Толкование сновидений. Теория толкования снов

Зигмунд Фрейд считается основоположником теории бессознательного. Несмотря на то что сознание и подсознание изучали и другие ученые, не менее знаменитые, именно Фрейда вспоминают, говоря о подсознании и связанных с ним загадках, в том числе и о сновидениях.

Фрейду принадлежит огромное количество работ по психологии человека, среди которых особенно следует отметить "Толкование сновидений", "Я и Оно", "Тотем и табу", "Остроумие и отношение к бессознательному" и многие другие. Поэтому, пытаясь объяснить природу и причины эротических сновидений, обратимся к теории этого ученого.

Анализ сновидений

Согласно Фрейду, все психические процессы человека подчиняются принципу удовольствия. Мы изначально стремимся к получению удовольствия, а неудовольствие вызывает у нас отрицательные эмоции.

Однако существует несколько видов влечения. Первый вид - это эрос, то есть сексуальное влечение. Причем оно включает в себя не только половое влечение, но и влечение к жизни, стремление к продолжению рода. Однако есть и иной тип влечения - мы можем считать его ненормальным с позиции здравомыслящего человека - это влечение к смерти. Если цель сексуального влечения - продолжение жизни, то стремление к смерти ставит задачу "возвращения всех живых организмов в безжизненное состояние". Цель его, другими словами, - восстановить прежнее состояние материи.

Фрейд изучал психологию человека и немалое внимание уделял сновидениям. Он считал, что сон - это прежде всего отражение желаний человека в его реальной жизни. Здесь следует привести следующий пример.

Занимаясь исследованием психики ребенка, ученый обратил внимание на то, что последнему снятся сны, в которых он видит исполнение своих желаний, или, наоборот, страшные кошмары. Причем сны пятилетнего ребенка зачастую носят эротический характер и связаны с влечением к собственной матери (так называемый Эдипов комплекс). Фрейд считал, что сексуальное развитие человека начинается с самого рождения, то есть с первого года жизни. Мы привыкли считать, что человек осознает свою половую принадлежность только к подростковому периоду, однако Фрейд выделял несколько фаз. Первая - оральная фаза (1-й год жизни), на этом этапе эрогенными зонами выступают слизистые оболочки рта и губ. На второй фазе - анальной, наступающей в 2-3 года, эрогенной зоной является слизистая оболочка заднего прохода. Третья фаза, фаллическая, возникает в 4-6 лет, тогда эрогенной зоной, соответственно, является фаллос. В этом возрасте у детей формируется Эдипов комплекс.

В генитальной фазе, с начала подросткового периода, начинается фаза развитой сексуальности. В этот период сексуальные желания удовлетворяются путем нормальной половой деятельности.

Изучая нервное расстройство у пятилетнего ребенка, Фрейд установил связь между снами мальчика и его фобиями. Кошмары ребенка имели следующее содержание: он боялся потерять мать, так как ему "не к кому будет приласкаться". Наяву же отмечалась повышенная нежность к собственной матери, восприятие ее как объект эротического желания. Фрейд отмечает, что сновидение мальчика представляет собой сновидение наказания и вытеснения (то есть перехода психического сознания в бессознательное и удержания его в бессознательном); наслаждение от ласк матери претворяется в страх и содержание сна кардинально изменяется. Ребенок просыпается, прерывая сон, таким образом вытеснение побеждает механизм сновидения.

Как объясняет сновидение Зигмунд Фрейд? Мы уже говорили о том, что сновидения зависят от пережитого наяву. Кроме того, следует отметить роль раздражителей, действующих на спящего, а также душевной жизни бодрствующего человека. Сновидения имеют различные функции, к которым можно отнести психическую, биологическую и некоторые другие.

Существуют различные точки зрения на то, что представляет собой сновидение. Некоторые считают, что оно является особой психической деятельностью, проявляющейся в области памяти. Врачи склонны считать, что сновидение - это психическое проявление, возбудителями которого являются чувственные и телесные раздражители. Они могут возникать как во внешней среде, так и непосредственно в самом человеке. С этой позиции сновидение объясняется как бессвязная работа отдельных органов или групп клеток мозга, находящегося в состоянии сна.

Однако большинство людей склонно искать в снах какое-то символическое значение, считая, что это поможет предсказать будущее и разобраться в проблемах. Подобный взгляд на вещи, конечно, окутан предрассудками, однако доля истины здесь есть и с научной точки зрения. Еще задолго до Фрейда многие думали, что сны - это проявление нарушений психики человека, однако на самом деле каждый нормальный человек видит сновидения. Мало кто говорил, что иногда сны носят и эротический характер: если обычные сновидения - отклонение, так что уж говорить о сексуальных! Фрейд первым заговорил о нормальной природе сна. Кроме того, ученый заявлял, что в сновидениях всегда присутствует смысл - надо только провести тщательный анализ, чтобы выявить его. Толкование сна для каждого пациента должно быть индивидуальным - ведь люди испытывают разные эмоции и ощущения, у каждого из них разные представления и своя жизнь.

Следовательно, и сновидения должны быть разные. Поэтому в первую очередь необходимо установить, какие ассоциации возникают у человека, видящего сон.

Фрейд был убежден, что в состоянии бодрствования человек не обращает внимания ни на какие ассоциации и посторонние мысли - они все относятся к области подсознания. Во сне эти эмоции оживают и предстают в виде неясных образов и символов. Причем иногда понять, что значит тот или иной образ, и как-то связать его с действительностью бывает очень сложно. Требуются немалая фантазия и воображение, чтобы творчески осмыслить тот или иной сон.

Информация, которую получает мозг, перерабатывается следующим образом: вначале происходит концентрация различных образов, потом они искажаются, и вслед за этим формируются символы.

Полученный сновидческий образ Фрейд называл "сгущенным". Порой трудно обнаружить связь между образом и смыслом сновидения. Например, молния символизирует бурный роман, всплеск отношений. Казалось бы, какая в этом связь? Однако, проанализировав сон, можно отметить, что молния ударяет внезапно, и понять, куда она попадет, невозможно. Точно так же человек не знает, к кому он воспылает страстью, не знает, насколько всепоглощающей она окажется. Неудивительно, что человек, которому приснился воск, во всем потакает желаниям сексуального партнера - из него, как из воска, можно "слепить" все что угодно. Как видите, разгадать сновидение довольно просто - достаточно проанализировать ваше собственное отношение к жизни и попробовать связать все события с образами, которые вам привиделись.

Довольно интересен этап символизации сновидения. Фрейд считал, что во сне происходит осуществление каких-либо желаний, в том числе и сексуальных. Эти желания проявляются очень ярко и эмоционально. К примеру, вам может присниться, что вы едите потрясающе вкусный ананас. Это означает, что вы предпочитаете получать удовольствие от секса, но редко доставляете его партнеру. Причем вы будете чувствовать вкус ананаса очень отчетливо - как будто вы едите его наяву.

Сны, которые представляют собой желания человека, Фрейд разделил на несколько групп. В первую группу входят желания инфантильного типа - обычно такие сны видят дети и подростки. Так, последним часто снятся ярко выраженные сексуальные сцены - при условии, конечно, что им это интересно. Большую часть сновидений составляют желания в замаскированном виде - они входят во вторую группу.

Третья группа снов - это вытесненные желания, однако замаскированы они плохо. Это так называемые ночные кошмары. Когда-то данное представление было желанием человека, но оно было вытеснено и превратилось в страх. Например, девушке снится сон о том, как ее насилует маньяк-убийца. Возможно, раньше она хотела побыстрее начать половую жизнь, но потом ей внушили, что это стыдно и позорно, и желание трансформировалось подобным образом.

Во всех своих толкованиях Фрейд подходил к сновидению с позиции психоанализа. Как уже говорилось ранее, сны - это личный опыт каждого человека. В дальнейшем будут перечислены некоторые символы и приведена их разгадка, однако вы можете составить для себя собственное толкование снов, проанализировав свои скрытые желания, страхи и проблемы.

