Отношения типа агрессивности можно определить как проникнутые взаимной неприязнью и ненавистью людей. Эти отношения, как показывает длительная история существования человеческого общества, являются столь же "вечными", как и отмеченные выше положительные взаимоотношения типа дружбы, любви и альтруизма. Почему же агрессивность между людьми существовала, существуют и, наверное, долго будут еще существовать?

Прежде всего, наверное, потому, что интересы людей существенно различны, а их потребности могут оказаться несовместимыми и зачастую могут быть удовлетворены только за счет нарушения или пренебрежения интересами и потребностями других людей. Кроме того, агрессивность может порождать и социальное неравенство людей, которое большинство из них рассматривает как несправедливое. К примеру, тот, кто имеет от жизни больше, вызывал и, вероятно, всегда будет вызывать у неимущих людей чувство зависти. От этого чувства большинству людей вряд ли когда-либо удастся полностью избавиться.

История человеческих отношений и страстей, наглядно и красочно представленная нам писателями и философами, убедительно свидетельствует о том, что люди, какими они были сотни лет тому назад, такими остаются и сейчас. Описание человеческих страстей, порождаемой ими межличностной агрессии в произведениях писателей прошлого как две капли воды похоже на страсти и агрессивные отношения современных людей. Новейшая история и современность демонстрируют не меньше межличностной агрессии, чем семьдесят, сто, двести и более лет тому назад. Все это говорит о том, что существуют, наверное, трудноустранимые, не всегда подвластные людям причины проявления между ними неприязни, агрессии и ненависти.

Среди этих причин можно назвать не только объективные, но и субъективные факторы. Главный объективный фактор - несовместимость интересов людей, обусловленная тем, что во многих случаях жизни одни невольно становятся причиной нарушения интересов и неудовлетворения потребностей других, по данной причине вызывают спровоцированные или неспровоцированные агрессивные действия противников и сами отвечают на них. Один из субъективных факторов агрессии - интеллектуальные и личностные индивидуальные различия людей, которые зачастую ведут к непониманию друг друга. Вообще же причины агрессии оказываются теми же, которые ведут к конфликтам .

Возникновение и развитие агрессии в межличностных отношениях имеет свои законы и динамику. Обычно в качестве начального этапа появления межличностной агрессии людей выступают их индивидуальные различия и несовместимость интересов. Если их влияние на межличностные отношения каким-то образом не блокировано, то рано или поздно исходное противоречие породит конфликт и вызовет со стороны одного или обоих вовлеченных в него индивидов открытую агрессию. Возникшая таким образом межличностная агрессия всякий раз будет вызывать у одного человека бессознательную установку на противодействие оппоненту. В результате поведение этого человека в отношении другого с самого начала оказывается направленным на то, чтобы доставить тому неприятности.

Агрессия в отношениях между людьми, если она уже возникла, становится трудноустранимой, так как связанные с ней отрицательные эмоциональные и мотивационные установки являются устойчивыми, возникают автоматически и с трудом контролируются сознанием. Это, однако, не значит, что агрессивные отношения между людьми невозможно устранить, это лишь означает, что их легче предупредить, чем изменить тогда, когда они уже возникли.

Агрессивность в межличностных отношениях выражается в сознательном или бессознательном стремлении человека нанести кому-либо или чему-либо вред, уничтожить, разрушить. Агрессивностью не называется вынужденная, ответная защитная реакция на угрозу или совершение наносящих вред действий в отношении того человека, который сам агрессивно ведет себя по отношению к другим людям. Агрессивным называют человека, который проявляет невынужденную, неслучайную, морально не оправданную, не вызванную объективными обстоятельствами, например необходимостью самообороны или защиты других людей, склонность нападать на людей, оскорблять их словом и делом.

Агрессивность может порождаться различными причинами. Среди них - неправильное воспитание, напряженное и постоянно раздраженное психическое состояние человека, неблагополучный личный опыт жизни, частые фрустрации, повышенная активность так называемого биологического центра агрессивности, существующего в мозге и рядом других причин. В связи с множеством возможных причин агрессивности до сих пор не существует единой теории происхождения агрессивности .

Объектом агрессивного поведения человека может оказаться он сам, и тогда враждебные действия называют аутоагрессией. Его агрессивные действия могут быть направленными на других людей, и в этом случае чаще всего используют термин "агрессия".

