княгиню Елизавету и инокиню Варвару, установив им празднование в день кончины — 5 (18) июля.

У каждого человека в жизни - свой собственный путь. Им он либо спасается, либо проживает жизнь себе в осуждение. В этом смысле богатство и нищета, достаток и бедность, обеспеченность и нужда не являются сами по себе ни добродетелями, ни условиями спасения. Все зависит от того, как именно распорядится человек своими жизненными обстоятельствами. Если во славу Божию, то и бедность с нищетой ему не помеха. И богатство со славою - не зазор. И хотя, как свидетельствует Священное Писание, весьма трудно богатому войти в Царство Небесное, но и бедному отнюдь не легче. Как легко нуждающемуся человеку впасть в озлобление и зависть, воспылать жаждой насилия и мести, искуситься желанием завладеть чужим богатством. В свою очередь, исключительно тяжело и богатому не возгордиться, не надмиться, не испытать чувство превосходства над «неудачниками» и «босяками»…

Икона преподобномученицы Елизаветы Федоровны Романовой. Галерея икон Щигры .

Елизавета Феодоровна родилась в среде сильных и славных мира сего. Она появилась на свет 1 ноября 1864 года в немецком городе Дармштадте, в доме на Вильгельминенштрассе. Ее мать Алиса была дочерью королевы Англии Виктории, а отец Теодор Людвиг IV - Великим герцогом Гессенским. Родители Эллы - этим уменьшительным именем звали когда-то великую русскую святую - по характеру и образу жизни были деятельными и добрыми христианами. Их подданные были вправе считать себя счастливыми людьми. Находясь под началом высоконравственных, глубоко верующих и порядочных правителей, они имели все возможности для развития собственной души. Это был тот самый случай, когда власть имущие благодатно воздействуют на нравы народа и выправляют все его общественные изъяны личным примером благочестия.

Только жизнь во Христе полностью меняет человека - вне зависимости от его материального состояния и сословия, к которому он принадлежит.

Мать Эллы - Великая герцогиня Алиса после смерти воспринималась немцами как подлинная мать страны, как образец примерной семейной жизни, как мать прекрасно воспитанных детей, как эталон добрых нравов и любви к простому человеку. В лоне этой поистине благородной семьи воспитывалась и Элла, будущая преподобномученица земли Русской, и будущая императрица России - святая страстотерпица Александра Феодоровна, тогда еще Аликс, младшая сестра Эллы.

У Великой герцогини Алисы, покинувшей Англию и поехавшей вслед за мужем в Германию, была благороднейшая особенность души, унаследованная ею от матери - королевы Англии Виктории. Она всю свою жизнь делами утверждала два главнейших для спасения души христианских принципа - покаяние и милосердие. Герцогиня Алиса органически тяготела к благотворительности.

В книге графини А. А. Олсуфьевой, фрейлины Великой княгини («The Grand Duchess Elisabeth Feodorovna of Russia». Лондон, 1923), мы находим следующие характерные строчки: «Елизавета Феодоровна получила от матери раннее образование, которое подготовило ее к высокой судьбе. Эта мудрая и нежная мать вложила в сознание детей с ранних лет главный принцип христианства - любовь к ближнему.

Она сама, всегда в душе оставаясь англичанкой, глубоко полюбила свою новую страну; наделенная тактом и рассудительностью, она много занималась благотворительностью и в течение короткой жизни обеспечивала благосостояние немецкого герцогства, как никто до нее… Великая княгиня Елизавета претворила материнский завет о милосердии в жизнь - великодушием в поступках и сдержанностью в речи. Она никогда не позволяла себе сурово критиковать кого-либо и всегда находила мягкое оправдание человека, совершившего промах». Младший брат Эллы, Эрнст Людвиг, также отмечал в свое время, что Елизавета Феодоровна, посвятив себя нуждающимся и больным, доказала, что была «истинной дочерью Великой герцогини Алисы».

Живая любовь к страдающему человеку, наряду с красотой и изысканностью великогерцогского стиля жизни, выдающиеся люди, бывавшие в гостях у родителей - музыканты, композиторы, художники и поэты, - все это способствовало формированию в Элле исключительно нежной и тонкой души, восприимчивой ко всему возвышенному и доброму, а также способности неподдельного человеческого участия в судьбах нуждающихся и обездоленных, высокой требовательности к себе и потрясающей личной скромности и смирения, бравших свой исток из неукоснительного соблюдения заповедей Христовых.