«Подавляя собственные желания,
мы их переживаем во сне»
«Толкование же сновидений есть Царская дорога
к познанию бессознательного в душевной жизни»
З.Фрейд

Если Ньютону при открытии закона притяжения упало яблоко на голову, то известному австрийскому психоаналитику Зигмунду Фрейду суть теории толкования сновидений пришла теплым летним вечером 1895 года на террасе венского ресторана. Ученый считал значительным открытием идею о том, что сон – это шифр к пониманию скрытых желаний человека . Доктор Фрейд активно интересовался причиной и смыслом сновидений, обсуждал с пациентами их сновидения и пытался истолковать их с помощью психоанализа. Его исследования были собраны в обширном труде «Толкование сновидений». Книга вышла в печать в 1900 году и несколько раз редактировалась и дополнялась.

На вопрос, что лежит в причине сновидений , ученый отвечал предельно четко: наши желания. Да, да, именно желания, начиная с момента рождения. Люди подвластны агрессивному и сексуальному инстинктам и желанию получать удовольствие . Общество вынуждает с детства подавлять в себе агрессию и сексуальные импульсы, контролировать свои желания. Но во время сна эти чувства перестают контролироваться, и все наши подсознательные желания всплывают из глубин в сновидение.

Сновидение – результат борьбы двух противоположностей: сознания и бессознательного. В наших снах события могут плавно перетекать от впечатления от увиденного днем до скрытого психического комплекса родом из детства.

Существует большое количество сновидений, схожее по ощущениям и действиям у множества людей. До исследований Фрейда считалось, что подобные сны есть результат физических раздражителей. Например, сон где спящий видит себя обнаженным – следствие сброшенного одеяла, сон о полете – результат раздражения от движения легких. Изучая и анализируя сны своих пациентов, Зигмунд пришел к другому объяснению одинаковых сновидений. Он выяснил, что первоисточник формирования похожих снов у всех одинаков. О чем же расскажут типические сновидения по Фрейду?

Образцы типических сновидений

Образец 1 . Вы оказываетесь голым на глазах у окружающих людей. Вам стыдно и неловко, хотя люди не обращают на это внимания и не тычут в вас пальцем. Тем не менее, вы стремитесь скрыться в укромное место или прикрыть свою наготу. В основе подобных сновидений лежат воспоминания из раннего детства (до 4-летнего возраста), когда вы не стыдились ходить по дому голышом. Такое детство – своеобразный рай (первые люди также не знали стыда и свободно ходили обнаженными) и сновидение переносит в него спящего. Однако человек перестает принадлежать самому себе и становится объектом для наблюдения – ведь вокруг множество людей.

Образец № 2 . Вы видите во сне смерть близких людей : родителей, детей, братьев или сестре, любимых. Отношение к увиденному делится на два вида: часть сновидцев равнодушно наблюдают этот факт, остальные сильно переживают и могут проснуться в слезах.

Первый вид не рассматривается Фрейдом как типический сон, так как в его основе могут лежать различные замаскированные желания. Про второй тип психоаналитик с уверенностью говорит, что это следствие тайного желания смерти близкому человеку.

Предвидя возгласы возмущения, Фрейд поясняет, что это желание может быть давно позабытым и вытесненным из нашей памяти. В качестве примера он приводит детскую ревность первенца по отношению к новорожденным братьям или сестрам. Ребенок может проявлять агрессию к новому члену семьи и искренне желать, чтоб он покинул их дом. А в раннем детстве понятия «смерть» и «уход» замещаются друг другом. Умереть для ребенка означает уйти и не мешать оставшимся. Поэтому подобные сны не означают, что вы желаете смерти свои родным в данный момент. В них всплывает тот факт, что когда-то, пусть даже на долю секунды, в вашей голове мелькнула подобная мысль.

Тут же возникает вопрос: Если желание смерти братьям и сестрам связано с соперничеством за внимание в детстве, то как можно объяснить смерть родителей во сне? Неужели мы когда-то желали смерти столь искренне любящим нас людям? В качестве ответа австрийский психолог приводит утверждение о том, что девочки видят в матери, а мальчики в отце соперников свой любви к родителю противоположного пола. Это желание также связано с самым ранним детством. Рассмотрим один из примеров, который Фрейд привел в «Толковании сновидений».

Каждый раз, когда отец уезжает в командировку, маленький мальчик спит вместе с мамой. Но по возвращении папы ему приходится идти в свою кровать. Естественно, что у ребенка возникнет желание, чтоб отец ушел (вспоминаем связь детских понятий «уход-смерть») и не мешал ему находиться в постели с любимой матерью.

Подводя итог, психиатр подчеркивает, что эти сновидения – вытесненное желание без цензуры, на которое могут накладываться дневные заботы и размышления о близких.

Примечательно, что все пациенты Фрейда хоть раз, но видели сюжеты о смерти.

Образец № 3. Всем хоть раз снились экзамены . Переживания, провал, невыученный билет, оставление на второй год, - все эти элементы сновидения ни что иное как детские страхи и воспоминания о наказаниях за проступки.

Родители, воспитатели и учителя формировали в нас чувство ответственности за свои действия, связь между проступком и наказанием. Мы знаем, что сейчас нас не накажут, как в детстве, однако всякий раз перед ответственным делом, чувствуем ту же самую неуверенность и страх. Смысл сновидений об экзаменах – некое подбадривание, утешение и успокоение самих себя перед ответственным поступком. Подсознание как бы говорит сновидцу: «Помнишь, как ты боялся экзамена и все-таки сдал его! Значит и завтра все получится!»

К этой же группе типичных сновидений Фрейд относит ночные видения об опоздании на поезд . Отъезд он считает символом смерти, а сам сон утешением – «не бойся, ты не уедешь (не умрешь)».

Образец № 4. Полеты и падения во сне. Согласно исследованиям психоаналитика, ощущения парения в воздухе появляются в наших снах благодаря детским играм со взрослыми. Вспомните, как часто родители подкидывают хохочущего ребенка вверх, кружат его за руки по комнате, изображают падение, качают на качелях. Головокружение и легкий страх, которые испытывают дети сменяется чувством радости и удовольствия.

Бывает, что во время таких игр у ребенка могут появиться сексуальные ощущения. Один из пациентов Фрейда рассказывал о сладострастном чувстве, испытываемом при качании на качелях. Наше подсознание воспроизводит эти ощущения и детские впечатления в снах о полетах и падениях.

Образец № 5. Сны с чувством страха при плавании в воде или прохождении (проползании) по узкой улочке или проходу . В основе их лежат воспоминания о нахождении в утробе матери и родах. Эти воспоминания несут в себе бессознательную веру в жизнь после смерти (по аналогии с неизвестной жизнью после рождения из утробы матери).

Символы в сновидениях

Работая с одним из своих первых последователей Вильгельмом Штекелем и изучая типичные сновидения, Фрейд пришел к выводу, что большое внимание при толковании снов нужно уделять символам. Символы – это скрытые элементы сновидения, они несут одинаковое значение для всех людей. Их можно встретить не только в снах, но и в литературных произведениях, сказаниях и мифах, обычной речи.

В своем труде «Толкование сновидений» ученый объясняет смысл некоторых символов:
король и королева – отец и мать спящего
принц или принцесса – сам спящий
дом – тело человека
продолговатые предметы (палки, трости, зонты, деревья) и острые (ножы, пики, кинжалы) – мужские гениталии
коробки, шкафы, ящики, пещеры – женские гениталии
подъем и спуск по лестницам – половой акт
сложные механизмы и аппараты, а также природные ландшафты – половые органы
вода и все связанное с ней – рождение

На основе толкования символов сновидений составлен распространенный в Интернете сонник по Фрейду . Его не случайно называют эротическим, ведь большинство символов сновидений австрийский психиатр рассматривал как проявление сексуального инстинкта. Пользуясь сонником Фрейда, не нужно забывать, что помимо символов важную роль при толковании сна играют эмоции, которые вы испытывали в сновидениях.