Агрессия – это такое поведение, когда другого человека унижают, обесценивают, а также обесценивают его интересы, поступки, творчество и т.д.

Известно, для того, чтобы в семейных отношениях было счастье, эти отношения нужно постоянно совершенствовать, т.е. работать над ними, понимать какие Ваши действия приводят к нужным результатам. В реальности все не так, потому что люди живут «на автомате»: не задумываясь, автоматически реагируют на то, что делает партнер. Например, любимая женщина при разговоре по телефону не поинтересовалась состоянием здоровья мужчины, в ответ получила серьезное обвинение в эгоизме и требование впредь вести себя иначе. Когда на голову партнера сыплются обвинения и требования вести себя определенным образом, а именно так, как считает правильным другой партнер, тогда совместная жизнь превращается в муку. Печально, но практика такова, что к семейному психологу люди приходят, когда отношения практически разрушены, и, если один партнер хочет сохранить отношения (чаще всего мужчина), то другая сторона равнодушна к этим попыткам. Женщина настолько опустошена и раздавлена предыдущим опытом отношений с партнером, что не верит в его обещания измениться, не верит, что можно построить иные отношения с этим мужчиной. Это неверие в изменения базируется на том, что он много раз обещал измениться, но прошло два года, пять лет, десять, а он продолжает делать то, что приносит женщине боль и страдания. Подумайте сами, можно ли надеяться на обещания партнера измениться, если он и понятия не имеет о том, что с ним самим происходит, чем недовольна супруга, и как она видит хорошие отношения. Если человек не видит цели, значит, он будет плутать, и до цели никогда не доберется. Но, женщина, как правило, верит в эти обещания, просто потому, что так хочется теплых и уважительных отношений, а поэтому и терпит так долго, как может, некоторые терпят всю жизнь.

Мне плевать на то, что ты чувствуешь и чего хочешь!

Я видела несколько семей, где состоятельный мужчина (владелец бизнеса и материальных благ) открыто говорил о том, что не допустит, чтобы жена его покинула, несмотря на то, что женщина вынуждена жить с мужчиной только из страха за свою жизнь, жизнь ребенка и своего будущего избранника. Тот факт, что жена его просто не любит, не берется даже в расчет. Мужчина много рассуждает о том, что жена не из «той семьи», любит веселиться в клубах, любит заниматься собой, общаться с подругами и не любит находиться дома. В общем, это не идеал добродетельной жены и матери. Он вроде бы рассказывает, что она не очень — то хороша для него, и в то же время крепко вцепился в нее не такую идеальную, как хотелось бы. Когда с таким мужчиной говоришь о том, что насилие не допустимо, что от насилия страдает не только жена, но и дети, разговор обычно сводится к тому, что это жена его провоцирует на насилие, т.к. неправильно себя ведет, а, если будет вести себя правильно, то и ему не придется прибегать к насилию. Это миф!

Как бы идеально не вела себя жена, насильник всегда найдет к чему придраться. Если она наденет на вечеринку красивое платье, то он будет недоволен тем, что она «вырядилась, как проститутка, и все мужчины на нее весь вечер облизывались», если же в следующий раз она наденет скромное платье, он будет недоволен тем, что она «делает вид, что муж не покупает ей приличных нарядов». Скорее всего, такой мужчина сам подвергался насилию, когда был еще не в состоянии за себя постоять. Вероятнее всего, это происходило, когда он был ребенком. Для ребенка насилие это серьезная травма, и, чтобы выжить часть личности ребенка отщепляется, что позволяет не помнить трагичные для него события, а другая часть личности впитывает в себя черты насильника. И этот насильник проявляет себя, когда появляется жертва, т.е. заведомо более слабое существо (женщина, ребенок, животное). Почему насильник мертвой хваткой вцепляется в свою жертву и не отпускает ее, хотя она не очень хороша для него? Да потому что, это идеальный тандем: насильник и жертва, один без другого не может жить. Жертва, соответствующим образом воспитанная, всегда притягивает к себе насильника. Что же делать? Насильнику работать с психологом по преодолению моделей поведения насильника, а жертве работать по преодолению роли жертвы. В любом случае, чтобы сдвинуть отношения в лучшую сторону необходимо меняться обоим партнерам.