Икона Преподобномучениц Елисаветы и Варвары. Икона из храма Иверской Божией Матери на Всполье , г.Москва.

Великолепный замок, в котором жила семья Эллы, был частично превращен ее отцом в музей, куда собирались картины известных художников (среди них - Гольбейн-младший), витражи, редкие экспонаты флоры и фауны. Это соседство самым положительным образом влияло на развитие эстетического чувства у всех детей.

Икона преподобномученицы великой княгини Елисаветы Федоровны.
Со страницы Воспитанницы Свято-Алексиевского женского монастыря книги Саратовский Свято-Алексиевский женский монастырь

Родители постоянно брали с собой детей в больницы и приюты, раскрывали им глаза на человеческую боль, учили сострадать чужому горю. Дети дарили пациентам цветы, общались с ними и располагали к себе сердца больных своей непосредственной искренностью и сердечностью.

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна. Из статьи Шамордино, вышитые иконы монастыря .

«Каждое утро по субботам, - вспоминал Эрнст Людвиг, - мы должны были относить букеты цветов в (…) госпиталь на Мауэрштрассе и, поставив цветы в вазы, дарить их разным пациентам. Таким образом мы преодолевали робость, часто свойственную детям… и становились друзьями со многими пациентами и безусловно обучались иметь симпатию к другим. Здесь не было возрастных ограничений; даже самые юные среди нас должны были идти в больницу».

Вот что писала шестилетняя Элла своему отцу: «Дармштадт, 29 декабря 1870. Мой любимый папа, я желаю тебе счастливого Нового года. Мама поставила твою фотографию в нашей комнате для школьных занятий. Мы были в мэрии города, там бедные дети получили рождественские подарки, а их папы - на войне. Прощай, любимый папа. Твоя послушная, любящая тебя дочь Элла».

Тогда шла война между Пруссией и Францией, и практически весь великогерцогский дворец был обращен в госпиталь для раненых.

За ними ухаживали все знатные дамы Дармштадта. Какая аналогия прослеживается здесь с Кремлевскими палатами и с будущим лазаретом Марфо-Мариинской обители в Москве, где во время Первой мировой войны Елизавета Феодоровна и другие женщины из высшего света будут также ухаживать за ранеными, слать на фронт тюки с вещами, подарки и продовольствие!

Отец Эллы Теодор Людвиг, как и его супруга Алиса, также помогал создавать в семье здоровую христианскую атмосферу. Там не было ни чувства превозношения от своей принадлежности к знатному роду, ни барской надменности и высокомерия в отношениях с подданными. Как уже было сказано выше, судьбы простых людей, страдающих и нуждающихся, были поставлены в семье Эллы во главу угла. Данная им от Бога власть и влияние воспринимались Великим герцогом Людвигом и его супругой Алисой исключительно как почетное бремя ответственности за устроение судеб тех, кто был вверен их попечению самим Богом.

Кроме того, в личных отношениях Людвига и Алисы царили любовь и мир, сердечное тепло и полное духовное родство. «Я надеюсь, что мой любимый Луи сегодня вечером будет снова со мной, - писала Алиса матери, королеве Виктории, - это такой прекрасный повод для радости и благодарности. Когда он рядом со мной, все заботы растворяются в покое и счастье». Какое благостное влияние оказывали эти чуткие и заботливые родительские взаимоотношения на детей!.. Добрый и уютный быт, беседы на возвышенные темы, регулярное общение с детьми, забота об их духовном и физическом здоровье, частые выезды на природу и путешествия - все это благодарно запечатлевалось мягкой детской душой, придавало ее развитию нужное и спасительное направление.

Великая герцогиня Алиса Гессенская серьезнейшим образом относилась к своему материнскому долгу, неотделимому от христианской веры. Именно в этом отношении, по мнению многих исследователей ее биографии, был сокрыт один из основных источников будущего духовного процветания ее детей.

Элла прекрасно рисовала, любила классическую музыку, сама музицировала, вышивала. Сегодня Красный зал воссозданного после Второй мировой войны Гессенского дворца хранит ее изумительные детские рисунки и шитье.