З.Фрейд считал, что сны не случайны и не беспорядочны, а явл-ся способом исполнения невыполнимых желаний. Он выделял явное и скрытое содержание сна. Явное- то, что фактически галлюцинируется во сне; скрытое – то, что обнаруживается при свободной ассоциации сновидений и их толковании. Он выделяет такие понятия, как работа сновидений и толкование сновидений. Работа – это перевод скрытого смысла сна в явный; толкование - наоборот, попытка добраться до скрытого смысла сновидений.

Есть 3 закономерности работы сновидений: 1) Сгущение – факт, что явное сновидение содержит в себе меньше инфор-ции, чем скрытое, т.к. « явл-сясокращенным переводом последнего».

2)Смещение – результат работы «цензуры», замещение истинного смысла сновидений намеками, символами;

3)Регрессивное превращение мысли в зрительные образы - т. е. вернуться от буквенного шрифта к письму рисунками.(по З.Фрейду)

Главным методом исследования сновидений явл-ся метод свободного ассоциирования. Есть 3 основных правилапри анализе сновидений:

1)Не обращать внимания на внешнее содержание сновидения, независимо от того, понятно оно больному или кажется абсурдным, ясным или путанным, т.к. оно все равно ни в коем случае не соответствует искомому бессознательному.

2)Сновидения следует разбивать на элементы, каждый из которых исследуется в отдельности. При этом каждый элемент просят объяснять первыми пришедшими в голову словами.

3)При анализе исслед. должен набраться терпения и подождать, пока « скрытое, исконно бессознательное не возникнет само».

З.Фрейд считает, что как раз те мысли, которые пациент пытается подавить, оказываются наиболее важными, наиболее решающими для вскрытия бессознательного. Есть еще одно условие для пациента: не замалчивать ни одной из пришедших ему в голову мыслей, даже если они не соответствуют здравому смыслу и его понятиям о приличном.

Неосознаваемые психические процессы.

Существует большое количество псих. процессов и явлений, течение или проявление которых не отражается в сознании чел. - неосознаваемые процессы. Вся совокупность неосознаваемых процессов называется бессознательным.

Первые исследования неосознаваемых процессов, проводимые в начале двадцатого века, показали, что проблема бессознательного очень обширна. Оказалось, что осознаваемая чел.ом информация - лишь "верхушка айсберга". Количество неосознаваемой инфор-ции во много раз превосходит количество осознаваемой.

В отечественной психологии неосознаваемые психические процессы принято разделять на три класса:

Неосознаваемые механизмы сознательных действий,

Неосознаваемые побудители сознательных действий,

Надсознательные процессы.

Неосознаваемые механизмы сознательных действий делятся на три подкласса:

Неосознаваемые автоматизмы,

Неосознаваемые сопровождения сознательных действий.

Механизмы псих. защиты.

Описано много механизмов псих. защиты. Охарактеризуем вкратце основные из них:

1. Вытеснение. Это процесс непроизвольного устранения в бессознательное, неприемлемых мыслей, побуждений или чувств. Freud подробно описал защ. механизм мотивированного забывания. Он играет сущ. роль в формировании симптомов. Когда действие этого механизма для уменьшения тревожности оказывается недостаточным, подключаются другие защитные механизмы, позволяющие вытесненному материалу осознаваться в искаженном виде. Наиболее широко известны две комб-ции защитных механизмов: а) вытеснение + смещение. Эта комб-ция способ. возникновению фобических реакций. Например, навязчивый страх матери, что маленькая дочка заболеет тяжелой болезнью, представляет собой защиту против враждебности к ребенку, сочетающую механизмы вытеснения и смещения; б) вытеснение + конверсия (соматическая символизация). Эта комб-ция образует основу истерических реакций.

2. Регрессия. Посредством этого механизма осущ-ся неосознанное нисхождение на более ранний уровень присп- ния, позволяющий удовлетворять желания. Регрессия может быть частичной, полной или символической. Большинство эмоц. проблем имеют регрессивные черты В норме регрессия проявл-ся в играх, в реакциях на неприятные события (например, при рождении второго ребенка малыш первенец перестает пользоваться туалетом, начинает просить соску и т.п.), в ситуациях повышенной ответственности, при заболеваниях (больной требует повышенного внимания и опеки). В патологических формах регрессия проявл-ся при псих. болезнях, особенно при шизофрении.

3. Проекция. Это механизм отнесения к другому лицу или объекту мыслей, чувств, мотивов и желаний, которые на сознательном уровне индивид у себя отвергает. Нечеткие формы проекции прояв-ся в повсед-ой жизни. Многие из нас совершенно некритичны к своим недостаткам и с легкостью замечают их только у других. Мы склонны винить окружающих в собственных бедах. Проекция бывает и вредоносной, потому что приводит к ошибочной интерпретации реальности. Этот механизм часто срабатывает у незрелых и ранимых личностей. В случаях патологии проекция приводит к галлюцинациям и бреду, когда теряется способ-ть отличать фантазии от реальности.

4. Интроекция. Это символ. интернализация (включение в себя) чел. или объекта. Действие механизма противоположно проекции. Интроекция выполняет очень важную роль в раннем развитии лич-ти, поскольку на ее основе усваиваются род-кие ценности и идеалы. Механизм актуализируется во время траура, при потере близкого чел.. С помощью интроекции устр-ся различия между объектами любви и собственной лич-тью. Порой вместо озлобленности или агрессии по отношению к другим людям уничижительные побуждения превращаются в самокритику, самообесценивание, потому что произошла интроекция обвиняемого. Такое часто встречается при депрессии.

5. Рационализация. Это защ. механизм, оправдывающий мысли, чувства, поведение, которые на самом деле неприемлемы. Рационализация - самый распространенный механизм псих. защиты, потому что наше поведение опред-ся множеством факторов, и когда мы объясняем его наиболее приемлемыми для себя мотивами, то рационализируем. Бессознательный механизм рационализации не следует смешивать с преднамеренными ложью, обманом или притворством. Рационализация помогает сохранять самоуважение, избежать ответственности и вины. В любой рационализации имеется хотя бы минимальное количество правды, однако в ней больше самообмана, поэтому она и опасна.

6. Интеллектуализация. Этот защ. механизм предполагает преувеличенное использование интеллектуальных ресурсов в целях устранения эмоц. переживаний и чувств. Интеллектуализация тесно связана с рационализацией и подменяет переживание чувств размышлениями о них (например, вместо реальной любви - разговоры о любви).

7. Компенсация. Это бессознательная попытка преодоления реальных и воображаемых недостатков. Компенсаторное поведение универсально, поскольку достижение статуса явл-ся важной потр-стью почти всех людей. Компенсация может быть социально приемлемой (слепой становится знаменитым музыкантом) и неприемлемой (компенсация низкого роста - стремлением к власти и агрессивностью; компенсация инвалидности - грубостью и конфликтностью). Еще выделяют прямую компенсацию (стремление к успеху в заведомо проигрышной области) и косвенную компенсацию (стремление утвердить себя в другой сфере).

8. Реактивное формирование. Этот защ. механизм подменяет неприемлемые для осознания побуждения гипертрофированными, противоположными тенденциями. Защита носит двуступенчатый характер. Сначала вытесняется неприемлемое желание, а затем усиливается его антитеза. Например, преувеличенная опека может маскировать чувство от-вержения, преувеличенное слащавое и вежливое поведение может скрывать враждебность и т.п.

9. Отрицание. Это механизм отвержения мыслей, чувств, желаний, потребностей или реальности, которые неприемлемы на сознательном уровне. Поведение таково, словно проблемы не существует. Примитивный механизм отрицания в большей мере характерен для детей (если спрятать голову под одеялом, то реальность перестанет существовать). Взрослые часто используют отрицание в случаях кризисных ситуаций (неизлечимая болезнь, приближение смерти, потеря близкого чел. и т.п.).

10. Смещение. Это механизм направления эмоций от одного объекта к более приемлемой замене. Например, смещение агрессивных чувств от работодателя на членов семьи или другие объекты. Смещение проявл-сяпри фобических реакциях, когда тревожность от скрытого в бессознательном конфликта, переносится на внешний объект.
28.Понятие о деят-ти. Деятельностный подход в псих.