Каждую субботу Билл и Сара оставляют сына с няней и отправляются ужинать. Сара наряжается на каждое свидание. Она надеется, что это помогает сохранить искру в отношениях. Однажды Сара надевает новое маленькое красное платье. Оно более открытое по сравнению с платьями, которые Сара обычно носит. Она нервничает перед тем, как показаться мужу.

Когда Билл видит Сару в новом платье, он улыбается, удивленно встряхивает головой и говорит: «Ты выглядишь…по-другому». Сара расстраивается, но не говорит об этом. Весь вечер она чувствует себя неловко. Сара клянется себе, что больше не наденет это платье.

Позже вечером в постели Билл тянется поцеловать Сару. Она небрежно чмокает его в щеку, переворачивается на другой бок и притворяется спящей. Всю неделю Сара думает о красном платье и замечании мужа. Когда Билл хочет заняться сексом, она притворяется, что болит живот.

К следующей субботе Сара дымится от злости, но держит чувства в себе. Она не спрашивает мужа: «Что ты имел в виду, когда сказал, что я выгляжу по-другому?». Она не признается, что это обидело ее.

Если бы Сара поговорила с мужем, ей стало бы легче. Билл сказал бы ей правду: он никогда не видел ее в подобном наряде, Сара застала его врасплох. Но ему понравилось, как она выглядела.

Реакция Сары в отношении Билла – типичный пример пассивно-агрессивного поведения. Пассивная агрессия – это непрямое выражение гнева. Человеком чувствует себя некомфортно, но не может выразить гнев или обиду честно и открыто.

Пассивная агрессия – это приобретенное поведение, от него можно отучиться

Когда у обоих партнеров здоровые отношения с гневом, они могут распознать его, рассказать о своих расстроенных чувствах, обсудить причины и разрешить ситуацию. Пассивная агрессия – это симптом страха перед конфликтом.

Когда человек занимает пассивно-агрессивную позицию, он старается избежать ссоры. Но на практике он получает обратный эффект – его партнеру кажется, что они постоянно живут в ссоре. Когда один или оба партнера подавляют агрессию, решить конфликт гораздо сложнее. Агрессия не выходит на поверхность, партнеры не сталкиваются с ней напрямую.

Пассивная агрессия часто берет начало в детских отношениях с гневом. Если в детстве вы наблюдали взрывные вспышки гнева, кто-то из родителей кричал на вас или проявлял физическую агрессию, во взрослом возрасте вы будете бояться этой эмоции. Вам страшно не только видеть кого-то в гневе, но и самой испытывать гнев. Пассивная агрессия также может происходить от родителей, которые избегали гнева как эмоции. Радость? Да. Грусть? Конечно, каждому бывает грустно иногда. Гнев? Нет. Ему не место в нашем доме.

Дети из таких семей растут с убеждением, что гнев – это страшно, его нельзя показывать. Во взрослом возрасте это мешает им распознавать гнев в себе и выражать его здоровым и благоприятным для отношений способом.

Я 35 лет работала семейным психотерапевтом и вела занятия по управлению гневом. За это время я разработала рекомендации, как справиться с пассивной агрессией. Пассивная агрессия – это приобретенное поведение, от него можно отучиться. Чтобы помочь партнеру справиться с пассивной агрессией, дайте ему понять – вас раздражает его поведение, а не он сам. Если вы сами склонны к пассивной агрессии, вам нужно пройти те же самые шаги. Напоминайте себе – в ваших силах изменить свое поведение.

Что делать в разгар конфликта

Когда пассивная агрессия возникает посреди конфликта, нужно предпринять семь шагов:

1. Успокоиться. Не стоит начинать дискуссию, когда вы оба или один из вас во власти отрицательных эмоций. Человек, склонный к пассивной агрессии, закроется или наоборот обострит ситуацию. Сделайте перерыв, чтобы успокоиться и расслабиться. После этого можно начать обсуждение проблемы.
2. Обсудить проблему. Не пытайтесь угадать, что чувствует или думает партнер. Спросите его напрямую.
3. Собрать идеи. Чтобы отношения были успешными, нужны усилия со стороны обоих партнеров. Вместе предлагайте и обсуждайте идеи для решения ваших проблем. Составьте список из всех возможных вариантов.
4. Записать «за» и «против». Когда вы составите список вариантов решения проблемы, обсудите положительные и отрицательные стороны каждого решения.
5. Выбрать лучший вариант. Лучшее решение – то, при котором вы оба больше всего выигрываете и меньше всего теряете.
6. Перейти к действиям. Возьмите лучший вариант и приступайте к его реализации. Возможно, потребуется время, чтобы понять, работает ли он. Назначьте дату, когда вы оцените его эффективность.
7. Оценить. Решение сработало? Если нет, попробуйте другой вариант из списка.