Любимой святой Эллы была Елизавета Тюрингенская, дочь венгерского короля, ее дальняя родственница, жившая в первой половине XIII века. Выданная за ландграфа тюрингенского, она рано овдовела и была изгнана из своих владений. Елизавета долго скиталась, жила с нищими, перевязывала их раны, носила грубую одежду, спала на голой земле, ходила босая и была образцом христианского смирения. Ее подвижнический образ жизни весьма привлекал Эллу, всегда стремившуюся к христианскому совершенству и уже в ранней юности прикровенно понимавшую, что без внутренней духовной аскезы и строгого воздержания его никогда не достичь.

Трагическая смерть младшего брата Эллы Фридриха и ранняя смерть ее матери, скончавшейся от дифтерии в тридцать пять лет, подвели черту под счастливым детством девочки и поставили ее на следующую ступень духовного роста - христианского осмысления жизни как Креста, хранения чистоты юности и дальнейшего осуществления главной жизненной цели - спасения души через деятельную любовь к ближнему. Она самоотверженно помогала во всем отцу, стараясь облегчить его горе, ухаживала за сестрами, вела хозяйство по дому. Много позже, незадолго до казни Елизаветы Феодоровны в 1918 году под Алапаевском, ее большевистская охрана искренне удивлялась, как эта дама из высшего света ловко, будто кухарка, орудует в заточении кастрюлями и чувствует себя на садовых грядках как дома.

Принцесса Гессенская Елизавета-Александра-Луиза-Алиса (в семье ее звали Эллой) родилась 20 октября (1 ноября) 1864 года в Дармштадте. Она была второй дочерью Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IY и внучкой английской королевы Виктории. В семье было семеро детей. Впоследствии одной из ее младших сестер, Алисе, было суждено стать супругой последнего Российского императора. Герцогство Гессенское переживало в годы детства Эллы нелегкий период: участие в австро-прусской войне разорило страну.
Воспитывали детей довольно строго,например, старшие дети сами должны были следить за порядком в комнатах, помогать младшим. Мать Эллы, принцесса Алиса, основала целый ряд благотворительных учреждений (некоторые действуют и посейчас). Посещая госпиталь или приют, она часто брала с собой старших детей, стремилась развивать в дочерях сострадание. Большую роль в духовной жизни семьи играл образ св. Елизаветы Тюрингенской, в честь которой была названа Элла. Эта святая, родоначальница герцогов Гессенских, прославилась делами милосердия.

В 1873 году погиб маленький брат Елизаветы. Это было первое серьезное потрясение в ее жизни. Девочка дает обет целомудрия, чтобы не иметь детей. (Заметим, что, выйдя замуж, она этот обет не нарушила. Все это стало известным, когда духовника Елизаветы заставляли дать показания об оргиях, якобы бывших в стенах обители, а он в ответ предъявил медицинскую карту Матушки, где было написано: «Virgo»).
1878 год принес еще более страшную беду: в эпидемии дифтерита умерли сестра и мать Эллы. И тут юная девушка проявляет удивительную самоотверженность. Словно забывая о себе, она утешает отца, королеву Викторию; на нее и на ее старшую сестру Викторию ложится забота обо всем доме, о младших детях, особенно о шестилетней Алисе - Елизавета навсегда сохранила материнское отношение к младшей сестре.
В 1884 году наступает переворот в жизни Эллы: она выходит замуж за великого князя Сергея Александровича, брата царя Александра Ш. Сразу скажу, что Элла очень любила своего мужа. Вокруг их брака ходит очень много сплетен; я не знаю их источника, знаю только, что в письмах своих - разным людям, в т.ч. королеве Виктории, с которой была очень близка и откровенна, - Элла писала неоднократно, что счастлива в браке. Думаю, для нас этого достаточно.
Свадьба была очень пышной и тоже с элементом поэтичности. Например, по описанию Л.Миллер - ее книга о Елизавете Федоровне была первым достаточно полным ее жизнеописанием в нашей стране, - «Ее жених, Великий князь Сергей Александрович, зная, как она любила цветы, украсил все ее вагоны душистыми цветами исключительно белого цвета». Вы себе только представьте, какая красота - благоухающий поезд!