Деятельностный подход в психологии - совокупность теоретико-методологических и конкретноэмпирических исследований, в которых психика и сознание, их развитие и формирование изучаются в различных формах предметной деят-ти субъекта, а у некоторых представителей Д. п. рассматриваются как особые формы (виды) этой деят-ти, производные от внешнепрактических ее форм. Предпосылки Д. п. складывались в отечественной психологии в 20-е гг. XX в. Ими стали:

1.необх-сть новой методологической ориентации псих. науки, способной вывести психологию из кризиса, начавшегося в 10 - 20-е гг.;

2.сдвиг тематики отечественной психологии с лабораторных исследований сознания и поведения на анализ различных форм трудовой деят-ти;

3.исторически обусловленное обращение психологов к философии марксизма, в которой категория деят-ти - одна из центральных.

В 30-е гг. складываются два наиболее проработанных варианта Д. п., представленных исследованиями психологических школ С. Л. Рубинштейна, с одной стороны, и А. Н. Леонтьева - с другой. В настоящее время оба варианта Д. п. развиваются их последователями не только в нашей стране, но и в странах Западной Европы, а также в США, Японии и странах Латинской Америки.

Большую роль в методологическом обосновании Д. п. сыграли работы С. Л. Рубинштейна 20-х и особенно 30-х гг., в которых он формулирует основополагающий теоретический принцип Д. п. - единства сознания и деят-ти принцип. Параллельно А. Н. Леонтьевым и др. членами Харьковской псих. школы в 30-е гг. теоретически и экспериментально разрабатывается проблема общности строения внешней и внутренней деят-ти, в известной степени в оппозиции «словоцентристской» концепции Л. С. Выготского определенного периода его творчества. Различия между двумя вариантами Д. п. отчетливо формулируются в 40 - 50-е гг. и затрагивают в основном два круга проблем.

Во-первых, это проблема предмета псих. науки. С точки зрения С. Л. Рубинштейна, психология должна изучать не деят-сть субъекта как таковую, а «психику и только психику», правда, через раскрытие ее существенных объективных связей и опосредований, в т.ч. через исследование деят-ти. А. Н. Леонтьев, напротив, считал, что деят-сть неизбежно должна входить в предмет психологии, поскольку психика неотторжима от порождающих и опосредующих ее моментов деят-ти, более того: она сама явл-сяформой предметной деят-ти (по П. Я. Гальперину, ориентировочной деят-стью).

Во-вторых, споры касались соотношения собственно внешнепрактической деят-ти и сознания. По С. Л. Рубинштейну, нельзя говорить о формировании «внутренней» псих. деят-ти из «внешней» практической путем интериоризации: до всякой интериоризации внутренний (псих.) план уже наличествует. А. Н. Леонтьев же полагал, что внутренний план сознания формируется как раз в процессе интериоризации изначально практических действий, связывающих чел. с миром человеческих предметов. В то же время он утверждал, что при решении проблемы единства сознания и деят-ти С. Л. Рубинштейн не вышел за рамки критикуемой им же дихотомии: сознание по-прежнему рассматривается не в «деятельностном ключе», а как «переживания», «явления», как «внутреннее», а деят-сть предстает как нечто принципиально «внешнее», и тогда единство сознания и деят-ти выступает только как нечто постулируемое, но недоказываемое. А. Н. Леонтьев предлагал свой вариант «снятия» этой дихотомии: действительной противоположностью явл-сяпротивоположность между образом и процессом (последний может существовать как во внешних, так и внутренних формах). Образ и процесс находятся в единстве, однако ведущим в этом единстве явл-сяпроцесс, связывающий образ с отражаемой действительностью (напр., обобщения формируются в процессе реального практического «переноса» одного способа действия в др. условия). Отсюда введение А. Н. Леонтьевым понятий «сознание-образ» и «сознание-процесс», рассмотрение отношений между которыми еще во многом дело будущего.

Текущая страница: 1 (всего у книги 37 страниц)

Зигмунд Фрейд
Толкование сновидений

Данте да Майяно – к стихотворцам

Не откажи, премудрый, сделай милость, на этот сон вниманье обрати.
Узнай, что мне красавица приснилась – та, что у сердца в пребольшой чести.
С густым венком в руках она явилась, желая в дар венок преподнести,
И вдруг на мне рубашка очутилась с ее плеча – я убежден почти.
Тут я пришел в такое состоянье, что начал даму страстно обнимать, ей в удовольствие – по всем приметам.
Я целовал ее. Храню молчанье о прочем, как поклялся ей. И мать покойная моя была при этом.

Данте Алигьери – к Данте да Майяно

Передо мной достойный ум явив, Способны вы постичь виденье сами,
Но, как могу, откликнусь на призыв, изложенный изящными словами.
В подарке знак любви предположив к прекраснейшей и благородной даме,
Любви, чей не всегда исход счастлив, надеюсь я – сойдусь во мненьях с вами.
Рубашка дамы означать должна, как я считаю, как считаем оба, что вас в ответ возлюбит и она.
А то, что эта странная особа с покойницей была, а не одна, должно бы означать любовь до гроба.

Данте Алигьери «Малые произведения»

Предисловие

К изучению сновидений Фрейд приступил в начале 90-х годов прошлого века. В 1895 г. он внезапно «открыл» для себя основное положение теории сновидений (сновидение – осуществленное желание). Произошло это в небольшом венском ресторанчике. Фрейд шутил, что над столиком, за которым он сидел в тот вечер (точная дата – 24 июля 1895 г.), стоит повесить небольшую мемориальную доску. В каждой шутке – доля шутки, остальное – правда. Фрейд действительно ценил свое открытие чрезвычайно высоко.

Он считал, что книга «Толкование сновидений» была рубежом в его творчестве. В истории психоанализа теория сновидений «занимает особое место, знаменуя собою поворотный пункт; благодаря ей психоанализ сделал шаг от психотерапевтического метода к глубинной психологии. С тех пор теория сновидений является самым характерным и самым своеобразным в этой молодой науке, не имеющим аналогов в наших прочих учениях участком целины, отвоеванным у суеверий и мистики» (Фрейд 3. Введение в психоанализ, – М. Наука, 1989). Так Фрейд оценивал место теории сновидений в общем комплексе психоаналитических теорий.

Впервые «Толкование сновидений» было опубликовано в 1900 г. Предисловия 3. Фрейда к первым шести изданиям книги позволяют проследить путь развития и распространения психоанализа. Для нас важно, что к моменту первого издания разработка теории сновидений была практически завершена. В последующем Фрейд внес ряд поправок и уточнений. Начиная с четвертого издания, Фрейду в работе помогает один из его ближайших учеников – Отто Ранк, который дополняет список литературы, составляет примечания, а также прилагает к шестой главе книги Фрейда две собственные статьи. Однако все эти уточнения и дополнения не принципиальны. К проблеме сновидений Фрейд возвращается неоднократно, но в большинстве случаев это упрощенное, популярное изложение его взглядов: третья лекция в «Пяти лекциях об истории психоанализа» (в 1989 г. они опубликованы под названием «О психоанализе», ранее включались в «Хрестоматию по истории зарубежной психологии»), небольшая работа «О сновидении» («Психология сна») и, наконец, пятая – пятнадцатая лекции во «Введении в психоанализ».

В последние годы жизни 3. Фрейд вновь возвращается к проблеме сновидений, что отражено в третьем разделе «Лекций», который никогда не был прочитан аудитории: автор был слишком стар и болен. Одна из его лекций – «Пересмотр теории сновидений» – дает немного дополнительных сведений о теории сновидений, однако позволяет судить о том, что именно Фрейд считал главным в своей теории, а что – второстепенным. Содержание второй лекции – «Сновидение и оккультизм» – достаточно далеко от собственно проблемы сновидений, зато мы можем ознакомиться с мнением Фрейда по поводу астрологии, пророчеств, гаданий – всего того, что входит в моду в наши дни. И здесь Фрейд верен себе! Он не столько критикует эти феномены (хотя, безусловно, не верит в них), сколько пытается проанализировать те психологические закономерности, которые лежат в основе оккультизма.