Как избавиться от пассивной агрессии в долгосрочной перспективе

Бороться с пассивной агрессией в разгар конфликта – крайняя мера. Для многих пар пассивно-агрессивное поведение становится долгосрочной проблемой. Лучший способ изменить такую модель поведения – совместно работать над ней на протяжении длительного времени.

Чтобы устранить пассивную агрессию, нужно провести четкие границы между вами и вашим партнером. Нужно уважать физическое и эмоциональное пространство друг друга. Также необходима гибкость.

В идеале вы и ваш партнер должны достигнуть состояния, в котором чувствуете себя безопасно. Благодаря этому вы сможете сдвигать границы без страха потерять себя или разрушить отношения. Вы будете двигать границы по собственному выбору, а не из-за давления со стороны партнера.

Если ваш партнер склонен к пассивной агрессии, вы должны четко объяснить ему, какие слова и поступки расстраивают и злят вас. Также он должен знать, что вы любите его. Проявить гнев – не значит разрушить отношения. Если вы сами склонны к пассивной агрессии, будьте открытой. Прислушивайтесь к партнеру: как вы можете удовлетворить его эмоциональные потребности. Определить границы друг друга и наладить здоровые отношения с гневом, вам помогут три шага.

1. Составьте список. Это упражнение выполняет каждый партнер по одиночке. Составьте список проблем, которые недавно возникали в отношениях. Вспомните, когда вы последний раз злились и расстраивались из-за слов или действий партнера. Запишите одну вещь, которую вы хотели бы изменить в поведении второй половины. Отметьте одну вещь, которую ваш партнер может сделать, чтобы вы чувствовали себя более счастливой и уверенной в отношениях.
2. Проведите границы. Список поможет выяснить, как нужно сдвинуть границы, чтобы укрепить отношения. Запрос должен быть максимально точным. Допустим, муж требует ужин на столе каждый вечер, и это раздражает вас. Не стоит говорить: «Меня огорчает, что ты практически не готовишь. Я буду счастливее, если ты станешь готовить больше». Выражайтесь точнее: «Будет здорово, если ты начнешь готовить по понедельникам. Это самый сложный день у меня на работе». Более того – не обязательно просить мужа, чтобы он готовил сам. Объясните, что вы не против заказанной еды. Главное – что вам не нужно об этом думать.
3. Двигайтесь постепенно. Процесс укрепления отношений не сводится к тому, что один партнер исправляется и старается стать лучше ради другого. На уступки должен идти каждый из вас. Сделайте один шаг и посмотрите, к чему это приведет. Но не выбрасывайте список. Через несколько недель вернитесь к нему и проанализируйте достижения. Дальше сделайте следующий шаг и снова обменяйтесь пожеланиями.

Если вы оказались в конфликте с пассивной агрессией, концентрируйтесь на настоящих и будущих событиях. Не вспоминайте прошлые обиды, даже если все еще переживаете из-за них. Вы не сможете решить текущие проблемы, если все время возвращаетесь к прошлому. Уважайте мысли и чувства своего партнера и ждите от него того же в ответ. Ваше поведение – ваша ответственность, не забывайте об этом.

И последнее: даже если проблема с пассивной агрессией характерна только для вашего партнера, помните – вы тоже не идеальна. Фокусируйтесь на том, чтобы решить проблему, а не доказать свою правоту. В каждом из нас есть потенциал для самосовершенствования и укрепления отношений.

Об авторе

(Andrea Brandt) – семейный психотерапевт.