После свадьбы молодожены отправились в свое подмосковное имение Ильинское. И вот очередной поступок, характеризующий Елизавету как неординарного человека с открытым сердцем: вместо того чтобы беспечно развлекаться, как и положено женщине, только что вышедшей замуж за брата царя, она обходит дома крестьян в имении. И ужасается. Бедность, серость, отсутствие элементарной медицинской помощи... По ее настоянию Сергею пришлось срочно выписывать акушера для своих крестьянок, а в дальнейшем в Ильинском была устроена больница, периодически проходили ярмарки в пользу крестьян (гости Сергея и Эллы покупали всевозможные изделия местных умельцев). Кроме того, Элла горячо взялась за изучение русского языка. Овладела она им в совершенстве, говорила почти без акцента.

Довольно быстро у молодой четы появился круг друзей, которые любили бывать у них и в Ильинском, и в Петербурге. Элла великолепно справлялась с ролью хозяйки дома. Надо сказать, что она действительно была очень красива, многие считали ее внешность безупречной, еще будучи невестой, она считалась одной из двух лучших красавиц Европы. Но ни одна фотография, ни один портрет не могли передать эту красоту. Существует считанное число удачных фотографий Елизаветы, да и то, они изображают ее обычно вполоборота, и по ним нельзя назвать ее красоту необыкновенной. Видимо, все ее обаяние заключалось в красоте души, сиянии глаз, простой и изящной манере, доброте и внимании к людям. Она обладала очень приятным голосом, хорошо пела, рисовала, составляла с большим вкусом букеты цветов. Живое чувство юмора и такт привлекали ее собеседников. Она горячо верила в Бога, и, будучи еще протестанткой, вместе с мужем посещала православные богослужения.
В 1888 году Елизавета с мужем посетила Святую землю. Это паломничество произвело на нее глубокое впечатление. В храме св. Марии Магдалины у подножия Елеонской горы она сказала: «Как бы я хотела быть погребена здесь!» Ее пророчество исполнилось: сейчас ее мощи и мощи ее келейницы Варвары Яковлевой, пострадавшей вместе с нею, лежат в этом храме. У Гроба Господня Елизавета много молилась за Россию, за свою семью... Это время было временем духовного поиска. Перед Елизаветой встал вопрос о переходе в Православие.
На это было трудно решиться. Елизавету мучила мысль, что отец и все родные не поймут ее шага, будут объяснять его соображениями положения в свете, подчинения воле мужа и т.п. Она писала пронзительные письма отцу, брату, сестрам, бабушке.

«А теперь, дорогой Папа, я хочу что-то сказать Вам и умоляю Вас дать Ваше благословение... Я все время думала и читала и молилась Богу - указать мне правильный путь - и пришла к заключению, что только в этой религии я могу найти настоящую и сильную веру в Бога, которую человек должен иметь, чтобы быть хорошим христианином... Я бы это сделала даже и прежде, только мучило меня то, что этим я доставляю Вам боль и что многие родные не поймут меня. Но Вы, разве Вы не поймете, мой дорогой Папа?.. Прошу, прошу по получении этих строк простить Вашу дочь, если она Вам доставит боль... Прошу только маленькое ласковое письмо...» (Цит. по книге Л. Миллер)
Елизавета попросила составить для отца записку с разъяснением догматов православной церкви в сравнении с протестантским вероучением. Эту записку составил для нее протопресвитер Иоанн Янышев.
К сожалению, почти никто из родных не поддержал Елизавету в ее намерении. Ей пришлось получить довольно резкие ответы от отца и брата, и лишь две Виктории - сестра Елизаветы принцесса Баттенбергская и королева Виктория - не упрекали ее, а старались ободрить своими письмами. Православные же родственники из дома Романовых поддерживали Елизавету в ее решении. Таинство Миропомазания было совершено в Лазареву субботу 1891 года.
В том же году Сергей Александрович был назначен генерал-губернатором Москвы. Это была серьезная перемена всего уклада жизни для Елизаветы. Она стала первой светской дамой Москвы. Переезд из Петербурга в Москву, необходимость активно участвовать в светской жизни, бывать на приемах и концертах и устраивать их у себя - все это подорвало здоровье Елизаветы. У нее начались мигрени.