Главными особенностями «Толкования сновидений» являются последовательность и обстоятельность изложения, насыщенность конкретными примерами. Книгу следует читать внимательно, «от корки до корки», иначе «прервется мысль связующая нить» и знакомство с книгой не прибавит ничего к той информации, которую читатель уже почерпнул из других, популярных, источников. Более того, мы можем получить искаженное, поверхностное впечатление о теории сновидений (Фрейд в конце жизни имел все основания жаловаться на то, что его теория стала популярной, но осталась непонятой). Подробное, детализированное изложение как бы воспроизводит процесс психоаналитического исследования. Мы знакомимся не только с теоретическими обобщениями, но в большей степени – с материалом, послужившим источником для обобщений. В этом плане «Толкование» не имеет аналогов.

Robert Kastor Ручка, чернила, 1925

Автограф З. Фрейда на рисунке:

«There is no medicine against death, and against error no rule has been found»

«Нет никакого лекарства против смерти, и против ошибки никакое правило не было найдено»

Введение

Делая попытку толкования сновидений, я не переступаю, на мой взгляд, замкнутого круга невропатологических интересов. Сновидение в психологическом анализе служит первым звеном в ряду психических феноменов, из которых дальнейшие – истерические фобии, навязчивые мысли и бредовые идеи должны интересовать врача по практическим соображениям. На такое практическое значение сновидение – как мы увидим – претендовать не может. Но тем значительнее его теоретическая ценность в качестве парадигмы.1
Парадигма – здесь – «объясняющий пример», то есть пример, разбирая который, можно уяснить более общую закономерность.

Кто не умеет объяснить себе возникновение сновидений, тот напрасно будет стараться понять различного рода фобии, навязчивые мысли, бредовые идеи с той целью, чтобы оказать на них терапевтическое воздействие.

Эта тесная взаимозависимость, которой обязана своею важностью разбираемая тема, является, однако, причиною и недостатков предлагаемой работы. Проблемы, имеющиеся в нашем изложении в столь обильном количестве, соответствуют стольким же точкам соприкосновения, в которых проблема образования сновидений входит в более общие проблемы психопатологии, которые не освещаются тут и которым будут посвящены дальнейшие исследования, поскольку позволят время и силы.

Своеобразие материала, с которым приходилось оперировать для толкования сновидений, чрезвычайно затрудняло мою работу. Из изложения само собою будет ясно, почему все сновидения, описанные в литературе или собранные от неизвестных лиц, совершенно не пригодны для моих целей. У меня был только выбор между собственными сновидениями и сновидениями моих пациентов, пользующихся психоаналитическим лечением. Использование последних затруднялось тем, что эти сновидения осложнялись привхождением невротических элементов. С сообщением же собственных была неразрывно связана необходимость раскрывать перед чужим взором больше интимных подробностей моей личной жизни, чем мне бы хотелось и чем вообще должен открывать их автор, – не поэт, а естествоиспытатель. Это было неприятно, но неизбежно. И я примирился с этим, лишь бы не отказываться вообще от аргументации своих психологических выводов. Я не мог, конечно, противостоять искушению при помощи различного рода сокращений и пропусков скрывать наиболее интимные подробности; но это всегда служило во вред данному примеру как доказательному аргументу. Я могу надеяться только, что читатели моей книги поймут мое затруднительное положение и будут ко мне снисходительны, и далее, что все лица, которые так или иначе затрагиваются в этих сновидениях, не откажутся предоставить, по крайней мере, этой сфере полную свободу мысли.

Предисловие ко второму изданию

Тем, что со дня выхода моей книги еще не прошло десяти лет, уже появилась потребность во втором ее издании, я обязан отнюдь не интересу специалистов, к которым обращался я во введении. Мои коллеги-психиатры не дали себе труда разделаться с тем первоначальным недоумением, которое должно было вызвать в них мое новое понимание сновидений, а философы, привыкшие смотреть на проблему сновидения как на добавление к вопросам сознания, не поняли, что именно отсюда можно извлечь кое-что, ведущее к коренному преобразованию всех наших психологических теорий. Отношение научной критики могло только подтвердить мое ожидание, что участью моей книги будет упорное замалчивание ее; первое издание моей книги не могло целиком быть разобрано и той небольшой кучкой смелых сторонников, которые следуют за мной по пути врачебного применения психоанализа и которые по моему примеру толкуют сновидения, чтобы использовать это затем при лечении невротиков. В виду этого я считаю себя обязанным выразить благодарность тем широким кругам интеллигентных и любознательных лиц, сочувствие которых и вызвало потребность спустя девять лет снова взяться за мой нелегкий и во многих отношениях капитальный труд.

С удовлетворением я могу сказать, что исправлять и изменять мне пришлось очень немногое. Я включил только кое-где новый материал, прибавил несколько замечаний, вытекавших из моих продолжительных наблюдений, и местами кое-что переработал. Все существенное же о сновидении и его толковании, а также вытекающие из последнего общие психологические принципы остались без изменения. Все это, по крайней мере субъективно, выдержало испытание времени. Кто знаком с моими другими работами (об этиологии и механизме психоневрозов), тот знает, что я никогда не выдавал неготового и неполного за полное и готовое и всегда старался изменять свои утверждения, когда они переставали соответствовать моим убеждениям. В области же толкования сновидений я остался на своей первоначальной точке зрения. За долгие годы своей работы над проблемой неврозов я неоднократно колебался и менял свои взгляды; только в своем «Толковании сновидений» я всегда находил твердую точку опоры. И многочисленные мои научные противники обнаруживают большую чуткость, избегая столкновения со мной в области проблемы сновидения.

Материал моей книги, эти в большинстве своем уже обесцененные давностью сновидения, на примере которых я объясняю принципы толкования сновидений, также оказались при пересмотре не нуждающимися в какой-либо переработке. Для меня лично эта книга имеет еще другое субъективное значение, которое я сумел понять лишь по ее окончании. Она оказалась отрывком моего самоанализа – реакцией на смерть моего отца, на крупнейшее событие и тягчайшую утрату в жизни человека. Поняв это, я счел невозможным уничтожить черты этого воздействия. Для читателя же совершенно безразлично, на каком материале он учится оценивать и толковать сновидения.

Там, где необходимое замечание не укладывалось в логическую связь с прежним изложением, я заключал его в квадратные скобки. (При последующих изданиях скобки были опущены)

Берхтесгаден, лето 1908 г.

Предисловие к третьему изданию

В то время как между первым и вторым изданием этой книги прошло девять лет, потребность в третьем издании ощутилась немного более чем через год. Я мог бы радоваться этой перемене. Но если прежде пренебрежение моим трудом со стороны его читателей я не считал доказательством его негодности, то теперь пробудившийся к нему интерес не доказывает еще его положительных качеств.

Прогресс научной мысли не оставил в стороне и «Толкования сновидений». Когда в 1899 г. я писал эту книгу, «сексуальной теории» еще не было, а анализ сложных форм психоневрозов только еще зарождался. Толкование сновидений должно было стать вспомогательным средством для осуществления анализа неврозов. Углубившееся изучение последних само в свою очередь стало оказывать влияние на толкование сновидений. Учение о последнем пошло по пути, который недостаточно определенно был выражен в первом издании этой книги. Благодаря собственному опыту и работам В. Штекеля и других я научился правильнее оценивать объем и значение символики в сновидении (или, вернее, в бессознательном мышлении). И таким образом в течение этих лет скопилось многое, требовавшее особого внимания к себе. Я попытался использовать все это, прибегши к помощи примечаний и многочисленных вставок в тексте. Если добавления эти угрожают местами переступить рамки изложения или если не везде удалось поднять первоначальный текст до уровня наших нынешних взглядов, то к этим недостаткам своей книги я прошу снисхождения; они являются лишь следствиями и результатами быстрого темпа развития нашего знания. Я решаюсь, кроме того, сказать заранее, по каким другим путям отклонятся последующие издания «Толкования сновидений», – если окажется в них потребность. Они должны будут приблизиться более к богатому материалу поэзии, мифа, языка и народного быта, с другой же стороны, они коснутся более подробно, чем теперь, отношений сновидения к неврозам и психическим расстройствам.