Аня . Хороший вопрос для затравки. Потому что «сохранить себя» звучит так, как будто отношения – это какой-то «пожиратель» меня. Как будто, когда я вступаю в отношения, уже есть какой-то конфликт: либо отношения, либо я. Сама формулировка предполагает, что речь идет о конфликтной ситуации. Для меня хороши те отношения, в которых не надо специально сохранять себя, в которых этот конфликт не возникает. Понятно, что мы все равно сталкиваемся чем-то, но если мне не надо по базовым вещам себя отстаивать – например, свое право на одиночество или свое право на отдых, – тогда это комфортные отношения. А если это надо отстаивать, если возникает в отношениях вопрос сохранения себя и мне надо доказывать свою правоту, то для меня это скорее вопрос: нужны ли мне такие отношения, что они мне дают? что мне делать с такими отношениями, в которых мне себя надо отстаивать?

Ира . Поняла. Но это про равные отношения в паре взрослых людей. А если это отношения, из которых ты не можешь выйти, которые ты не выбираешь? Отношения с родителями или с детьми.

Аня . А почему я их не выбираю? Я могу перестать общаться с родителями и точно выбираю форму отношений. И я могу не столько себя отстаивать, сколько настаивать на формате отношений. Потому что если начинаю отстаивать себя, то это глухая защита: ухожу в глухую оборону. С родителями выросшие дети тоже уже равны – и мы, и они взрослые люди. И можно сказать: извините, товарищи, когда вы меня критикуете, мне такой формат отношений не подходит; давайте я буду к вам приезжать, с вами общаться, но вы постарайтесь меньше меня критиковать. А отстаивать себя – это «нет, вы не правы, я хорошая! вы меня критикуете, но я хорошая!». Я знаю, что я хорошая, и знаю, что при этом меня можно критиковать. Только не надо

Ира . «Можете это делать без меня» А если с маленькими детьми отношения, не взрослыми?

Ира . И иногда это вопрос того, на что обратить внимание?

Аня . Да, на что обратить внимание, чего больше добавлять в этих отношениях. У нас все-таки есть способы воздействия.

Ира . А вот если даже не про обязанности, а про разность темпераментов? Когда мама флегматик, ребенок холерик, и ей трудно?

Аня . Ей трудно, никто не спорит. Но тут вопрос организации – как найти себе помощь, поддержку. Как найти того, кто будет тебя подстраховывать. Мы часто зацикливаемся на парности отношений: есть я и ты, и мы тут друг с другом боремся. Это не вопрос того, что надо треугольники создавать, – нет. Коллективы. Не обязательно все проблемы решать только в диаде, один на один. Если расширить круг – становится проще. А расскажи, что ты об этом думаешь – про сохранение себя и про отношения?

Ира . Для меня так: в отношениях мы разностями своими встречаемся обязательно, и это обязательно конфликт.

Аня . При этом отношения мы все-таки строим на базе совместности. Ты же совсем с непохожим человеком не будешь начинать отношения.

Ира . И тут для меня такая ловушечка, что ли, в отношениях: строим мы их на основе совместности – и это то удовольствие, то приятное, то питательное, то ценное, та база, на чем все строится. И мне очень легко из этого попадать в слияние и начинать не замечать различий и собственных, не общих для двоих, а лично моих ценностей. Куда-то их отодвигать, прятать от самой себя. Как будто так хочется сохранить совместное ценное, так хочется…

Аня : …вкусно

Ира . Да, так хочется, чтобы было вкусно, что начинаю не замечать, где чего жмет…

Аня . Где пересолено, а где пересахарено.

Ира . А отодвигая, я накапливаю количество пересоленного и пересахаренного и забываю о блюдах, которые люблю есть именно я, сама, а не только «мы», когда мы вместе. И потом это отодвинутое становится довольно большим, и хоп! – вылезает вторая сторона: и уже отношения – это борьба, это конфликт, это отстаивание себя, и в них становится нужно бороться за свое место. Поэтому для меня «сохранять себя в отношениях» – это в первую очередь не об отстаивании себя, а о том, чтобы себя замечать, не забывать, не задвигать, – иначе потом приходится отстаивать.

Аня . Из этого очень логично вытекает второй вопрос: «Опираться можно только на то, что сопротивляется» – какие у тебя от этой фразы рождаются ощущения?

Ира . Разные, противоречивые. С одной стороны, мне фраза нравится, и я с ней соглашаюсь. Да, опора – это не то, что прогибается, не то, что сливается; это что-то достаточно прочное, твердое и ясное. Если про границы личности говорить – опираться можно на достаточно ясную границу свою и другого. Но тут в то же время речь про сопротивление. Эта твердая и ясная позиция – она же может быть и негибкой.