Здесь мне видится загадка души. Елизавета Федоровна была необычайно впечатлительна; в ее письмах можно найти сентиментальные ноты, события внешнего и духовного мира производили на нее сильное действие, подчас она сильно страдала от непонимания, от сплетен - сильнее, чем, может быть, другие на ее месте. И при этом, поставив себе цель сделать что-то ради славы Божьей и ради милосердия, она шла к этой цели, не колеблясь. Она, уже будучи настоятельницей обители милосердия, посещала трущобы, где царили ужасающая грязь, болезни и разврат. Она ассистировала на сложных полостных операциях. Она ухаживала за гнойными и ожоговыми больными. Те сестры нынешней Марфо-Мариинской обители, кто сейчас работает в ожоговом центре, после работы с трудом приходят в себя - она же ничем не выдавала, что ей трудно это все видеть. Как этой нежной женщине, любящей цветы и тихие разговоры, удавалось ради Бога преодолевать то, что не под силу самым крепким мужчинам?

Этот период был тяжким и еще по одной причине. Сначала умерла жена великого князя Павла Александровича. Сергей Александрович и Елизавета Федоровна очень дружили с этой семьей. Это было сильное потрясение для них. Умирающая родила недоношенного ребенка, которого выходили в Ильинском. Впоследствии великий князь Павел попал в опалу из-за своего второго брака, и двое его детей царской волей были переданы на воспитание Сергею Александровичу и Елизавете Федоровне.
А вскоре умер и отец Елизаветы. Она очень любила отца и тяжело пережила его смерть. Ее здоровье еще ухудшилось. Чтобы прийти в себя, она вместе с мужем совершила путешествие по Волге, а через некоторое время они посетили королеву Викторию.
Несмотря на все эти переживания, Елизавета Федоровна очень активно занималась благотворительной деятельностью, которую вела и раньше, но не в таком объеме. Положение генерал-губернаторши давало ей широкую возможность для дел общественного призрения. Если просматривать периодику 1890-х годов, в разделах по благотворительности довольно часто встречается имя Е.И.В. Елисаветы Феодоровны, наряду с прот. И.И.Сергиевым - о. Иоанном Кронштадтским. Самое значительное дело в этот период - Елисаветинское благотворительное общество. «Елисаветинское благотворительное общество, состоящее под Высочайшим покровительством Их Императорских Величеств и под Августейшим попечительством Государыни Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, учреждено специально для того, чтобы... призревать законных младенцев беднейших матерей, дотоле помещаемых, хотя без всякого права, в Московский Воспитательный дом, под видом незаконных. Основанное в январе 1892 г., исключительно для столицы, и распространившее в конце того же года, с Высочайшего соизволения, свою благотворительную деятельность и на всю Московскую губернию, Елисаветинское общество встретило теплое сочувствие среди москвичей, что дало ему возможность в короткое время образовать Елисаветинские комитеты при всех 224 московских церковных приходах и открыть таковые же во всех уездных городах Московской губернии» (журнал «Детская помощь», 1894 г.) Деятельность Общества была тщательно спланирована и охватывала детей различных возрастов, обеспечивая их будущее.
Кроме того, Елизавета Федоровна возглавила Дамский комитет Красного Креста, а после гибели супруга она была назначена председательницей Московского управления Красного Креста.
С началом русско-японской войны Елизавета Федоровна организовала Особый комитет помощи воинам. При этом комитете в Большом Кремлевском Дворце был создан склад пожертвований в пользу воинов. Там заготавливали бинты, шили одежду, собирали посылки, формировали походные церкви.
Там 4 февраля 1905 года застал Елизавету Федоровну страшный взрыв. Никто из находившихся на этом складе не понял, что произошло. А Елизавета, вскрикнув: «Это Сергей!» бросилась бежать по коридорам дворца, в одном платье выбежала на улицу - кто-то набросил на нее плащ - и в стоявшей возле крыльца карете поспешила к месту взрыва. Зрелище было ужасно. Сильный взрыв превратил карету великого князя в груду щепок, а его самого разорвал, обезобразив до неузнаваемости. Снег вокруг смешался с кровью. Елизавета, стоя на коленях, собирала то, что несколько минут назад было ее мужем.