Отто Ранк2
О. Ранк (1884–1934) – один из ближайших учеников и последователей Фрейда. Занимался теорией сновидений, соотнося материал сновидений с мифологией и художественным творчеством. Наиболее известна монография О. Ранка «Травма рождения», в которой он указывает, что изгнание плода из материнского чрева является «основной травмой», определяющей развитие неврозов. Каждому человеку присуще подсознательное стремление возвратиться в материнское лоно. Фрейд не разделял этой концепции О. Ранка. В настоящее время идеи О. Ранка получили развитие в трудах известного ученого из США Станислава Грофа, проводившего эксперименты с применением галлюциногенов (ЛСД) и обнаружившего следы воспоминаний о пребывании плода во чреве матери и о родах (так называемые перинатальные матрицы).

Оказал мне весьма ценные услуги при подборе материала и сам выполнил корректуру печатных листов, и я выражаю ему и многим другим глубокую благодарность за их указания.

Вена, весна 1911 г.

Предисловие к четвертому изданию

Год тому назад (в 1913 г.) д-р А. А. Брилл3
A. А. Брилл (1874–1948) – последователь Фрейда в США, неутомимый проповедник идей психоанализа, с которыми впервые познакомился в Цюрихе в клинике Э. Блейлера и К. Г. Юнга (подробно о А. А. Брилле см. в кн. Г. Уэллса «Крах психоанализа». – М.: Прогресс. 1968).

В Нью-Йорке перевел настоящую книгу на английский язык. (The Interpretation of dreams. G. Aleen & СУ., London, 1913 г.).

Д-р Отто Ранк на этот раз не только выполнил корректуру, но и обогатил текст двумя самостоятельными статьями. (Прибавление к гл. VI.)

Вена, июнь 1914 г.

Предисловие к пятому изданию

Интерес к «Толкованию сновидений» не прекратился и во время мировой войны, и еще до окончания ее ощущалась необходимость в новом издании. В течение войны не было возможности уследить за всей литературой, начиная с 1914 г., поскольку имеется иностранная литература, она вообще не была доступна ни мне, ни д-ру Ранку.

Венгерский перевод «Толкования сновидений», выполненный д-ром Голлосом и д-ром Ференци4
Щ. Ференци (1873–1933) – один из ближайших последователей Фрейда, сторонник так называемого активного анализа.

Выйдет в свет в недалеком будущем. В моих «Лекциях по введению в психоанализ», изданных в 1916–1917 г., средняя часть, обнимающая одиннадцать лекций, посвящена изложению сновидения; я стремился к тому, чтобы изложение это было более элементарным и имел в виду указать на более тесную связь его с учением о неврозах. В общем оно имеет характер извлечения из «Толкования сновидений», хотя отдельные места изложены более подробно.

Я не мог решиться на основательную переработку настоящей книги соответственно современному уровню наших психоаналитических взглядов и уничтожить этим самым ее историческое своеобразие. Я все же думаю, что в течение почти 20-летнего существования она выполнила свою задачу.

Будапешт – Штейнбрух, июль 1918 г.

Предисловие к шестому изданию

Вследствие трудностей, связанных в настоящее время с книгопечатанием, настоящее новое издание появилось в свет гораздо позже того срока, когда уже ощутилась потребность в нем; в силу тех же обстоятельств оно является – впервые – неизмененным оттиском с предыдущего издания. Лишь литературный указатель в конца книги был дополнен и продолжен д-ром О. Ранком.

Мое предположение, что настоящая книга в течение своего почти двадцатилетнего существования выполнила свою задачу, не получило, таким образом, подтверждения. Я мог бы сказать скорее, что ей предстоит выполнить новую задачу. Если прежде речь шла о том, чтобы выяснить сущность сновидения, то теперь столь же важно преодолеть то упорное непонимание, с которым были встречены эти объяснения.

Вена, апрель 1921 г.

I. Научная литература по вопросу о сновидениях (до 1900 г.)

(До первого издания этой книги в 1900 г.)

В дальнейшем изложении я постараюсь привести доказательства того, что существует психологическая техника, которая позволяет толковать сновидения, и что при применении этого метода любое сновидение оказывается осмысленным психическим феноменом, который может быть в соответствующем месте включен в душевную деятельность бодрствования. Я попытаюсь далее выяснить те процессы, которые обусловливают странность и непонятность сновидения, и вывести на основании их заключение относительно природы психических сил, из сотрудничества или соперничества которых образуется сновидение. Но на этом пункте изложение мое и закончится, так как далее проблема сновидения переходит в более обширную проблему, разрешение которой нуждается в другом материале.

Своему изложению я предпосылаю обзор работ других авторов, а также и современного положения проблемы сновидения в науке; делаю я это потому, что в дальнейшем буду иметь мало поводов возвращаться к этому. Научное понимание сновидения, несмотря на тысячелетние попытки, ушло вперед очень мало. В этом так единодушны все авторы, что излишне выслушивать по этому поводу их отдельные голоса. В сочинениях, список которых я прилагаю в конце своей книги, имеется много ценных замечаний и интересного материала для нашей темы, но там нет ничего или почти ничего, что касалось бы самой сущности сновидения и разрешало бы его тайну. Еще меньше перешло, понятно, в понимание интеллигентных читателей-неспециалистов.

Вопрос о том, как понималось сновидение в первобытные времена человечества у первобытных народов и какое влияние на образование их воззрений на мир и на душу следует приписать ему, представляет огромный интерес; поэтому я с большим сожалением исключаю его из обработки в этом сочинении. Я ссылаюсь на известные сочинения сэра. Дж. Леббока, Г. Спенсера, Э. Б. Тайлора и др. и присовокупляю лишь, что значение этих проблем и спекуляций может стать нам понятно только после того, как мы разрешим стоящую перед нами задачу «толкования сновидений».5
Б. Тайлор, касаясь толкования сновидений, пишет, что «тайноведение зиждется на ассоциации идей». Он приводит три типа толкования сновидений, характерных для народов, находящихся на низкой ступени развития: грубосимволическое толкование, прямое толкование и толкование по принципу противоположности. Пример символического толкования: у народов Севера увиденная во сне вошь либо собака предвещает приход путника-чужеземца. Эта символика выдает эмоциональное отношение к такого рода визитам. Любопытная параллель – в видении апостола Петра (Деян. 10; 9 – 16) «нечистые» животные также символически представляют чужеземцев, язычников. Л. Леви-Брюль считает, что первобытное мышление не видит разницы между сном и бодрствованием, а к информации, полученной в сновидении, относится с большим доверием, чем к реальности, ибо во время сна душа, покидая тело, общается с духами. Указанные поверья еще в прошлом веке сохранялись у европейских народов. Считалось, что в Иванову ночь души людей, которым предстоит в этом году умереть, приходят вместе с душой священника к дверям Храма и стучат в них. Это видят те, кто не спят и постится в эту ночь. Священник спит неспокойно: ведь его душа находится вне тела!

Отзвук первобытного понимания сновидений лежит, очевидно, в основе оценки сновидения у народов классической древности. (Нижеследующее – согласно тщательному изложению Buschenschütz"a). Они предполагали, что сновидения стоят в связи с миром сверхчеловеческих существ, в которые они верили, и приносят откровения со стороны богов и демонов. Они думали далее, что сновидения имеют важное значение для сновидящего, возвещая ему обыкновенно будущее. Ввиду чрезвычайного разнообразия в содержании и во впечатлении, производимом сновидениями, было, конечно, трудно придерживаться одного понимания, и поэтому необходимо было произвести различные подразделения и группировки сновидений согласно их ценности и достоверности. У отдельных философов древности суждение о сновидении зависело, разумеется, от той позиции, которую они были готовы занять по отношению к искусству предсказывать вообще.

В обеих работах Аристотеля,6
Аристотель Стагирит (384–322 гг. до н. э.) – величайший философ античности, основоположник логики («Аналитики», «Категории») и психологии («О душе»).
Артемидор (вторая половина II в. н. э.) – греческий толкователь снов и писатель из Лидии (Далтис). «Онейрокритика» (толкование сновидений) в 5 книгах – единственное сохранившееся его произведение, в котором он приводит в систему воззрения своей эпохи на природу сновидений. По философским убеждениям – стоик. Раздел о сексуальных сновидениях в книге Артемидора весьма откровенен, а потому почти во всех изданиях книги XIX в. опускался из соображений «пристойности».