Аня . Направленной на тебя?

Ира . Не учитывающей меня.

Аня . В отношениях важно, чтобы учитывали? Всегда ли возможно учитывать?

Ира . Важно. Думаю, не всегда возможно. И с одной стороны, хорошо быть в отношениях с человеком, у которого достаточно ясные границы, а с другой, сопротивление – это негибкость.

Аня . Границы на то и границы, чтобы они были негибкие, в этом их смысл.

Ира . Почему? А как же гештальтистская идея про здоровье именно гибких границ?

Аня . Красивая идея, но у нее тоже есть границы. Я не могу быть гибкой в месте насилия надо мной. Какие-то вещи для меня еще не насилие, в какой-то момент – уже насилие. И если я начну здесь быть гибкой, то я начну предавать себя. Да, конечно, учитывать другого очень важно, безусловно, но при этом очень важно хорошо понимать, где сопротивление другого и отстаивание им своих границ становится нападением на меня. И опять хочу сказать, что это не «я борюсь с другим человеком и выигрываю или проигрываю в этой борьбе», а это «я строю и выбираю некие отношения и в любой момент могу перестать их строить и выбирать».

Ира . А ты в чем видишь разницу между «я борюсь» и «я строю и выбираю»? Когда «я борюсь с ним» – это как будто бы «я не выбирала этого, вот он мне дан, этот человек, и надо с ним сохранять отношения и бороться за них»?

Аня . Выбора нет, когда я не могу остановиться. Иногда эта борьба становится неким смыслом жизни, когда строительство отношений понимается как борьба: «Вот я его сейчас победю, и тогда будет результат достигнут – я построила отношения». Я про эту разницу говорю. Выстраивание отношений – это возможность учитывать друг друга и быть гибким в тех местах, где это возможно. Мы узнаем друг про друга эти вещи. А в тех местах, где мы негибкие, мы либо подходим друг к другу и можем быть вместе, либо не подходим, и мы настолько разные здесь, что нам не удается быть вместе.

Ира . Значит, есть какая-то зона, в которой я могу гибкой, а потом наступает предел – собственно, твердость и сопротивление границ: дальше нельзя. Для меня это тоже важная разница. И противоречие между твердостью и гибкостью границ тогда снимается: в чем-то они могут быть гибкими, но есть определенная грань. И третий наш вопрос тоже очень связан с выбором: бороться за существующие отношения или выбирать? Строить именно эти отношения, с этим человеком или с другим? «Чинить или менять?»

Аня . Вопрос звучит так, как будто на него есть ответ. У меня нет ответа, я не знаю. Решение принимает каждый в каждой конкретной ситуации. Нет однозначного стандартного ответа: «всегда надо чинить отношения» или «всегда надо менять отношения». Вопрос вот в чем: когда пара находится в непростой ситуации – даже не обязательно это конфликт, скандал, но когда есть непонимание, накопившаяся усталость, то обычно пары не задают себе вопрос или–или, они начинают задавать вопрос с какой-то одной стороны: уже пора менять отношения или еще не пора? Бывает, что они уверены – надо менять, а бывает, наоборот, – что надо чинить. И тогда в ситуации непонимания они старательно начинают чинить, даже не думая о том, что есть возможность менять. Мне кажется, в сложных ситуациях важно помнить, что есть и тот, и тот вариант. Это так же, как про гибкость и твердость: мы до какого-то уровня гибкие ­– чиним отношения, а в какой-то момент есть граница, где всё, не могу больше чинить, буду менять. И у каждого эта граница в своем месте проходит: сколько я могу вкладываться в починку и в какой момент уже не могу и меняю? Как ты думаешь?

Ира . Я соглашаюсь. Но мне интересно, когда и из-за чего происходит застревание в каком-то одном способе (только чинить или только менять). Почему человек может не видеть другого варианта? Когда борьба становится смыслом жизни?

Аня . Ну, все проблемы же из детства. Все это выносится из социального, родительского окружения. Иногда на противоречии: «Моя мама меняла мужчин, поэтому я буду с одним чинить отношения до упора, пока не помру совсем».

Ира . То есть контрзависимое поведение получается.

Аня . А иногда так: «Мои родители жили, мучились, но сохраняли семью, и я буду сохранять семью любой ценой».