Следующие несколько дней Елизавета жила, как автомат, ничего не ела, взгляд ее оцепенел. Единственное, что ее поддерживало - это молитва и Причастие. И опять неожиданный поступок: в тот же день, в том же своем голубом платье, она поехала в больницу к кучеру великого князя. На вопрос, жив ли Сергей Александрович, она ответила: «он прислал меня к Вам». Кучер умер со спокойным сердцем. А через несколько дней Елизавета посетила в тюрьме убийцу мужа, Ивана Каляева. Она передала ему прощение от имени Сергея Александровича, оставила ему Евангелие. Более того, она подала прошение о помиловании террориста, но оно не было удовлетворено.
Вскоре после этого Елизавета Федоровна решила полностью посвятить себя служению людям. У нее было очень много прекрасных драгоценностей. Она отделила ту часть, которая принадлежала фамилии Романовых, и отдала в казну, еще небольшую часть подарила своим друзьям. Оставшиеся драгоценности продала, и на эти деньги купила на Большой Ордынке усадьбу с 4 домами и обширным садом, где и расположилась Марфо-Мариинская обитель. Движение сестер милосердия, начавшее разворачиваться со времени Крымской войны, было хорошо известно Елизавете: она, вместе с Сергеем Александровичем, была попечительницей Иверской общины сестер милосердия, участвовала в ее управлении и имела самое живое представление о возможностях такой общины. Но ей хотелось большего: возродить движение диаконисс. Диакониссы - служительницы Церкви первых веков - поставлялись через рукоположение, участвовали в совершении Литургии, примерно в той роли, в какой сейчас служат иподиаконы, занимались катехизацией женщин, помогали при крещении женщин, служили больным - одним словом, их роль была значительна. На Русь христианство пришло уже на закате этого движения, и диаконисс здесь никогда не было. Вот как описывает сама Елизавета Федоровна отношение части Российской Церкви к идее такой обители:
«Видишь ли, мы просили о присвоении имени «диаконисс», что по-гречески означает «служительницы», то есть служительницы Церкви, чтобы сделать наше положение в стране возможно более ясным: мы - организация Православной Церкви. А в интервью Гермогена (епископ Саратовский, член Синода - Е.Л.), опубликованном в газетах, нам брошен резкий упрек в подражании протестантизму, тогда как мы трудимся под прямым руководством митрополита, в постоянном непосредственном контакте с епископами... Церковь должна поддержать нас, не бросать, и, к счастью, в основном так оно и есть. Аликс (императрица Александра, сестра Елизаветы - Е.Л.) находит, что с нашим домом сестер все совершенно ясно, ну а я как раз с этим не могу полностью согласиться и надеюсь, коль скоро наш «чин посвященных» утвержден Священным Синодом, мы будем стоять на этом крепко и ожидать, что нас ясно и открыто представят стране как церковную, православную церковную организацию. Большего я не желаю. В любой день можно умереть, и мне было бы очень жаль, если бы такой тип обители - не совсем монастырь и, конечно же, не обыкновенная светская община - подвергся изменению... Все наши службы отправляются как в монастыре, весь труд основан на молитве...» (письмо Николаю П, цит. по книге «Материалы к житию...»).
Устав и строй обители были уникальны: они вобрали в себя, с одной стороны, опыт православных монастырей, и с другой - опыт западных общин диаконисс. Под руководством старцев Зосимовой пустыни, Елизавета вместе с придворным священником Янышевым и другими церковными деятелями разрабатывала устав обители. Они скрупулезно исследовали европейский опыт милосердной деятельности, в частности, в Германии. На родине Елизаветы изучали уставы общин диаконисс и остановились на Штутгартском уставе, как наиболее приближенном к возможностям России. Глубоко уважая путь русского монашества, великая княгиня полагала все-таки, что постоянная молитва, внутреннее созерцание должны быть конечным этапом и вознаграждением тех, кто уже отдал свои силы на благо служения Богу через ближнего. Впоследствии, согласно Уставу обители, предполагалось создать скит для того, чтобы потрудившиеся сестры по желанию могли принять монашество.