Обсуждающих сновидение, оно уже стало объектом психологии. Мы слышим, что сновидение – это не послание Божие, что оно имеет не божественное происхождение, а дьявольское, так как природа скорее демонична, чем божественна. Сновидение вовсе не возникает из сверхъестественного откровения, а является результатом законов человеческого духа, родственного, конечно, божеству. Сновидение определяется как душевная деятельность спящего, покуда он спит.

Аристотелю знакомы некоторые из характерных черт жизни сновидения; он знает, например, что сновидение превращает мелкие раздражения, наступающие во время сна, в крупные («кажется, будто идешь через огонь и горишь, когда на самом деле происходит лишь незначительное согревание той или другой части тела») и выводит отсюда заключение, что сновидение может обнаружить перед врачом первые, незаметные признаки начинающегося изменения в теле (Об отношении сновидения к болезням пишет греческий врач Гиппократ, в одной из глав своего знаменитого сочинения).

Древние до Аристотеля считали сновидение, как известно, не продуктом грезящей души, а внушением со стороны божества: мы уже видим у них оба противоположных направления, имеющиеся налицо во всех исследованиях сна и сновидения. Они отличают истинные и ценные сновидения, ниспосланные спящему для предостережения или для предсказания будущего, от тщеславных, обманчивых и ничтожных, целью которых было смутить спящего или ввергнуть его в гибель.

Группе (Griechische Mythologie und Religionsgeschichte, с. 390) приводит следующее подразделение сновидений по Макробиусу и Артемидору:

«Сновидения подразделяют на два класса. Один класс обусловлен лишь настоящим (или прошедшим), но не имеет никакого значения для будущего; он включает (evwua), insomnia, которые непосредственно воспроизводят данное представление или противоположное ему представление, например, голод или утоление его, которые фантастически преувеличивают данное представление, как, например, кошмары (ночное удушье). Наоборот, другой класс определяет будущее, к нему относятся:

1) прямое пророчество, получаемое в сновидении (oraculum);

2) предсказание предстоящего события (бреема, visio);

3) символическое, нуждающееся в разъяснении сновидения (somnium).

Эта теория существовала в течение многих веков».

Различная оценка сновидений определяла и задачу их «толкования». От сновидений, в общем, ждали важных открытий, но не все сновидения могли быть непосредственно поняты, было неясно, предвещает ли данное непонятное сновидение что-либо важное. Этим и был дан толчок стремлению «расшифровать» сновидение, заменить непонятное содержание сновидения понятным, проникнуть в его «скрытый» смысл, исполненный значения. Величайшим авторитетом в толковании сновидений считался в древности Артемидор из Далтиса, подробное сочинение которого должно вознаградить нас за утерянные сочинения того же содержания. (О дальнейших судьбах толкования сновидений в средние века см. у Ципгена и в специальных исследованиях М. Ферстера, Готтгарда и др. О толковании сновидений у евреев пишут Альмоли, Амрам, Левингер, а также недавно Лауэр, принявший во внимание психоаналитическую точку зрения. Сведения о толковании сновидений у арабов сообщают Дрексль, Ф. Шварц и миссионер Тфинкдий, у японцев – Миура и Ивайа, у китайцев – Секер, у индусов – Негелейн).

Это донаучное понимание сновидений вполне гармонировало с общим мировоззрением древних, которое проецировало в качестве реальности во внешний мир только то, что имело реальность в душевной жизни. Это касалось и содержания сновидений (вернее, тех впечатлений, которые оставались от сновидений на утро, воспоминаний о сновидении). В этих воспоминаниях сновидение как бы противостоит обыденному содержанию психики, привносится как нечто чуждое, происходящее как бы из иного мира. Было бы ошибочно, однако, полагать, что учение о сверхъестественном происхождении сновидения не имеет сторонников и в настоящее время; не говоря уже обо всех поэтических и мистических писателях, которые изо всех сил стараются наполнять каким-нибудь содержанием остатки столь обширной в прежнее время сферы сверхъестественного, покуда они не завоевываются естественнонаучным исследованием, – очень часто встречаются чрезвычайно развитые, далекие от всяких подозрений люди, которые пытаются обосновать свою религиозную веру в существование и во вмешательство сверхчеловеческих духовных сил именно необъяснимостью явлений сна (Гаффнер). Понимание сновидений некоторыми философскими системами, например, шеллингианцами, представляет собой очевидный отзвук твердого убеждения древних в божественном происхождении сновидений. Обсуждение способности сновидения «прорицать», предсказывать будущее, все еще не закончено. Хотя каждый человек, придерживающийся научного мировоззрения, склонен отрицать пророческую силу сновидения, но попытки психологического истолкования недостаточны, чтобы осилить накопленный фактический материал.

Писать историю научного изучения проблемы сновидения тем более трудно, что в этом изучении, как ни ценно оно в некоторых своих частях, нельзя заметить прогресса в определенном направлении. Дело никогда не доходило до возведения фундамента из прочно обоснованных результатов, на котором последующий исследователь мог бы продолжить свою постройку. Каждый новый автор принимается за изучение проблемы сызнова. Если бы я стал рассматривать авторов в хронологическом порядке и про каждого из них сообщать, какого он был воззрения на проблему сновидения, – мне пришлось бы, наверное, отказаться от составления общего наглядного обзора современного состояния проблемы сновидения. Я предпочел поэтому связать изложение с сущностью разбираемых вопросов, а не с авторами и постараюсь при обсуждении каждой проблемы указывать, какой материал имеется в литературе для ее разрешения.

Так как, однако, мне не удалось осилить всю чрезвычайно разбросанную и разностороннюю литературу, то я прошу читателей удовлетвориться сознанием, что я не упустил ни одного существенного факта, ни одной значительной точки зрения.

До недавнего времени большинство авторов считало необходимым рассматривать сон и сновидение вместе, а обычно присоединяли сюда еще и изучение аналогичных состояний, соприкасающихся с психопатологией, и сноподобных явлений (каковы, например, галлюцинации, видения и т. п.). В противоположность этому и в более поздних работах обнаруживается стремление суживать по возможности тему и исследовать какой-нибудь один только вопрос из области сновидений. В этой перемене я вижу выражение того взгляда, что в таких темных вещах понимания можно достичь лишь целым рядом детальных исследований. Я и предлагаю здесь не что иное, как такое детальное исследование специально психологического характера. У меня нет оснований заняться проблемою сна, так как это уж почти чисто физиологическая проблема, хотя и в характеристике сна должно быть налицо изменение условий функционирования душевного аппарата. Я опускаю поэтому и литературу по вопросу о сне.

Научный интерес к проблеме сновидения сводится к следующим отдельным вопросам, отчасти скрещивающимися друг с другом.

а) Отношение сновидения к бодрствованию.

Наивное суждение пробуждающегося человека предполагает, что сновидение, если и не происходит из другого мира, то во всяком случае переносит его самого в тот чуждый мир. Старый физиолог Бурдах,7
К. Ф. Бурдах (1776–1847) – немецкий философ, физиолог, анатом. Работал в Дерпте и Кенигсберге. Именем Бурдаха назван один из чувствительных проводящих путей спинного мозга.

Которому мы обязаны добросовестным и остроумным описанием явлений сновидений, выразил это убеждение в довольно часто цитируемом положении (с. 474): «…жизнь дня с ее треволнениями и переживаниями, с радостями и горестями никогда не воспроизводится в сновидении; последнее стремится скорее вырвать нас из этой жизни. Даже когда вся наша душа преисполнена одной мыслью, когда острая боль разрывает наше сердце или когда какая-либо цель поглощает целиком наш разум, – даже тогда сновидение оживляет нечто совершенно своеобразное, или же берет для своих комбинаций только отдельные элементы действительности, или же, наконец, входит в тон нашего настроения и символизирует действительность». И. Г. Фихте8
И. Г. Фихте (1762–1814) – философ, представитель немецкой классической школы, продолжил, и развил учение Канта.