Ира . Правда, у каждого из нас есть родительские установки – вынесенные из родительской семьи способы жить, вести себя. Вопрос – как обрести свободу от них? Только ли психотерапия помогает расширить взгляд и увидеть другой выход, другой способ?

Аня . Если мы под свободой от родительского имеем в виду полную противоположность, то это не свобода, а контрзависимость. Мне вообще кажется странным сочетание слов «свобода от родительских установок» – это как свобода от своего детства. Мое детство – это часть меня, как я могу быть от него свободной? Это как «свобода от своей ноги» – отстегнул, поставил в уголок и пошел без нее? Тут примерно так же. Так не получится. Мы не можем быть свободными от этого.

Ира . Тогда вопрос, получается не «свобода ОТ», а «свобода В чем?» – свобода выбирать, свобода передвижения.

Аня . Мне нравится больше конструкция «как я обхожусь с…». Как я обхожусь со своими ногами? Вот у меня они коротенькие, например, кривенькие, но мои, я как-то с ними живу – брючки особые надену, дизайнера подключу, что-то придумаю стилистически для себя. И мои коротенькие кривенькие ножки уже превращаются в прекрасный образ. И тут вопрос тоже, как обходиться с родительскими установками, как с ними жить дальше, как их использовать, как их внедрять в свою жизнь: во благо для себя, чтобы они красивой мою жизнь делали? или они будут гирькой, которая привязана к моей ноге, и я ее тащу еле-еле, уже измучалась вся?

Ира . Получается, интересный взгляд у тебя: даже во взрослом возрасте мы не можем избавиться от того, что получаем из родительской семьи?

Аня . А зачем? Откуда у тебя эта идея – избавляться? Тебе так плохо с этим?

Ира . Бывает же, что плохо.

Аня. Ну, смотри: ты такой хороший человек, твои родители вырастили тебя такой прекрасной. Зачем от этого освобождаться? Ну, может, есть пара слов, которые тебе повесили, – обидных. Но это же не всё? Есть же помимо этого и что-то действительно хорошее, что делает тебя порядочным, справедливым человеком, – это тоже от родителей.

Ира . Я сейчас не про все родительские установки, не про то, что нужно скопом все взять и от всего освободиться, а про те, которые мешают жить.

Аня . Например, мы с тобой говорили про «чинить или менять». Например, у тебя есть убежденность, что надо чинить отношения, и ты их чинишь до последнего. Ты можешь от этого избавиться и сказать: «Нет, не надо чинить отношения!» Вот как?

Ира . Это будет не избавление от установки, а приобретение другой, противоположной («не надо чинить отношения»).

Аня . Как выглядит избавление для тебя, расскажи? Что значит – освободиться от родительской установки «надо чинить отношения до последнего»?

Ира . Для меня освобождение не обязательно выглядит как противоположный ответ (родители сказали «надо!», а я отвечаю «не надо!») – это не освобождение, это те же яйца, только в профиль, – действительно, контрзависимость. Освободиться – значит задавать себе вопросы: а надо ли? а можно ли починить? а можно ли менять? если чинить до последнего – а где мой предел?

Аня . Как будто ты тогда в этом месте начинаешь сомневаться. Родительская установка однозначная, она не предполагает сомнений. А когда ты освобождаешься от этой однозначности, ты начинаешь думать и смотреть на то, что происходит. И тогда: «Говорят, что отношения надо чинить». – «Хм, ну-ка, посмотрю: вот эти конкретные мои отношения надо чинить или уже не надо?».

Ира . Да, правда, – сомнение как способ отделиться от установки.

Аня . Интересно. Тогда в своих сомнениях мы можем дойти до такой точки: какое поведение партнера можно назвать психологическим насилием для меня? Раздумываем над этой ситуацией (чинить или менять), двигаемся к той самой твердой границе, где гибкости уже нет, – и чем ближе мы к ней подходим, тем ближе мы становимся к насилию: если другой сделает что-то, что перейдет твердый предел моей границы, это будет насилие. Если мучить животных недопустимо никак, ни при каких обстоятельствах, то человек, даже раздавивший таракана, вызовет у кого-то очень неприятные эмоции, и он может это воспринять это как очень жестокий акт насилия. Я не могу завести змею, потому что ее надо кормить живыми мышатами, и для меня это – убийство, которое будет происходить у меня в доме. Это недопустимая ситуация, я не могу на это пойти.