Основа жизни обители отражена в ее названии. Марфа и Мария - евангельские сестры, принявшие Христа у себя в доме. Марфа заботилась об услужении Господу. Мария же села у ног Иисуса и слушала слово Его. В принятом в Церкви чтении этого отрывка к нему прибавляются стихи из следующей главы, где Иисус говорит: «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Марфа и Мария - образ труда и молитвы. При посвящении сестрам выдавались четки с наказом непрестанно творить молитву Иисусову.
Первые сестры появились в обители в начале 1909 года. Их было всего 6, но уже к концу года их число возросло до 30, а со своего скорбного пути на Урал Матушка прислала каждой сестре по записочке - 105 записок. Сестрами обители могли быть православные христианки, девицы или вдовы, в возрасте от 20 до 40 лет (требовалось немало физических сил, чтобы выполнять такое служение). Сотрудницами же обители могли быть женщины любого семейного положения и не обязательно православные. Они приходили помогать обители в свободное время.

В апреле 1910 года епископ Трифон (Туркестанов), один из друзей-покровителей обители, посвятил первых 17 сестер во главе с великой княгиней в крестовые сестры. Они принесли обеты целомудрия, нестяжания и послушания, однако, в отличие от монахинь, по истечении определенного срока (1 год, 3, 6 и более лет) могли уйти из обители, создать семью и быть свободными от данных прежде обетов. По уставу, обитель должна была помочь таким сестрам, приготовить им приданое и поддержать их на первых порах.
Деятельность обители значительно отличалась от деятельности общин милосердия, бывших тогда в Москве. Общины милосердия ограничивались, в основном, медицинской помощью нуждающимся. По плану Елизаветы Федоровны, обитель должна была оказывать комплексную, духовно-просветительскую и медицинскую помощь. Для этих целей первые 3 года сестры исследовали жизнь беднейших семей, сведения о которых поступали в специальный почтовый ящик на стене обители. Исходя из установленных нужд, призреваемым часто не просто давали еду и одежду, но помогали в трудоустройстве, устраивали в больницы. Нередко сестры уговаривали семьи, которые не могли дать детям нормальное воспитание (например, профессиональные нищие, пьяницы и т.д.), отдать детей в приют, где им давали образование, хороший уход и профессию. Елизавета сама обходила Хитров рынок (самое «гнилое» место в тогдашней Москве, трущобы и притоны). Здесь ее очень уважали за достоинство, с которым она держалась, и полное отсутствие превозношения над этими людьми.

Сестры до своего выхода к призреваемым получали очень серьезную психологическую, методологическую, духовную и медицинскую подготовку. Им читали лекции лучшие врачи Москвы, беседы с ними проводили духовник обители о. Митрофан Сребрянский, человек выдающихся духовных способностей, и второй священник обители о. Евгений Синадский. Кроме того, приглашался о. Иосиф Фудель для ознакомления сестер с тюремной жизнью и способами облегчения нравственных страданий преступников. В обители были больница на 22 места (она намеренно не расширялась), отличная амбулатория, аптека, где часть лекарств выдавалась бесплатно, приют, бесплатная столовая и еще множество учреждений. По замыслу Матушки и отца Митрофана, обитель должна стать для всей России духовным центром, школой диаконисс, где сестры получали бы управление, поддержку и возможность нравственного обновления.
Поселившись в обители, Елизавета Федоровна начала жизнь прямо подвижническую: порой почти не спала, ночами ухаживая за тяжелобольными или читая Псалтирь над умершими, а днем трудилась, наряду со своими сестрами, обходя беднейшие кварталы. Кроме того, известные хирурги города приглашали ее ассистировать при сложных операциях.
Очень важную роль в просветительской деятельности обители играл Покровский соборный храм. Храмов в обители было 2; первый - в честь праведных Марфы и Марии - предназначался для сестринских молитв, а также для тяжелобольных, которые могли слышать богослужение из своих палат, прилегавших к помещению церкви. Второй храм - Покрова Пресвятой Богородицы - представляет особый интерес. Выстроенный в 1910 году крупнейшим русским архитектором А.В.Щусевым, расписанный М.В.Нестеровым и П.Д.Кориным, он сам по себе является ценным достоянием культуры, привлекающим внимание горожан. Но главное - благоговейные богослужения, совершаемые духовенством обители, а нередко - и иерархами Церкви при дивном пении сестер, и просветительские лекции и беседы, которые велись каждое воскресение в трапезной этого храма духовником обители о. Митрофаном и приглашенными им лучшими проповедниками того времени. Москвичи активно посещали эти занятия. В трапезной храма проходили также заседания Палестинского общества, Географического общества, духовные чтения и другие мероприятия.
Не оставила Елизавета Федоровна прежнюю свою деятельность. Она продолжала быть председательницей Московского комитета Красного Креста, посещала различные благотворительные учреждения. Во время войны активно заботилась о снаряжении армии и помощи раненым.
Трудно найти сферу социального служения, которая не была бы охвачена покровительством Великой матушки. Вот некоторый перечень ее обязанностей (далеко не полный: Елизавета Федоровна занимала в течение своей жизни более 150 должностей!)