(1, 541) говорит в этом же самом смысле прямо о дополняющих сновидениях и называет их одним из тайных благодеяний самоисцеляющей природы духа. В аналогичном смысле высказывается и Л. Штрюмпелъ в своем справедливо прославившемся исследовании природы и возникновения сновидении (с. 16): «Кто грезит, тот уносится из мира бодрственного сознания…»; (с. 17): «В сновидении совершенно исчезает память строго упорядоченного содержания бодрственного сознания и его нормальных функций…»; (с. 19): «Почти полное отделение души в сновидении от осмысленного содержания и течения бодрственного состояния…».

Подавляющее большинство авторов придерживаются, однако, противоположного мнения относительно взаимоотношения сновидения и бодрствования. Так, Гаффнер считает (с. 19): «Прежде всего сновидение служит продолжением бодрственного состояния. Наши сновидения стоят всегда в связи с представлениями, имевшими место незадолго до того в сознании. Такое наблюдение найдет всегда нить, которой сновидение связано с переживаниями предшествующего дня». Вейгандт (с. 6) прямо противоречит вышеупомянутому утверждению Бурдаха: «Очень часто, по-видимому, в огромном большинстве сновидений можно наблюдать, что они возвращают нас в повседневную жизнь, а вовсе не вырывают из нее». Мори (с. 56) говорит в своей лаконической формуле: «Мы видим во сне то, что мы видели, говорили, желали или делали наяву». Иессен в своей «Психологии», появившейся в 1855 г., высказывается более подробно (с. 530): «Более или менее содержание сна всегда определяется индивидуальностью, возрастом, полом, общественным положением, умственным развитием, привычным образом жизни и фактами предшествующей жизни».

Наиболее определенно высказывается по этому вопросу философ Я. Г. Е. Маасс (Uber die Leidenschaften, 1805); «Опыт подтверждает наше утверждение, что мы чаще всего видим в сновидении то, на что направлены наши самые горячие и страстные желания. Из этого видно, что наши страстные желания должны оказывать влияние на появление наших сновидений. Честолюбивый человек видит в сновидении достигнутые (может быть, лишь в его воображении) или предстоящие лавры в то время, как сновидения влюбленного заполнены предметом его сладких надежд… Все чувственные желания или отвращения, дремлющие в сердце, – если они приводятся в возбуждение на каком-либо основании – могут оказать влияние в том смысле, что из связанных с ними представлений возникает сновидение или что эти представления примешиваются к уже существующему сновидению». (Сообщено Винтерштейном в «Zbl. fur Psychoanalyse»).

Древние никогда не представляли себе иначе взаимозависимости сновидения и жизни. Я цитирую по Радештоку (стр. 139): «Когда Ксеркс перед походом на греков не послушался добрых советов, а последовал воздействию постоянных сновидений, старый толкователь снов, перс Агтабан, сказал ему очень метко, что сновидения в большинстве случаев содержат то, о чем думает человек в бодрственном состоянии».

В поэме Лукреция «О природе вещей» есть одно место (IV, V, 962):

Если кто-нибудь занят каким-либо делом прилежно,
Иль отдавалися мы чему-нибудь долгое время,
И увлекало наш ум постоянно занятие это,
То и во сне представляется нам, что мы делаем то же:
Стряпчий тяжбы ведет, составляет условия сделок,
Военачальник идет на войну и в сраженья вступает,
Кормчий в вечной борьбе пребывает с морскими ветрами,
Я продолжаю свой труд…

(Перевод Ф. Петровского).

Цицерон (De Divinatione II) говорит то же, что потом Мори: «В большинстве случаев в душах проходят следы тех вещей, о которых мы размышляли, либо делали их в состоянии бодрствования».

Противоречие обоих воззрений относительно взаимоотношений сновидения и бодрствования, по-видимому, действительно неразрывно. Здесь уместно вспомнить о Ф. В. Гильдебрандте (1875), который полагает, что «своеобразные особенности сновидения вообще нельзя описать иначе, как посредством „целого ряда контрастов“, которые переходят часто в противоречия» (с. 8). «Первый из этих контрастов образует, с одной стороны, полная отделенность, или замкнутость, сновидения от действительной, реальной жизни и, с другой стороны, постоянное соприкосновение их друг с другом, постоянная их взаимозависимость. Сновидение есть нечто строго отделенное от действительности, пережитой в бодрственном состоянии, так сказать, герметически замкнутое бытие, отрезанное от действительной жизни непроходимой пропастью. Оно отрывает нас от действительности, убивает в нас нормальное воспоминание о ней, переносит нас в другой мир, в другую среду, не имевшую решительно ничего общего с действительностью…» Гильдебрандт говорит далее, что во сне все бытие наше словно исчезает за «невидимой дверью». Во сне едешь, например, на остров св. Елены и привозишь живущему там Наполеону превосходный, дорогой мозельвейн. Экс-император встречает очень любезно. Чувствуешь положительно жалость, когда пробуждение разрушает интересную иллюзию. Но начинаешь сравнивать сновидение с действительностью. Виноторговцем ты никогда не был и быть не хотел. Морского путешествия не совершал и во всяком случае никогда не отправился бы на св. Елену. К Наполеону вообще не питаешь никакой симпатии, а скорее врожденную патриотическую ненависть. И вдобавок тебя не было еще на свете, когда на острове умер Наполеон. Думать о какой-либо личной привязанности нет никаких оснований. Все сновидение представляется в виде какого-то чуждого феномена, проявившегося между двумя вполне подходящими друг другу и составляющими один продолжение другого периодами (бодрственной) жизни.

Зигмунд Фрейд

Толкование сновидений

Данте да Майяно – к стихотворцам

Не откажи, премудрый, сделай милость, на этот сон вниманье обрати.

Узнай, что мне красавица приснилась – та, что у сердца в пребольшой чести.

С густым венком в руках она явилась, желая в дар венок преподнести,

И вдруг на мне рубашка очутилась с ее плеча – я убежден почти.

Я целовал ее. Храню молчанье о прочем, как поклялся ей. И мать покойная моя была при этом.

Данте Алигьери – к Данте да Майяно

Передо мной достойный ум явив, Способны вы постичь виденье сами,

Но, как могу, откликнусь на призыв, изложенный изящными словами.

В подарке знак любви предположив к прекраснейшей и благородной даме,

Любви, чей не всегда исход счастлив, надеюсь я – сойдусь во мненьях с вами.

Рубашка дамы означать должна, как я считаю, как считаем оба, что вас в ответ возлюбит и она.

А то, что эта странная особа с покойницей была, а не одна, должно бы означать любовь до гроба.

Данте Алигьери «Малые произведения»

Предисловие

Robert Kastor Ручка, чернила, 1925

Автограф З. Фрейда на рисунке:

«There is no medicine against death, and against error no rule has been found»

«Нет никакого лекарства против смерти, и против ошибки никакое правило не было найдено»

Введение

Делая попытку толкования сновидений, я не переступаю, на мой взгляд, замкнутого круга невропатологических интересов. Сновидение в психологическом анализе служит первым звеном в ряду психических феноменов, из которых дальнейшие – истерические фобии, навязчивые мысли и бредовые идеи должны интересовать врача по практическим соображениям. На такое практическое значение сновидение – как мы увидим – претендовать не может. Но тем значительнее его теоретическая ценность в качестве парадигмы. Кто не умеет объяснить себе возникновение сновидений, тот напрасно будет стараться понять различного рода фобии, навязчивые мысли, бредовые идеи с той целью, чтобы оказать на них терапевтическое воздействие.

Толкование сновидений. Теория толкования снов

Зигмунд ФрейдТолкование сновидений

Предисловие

Введение

Предисловие ко второму изданию

Предисловие к третьему изданию

Предисловие к четвертому изданию

Предисловие к пятому изданию

Предисловие к шестому изданию

I. Научная литература по вопросу о сновидениях (до 1900 г.)

а) Отношение сновидения к бодрствованию.

Зигмунд Фрейд
Толкование сновидений