Психологическое насилие проходит там, где есть граница допустимости. Пытки, муки – они для всех одинаковы, но вот точно, стандартно определить границу психологического насилия для каждого человека, наверное, сложно. Она у нас все-таки тонко устроена. У каждого есть шажочек в одну сторону и шажочек в другую сторону, и определяется он именно допустимостью: что я могу позволить в отношении себя, а что уже не могу. А ты как думаешь?

Ира . Для меня вопрос психологического и эмоционального насилия в паре взрослых людей – вообще довольно спорный. Потому что если другой делает что-то, что переходит мою границу, мой предел, – то насилием это можно назвать, если он делает это специально, зная, что здесь мой твердый предел.

Аня . А знаешь, как для меня? Насилие – это когда больно. Если мне наступили на ногу случайно, мне все равно больно. Я, конечно, скажу «ничего страшного», но больно-то мне будет. И я постараюсь не лезть в автобус, в котором много народу, чтобы мне не наступили на ногу и мне не было больно.

Ира . Я бы не приравнивала это к насилию, для меня насилие – это все-таки про намерение.

Аня . Мы сейчас прямо закругляем наш разговор: мы начали его с того, что важно учитывать другого. Но иногда я не учитываю другого не потому, что я такой насильник и противный старикашка, а потому что у меня нет такой способности, нет такой возможности: именно в этом месте учитывать. Я наступаю постоянно людям на ноги не потому, что я хочу это делать и намерен это делать, а так я устроен, я неуклюжий. И есть люди, которым это ужасно-ужасно и они не будут со мной общаться, не будут вступать со мной в отношения. А есть кто-то в тяжелых железных ботинках и ему пофиг, что ему на ноги наступают, – и нормально, они нашли друг друга, прекрасные отношения.

Ира . Поэтому мне и не кажется это насилием – когда человек наступает на ногу не специально.

Аня . То есть ты бы была в отношениях с таким человеком – босиком бы ходила вокруг, тебе было бы постоянно больно, но ты бы говорила: «Но он же нечаянно!.. Ну ничего, я потерплю…»?

Ира . Нет, не была бы. Но и не называла бы это насилием. Для меня насилие – это когда я по каким-то причинам не могу уйти из этих отношений: например, я ребенок, а это моя мама постоянно наступает мне на ноги. А если мы два взрослых самостоятельных человека, то это мой выбор – уйти или оставаться и терпеть по каким-то своим причинам: «Да, он постоянно наступает мне на ноги, но зато готовит вкусную кашу» – и я ради этого смиряюсь. Или покупаю себе тяжелые ботинки

Аня . Смотри, как интересно: то есть у тебя есть ощущение, что взрослый человек может уйти из любых отношений?

Ира . Из любых отношений с другим взрослым человеком, если другой в этих отношениях его регулярно ранит, наступает ему на его тонкие места – если разрушения, которые приносит другой, больше, чем то ценное, что он дает.

Аня . Звучит уже как про насилие – «разрушения», «ранит»… Эмоционально вроде про насилие, но говоришь: нет, не насилие. А как же тогда идея чинить отношения? Мы же все-таки до какого-то предела остаемся, не уходим?

Ира . Предел у всех разный. Я тут согласна с тобой – общего ответа нет, каждый сам определяет его по-своему.

Аня . И тогда мне кажется, то, что есть насилие, – каждый человек сам для себя определяет. Ты как будто сейчас пытаешься найти формулировку насилия общую для всех. А я как раз говорю, что у нее тоже есть некий период, в котором она гибкая.

Ира . Для меня насилие как название, как термин – это про неравенство сил. Например, статус не равный (скажем, учитель – ученик), возраст (взрослый – ребенок), численное превосходство, физическая сила…

Аня . У двух взрослых психологические силы тоже очень разные. То, что мы два взрослых, – не означает, что мы обладаем одинаковыми психологическими силами.

Ира . Для меня неравенство психологических сил и возможностей двух взрослых людей – это сейчас новая идея.

Аня . Давай оставим ее нашим читателям для раздумий. Поставим тут знак вопроса. У всех у нас разные психологические возможности и силы, и как мы доходим до насилия или не доходим, как мы этим пользуемся – это интересно.