Почетная председательница Дома воспитания сирот убитых воинов, Московского городского училища.
Председательница Елисаветинской женской гимназии.
Почетный член общества слепых, Московского отделения Императорского Русского музыкального общества, общества спасания на водах.
Председательница Палестинского общества.
Попечительница Военного лазарета на Сивцевом Вражке, комитета о военных госпиталях, комитета передвижных храмов и госпиталей г. Москвы и т.д.
Эти общественные дела не были формальностью: Великая матушка вникала в суть каждого дела. Не избежала она и клеветы: во время I Мировой войны, желая помочь военнопленным, которыми были переполнены госпитали, она была обвинена в пособничестве немцам. Результатом протеста против того, чтобы Г.Распутин жил при дворе, явилось отдаление императрицы Александры от сестры.
С началом Февральской революции в обитель стали приходить агрессивно настроенные группы, угрожали великой княгине, искали оружие, якобы спрятанное там. Но первое время все обходилось благополучно, благодаря выдержке и мудрости матушки Елизаветы и отца Митрофана. Германия беспокоилась о судьбе Елизаветы Федоровны; кайзер Вильгельм, когда-то предлагавший ей руку, уговаривал ее уехать из России; одним из условий Брестского мира Германия ставила возможность для великой княгини свободно покинуть Россию. Но она отказалась покинуть свою новую родину и своих духовных чад, хотя ясно предчувствовала страшные события и говорила о мученическом венце, который ждет многих в обители.
В третий день Пасхи 1918 года чекисты увезли Великую матушку из обители и отправили вместе с сестрами Екатериной Янышевой и Варварой Яковлевой сначала в Пермь, а затем в Алапаевск. Сестрам было предложено сохранить жизнь, оставив свою настоятельницу. Елизавета Федоровна уговорила Екатерину уехать, передать в обитель известия об их положении и письма сестрам. А Варвара твердо решилась разделить участь Матушки.
Конвоировать Елизавету Федоровну московские солдаты отказывались, и поручено это дело было латышским стрелкам. Они видели в ней всего лишь одну из представительниц ненавистной династии Романовых, и она подвергалась различным унижениям, так что Патриарху Тихону пришлось ходатайствовать за нее. Но присутствие духа она не теряла, в письмах наставляла оставшихся сестер, завещая им хранить любовь к Богу и ближним.
5 (18) июля 1918 г., в день преподобного Сергия Радонежского, которого очень чтила Елизавета, на следующий день после убийства царской семьи, Елизавета Федоровна вместе со своей келейницей Варварой и еще 6 алапаевскими узниками - членами дома Романовых - была сброшена в старую шахту под Алапаевском. Бросали их живыми. Они получили при падении страшные увечья. Великая княгиня молилась: «Господи, прости их, ибо не ведают, что творят!» Когда тела были извлечены из шахты комиссией Колчака, было обнаружено, что жертвы жили и после падения, умирая от голода и ран. Великая матушка и там продолжала милосердное служение: рана князя Иоанна, упавшего на уступ шахты возле нее, была перевязана частью ее апостольника. Окрестные крестьяне рассказывают, что несколько дней из шахты доносилось пение молитв.

Тела алапаевских жертв были перевезены в Пекин, затем 2 гроба - Елизаветы и Варвары - отправлены в Иерусалим. Тела этих мучениц, в отличие от прочих шести, почти не подверглись тлению, а источали удивительный аромат.
В 1992 году Русской Православной Церковью великая княгиня Елисавета и инокиня Варвара причислены к лику святых новомучеников Российских.