Кто не ловил себя на мысли: «А вот в наше время…»? Дети больше читали, больше общались, больше учились… И вообще - были другими. Так ли это? С чем связан неизменный конфликт отцов и детей, поколения прошлого и нынешнего? Интересное мнение Людмилы Петрановской, семейного психолога и специалиста по семейному устройству детей-сирот.

— Яркие портреты формируются после исторических катаклизмов. Представим себе альпийский луг, где цветут самые разные цветы. Это нормальное состояние общества: семьи разные и дети. Когда происходит мощная историческая травма — война, массовые репрессии, массовая депортация, — по этому лугу проходит газонокосилка, превращает его в стерню: уже не поймешь, где лютик, где мак, где ромашка. У следующего поколения появляются однотипные семейные ситуации: после войны чуть ли не в каждой семье — отсутствующий папа, переутомленная мама с отмороженными чувствами… Начиная с третьего поколения эта ситуация размывается, и личные обстоятельства начинают играть большую роль. К четвертому поколению последствия травмы в целом стираются. Снова нарастает травка, зацветают цветы.

Травматичными были 90-е годы. Они несопоставимы с войной, тем не менее уровень жизни катастрофически упал, люди оказались дезориентированы. И поколение детей начала 90-х, мне кажется, больше всего травмировано выражением беспомощности на лицах родителей, их неуверенностью в завтрашнем дне. Отсюда у детей этого поколения — неуверенность и социальная пассивность: хочу, чтобы все было, но не знаю, что для этого делать. И дефицитарность мира: у других всего больше, у других все лучше…

— А может, наоборот, их разбаловали родители, которые вкалывали, как лошади, чтобы у ребенка всегда все было?

— У меня тоже было время, когда я не могла купить старшему мороженое, а «сникерс» мы резали на всю семью. А в жизни младшей этого вообще не было — и, казалось бы, она должна быть более избалована. А на самом деле — наоборот: сейчас те, кому 14—15 лет, уже интересуются благотворительностью, они в гораздо меньшей степени потребители. Они готовы всем все отдать. Дело не в избалованности, а в травмированности: родители-добытчики психологической безопасности сами не имели и детям дать не могли. Дети и подростки начала 90-х — гораздо более неуверенные. Следующее поколение спокойнее, легче относится к ограничениям (не считая, конечно, детей в особых обстоятельствах: скажем, приемные родители другое рассказывают). Сейчас вот этих переживаний — у кого какие джинсы, у кого какой телефон — очень немного осталось.

— Зато есть другие факторы, которые влияют на это поколение. Изменилась информационная среда, прилепила детей к телевизору и компьютеру, отвлекла от книги.

— Для нас отношения этих детей с информационной средой — черный ящик. Мы здесь похожи на курицу, которая высидела утят и теперь в панике мечется по берегу. Мы не особенно понимаем, что они там делают, насколько им там безопасно. Недавно родители жаловались мне на встрече, что дети не читают. А я напомнила им про Фамусова, который был очень озабочен тем, что дочь его читает романы. Родители говорят: «Ну это же зависимость!» А когда вы Толкиена читали в 12 лет, а его бы у вас кто-то отнял, — ваша реакция отличалась бы от ломки? Компьютер тоже дает возможность пожить в параллельной реальности.

Мы не очень понимаем характер их общения. Вроде бы они общаются меньше, но, с другой стороны, — общаются непрерывно. В каком-то смысле они и футбол смотрят вместе, и на каникулы не расстаются, хотя могут быть в разных странах. Они все равно обмениваются шутками и фотками. Это общение другого качества, но нельзя сказать, лучше оно или хуже.

Есть вопрос безопасности. Можно увидеть кучу всякой дряни, нажав пару кнопок. С другой стороны, в нашем детстве тоже кто-то какие-то картинки показывал. Вопрос в том, чтобы у ребенка был понимающий взрослый. Он сумеет объяснить, что порно, скажем, смотреть не надо не потому, что увидишь что-то не то, а потому, что в жизни все устроено не так: и отношения между людьми, и секс не так устроен, а в силу ограниченности опыта можно этого не понять.

— А еще эти дети совершенно не слушают взрослых, учителей в грош не ставят.

— Если дети не слушаются чужих взрослых (а не вообще любых взрослых) — это само по себе прекрасно. Это показывает, что у человека нормальная привязанность к своим, нормальная ориентировочная реакция: «Своих слушаюсь, чужих нет — по крайней мере, пока они не покажут мне, что им можно доверять». Учитель должен показать ребенку, что он достоин доверия, тогда дальше все идет нормально. А если он показывает, что он источник насилия, а не защиты и заботы, то дети ведут себя соответственно.

— Дети отупели? Пусть на себя посмотрят.

— Вузовские преподаватели жалуются, что качество подготовки абитуриентов упало. Дети стали хуже учиться?

— Тут очень много факторов. И то, что самые сильные уезжают, не доходят до этих преподавателей. И то, что образование у нас на глазах перестало быть социальным лифтом, что его очень сильно дискредитирует и мотивацию снижает. Когда мы смотрим на парламент, наполненный спортсменками и чьими-то любовницами, дети понимают, что карьера не имеет никакой связи с образованием. И это не вызывает острого желания учиться. Образование не ощущается как нечто полезное. Моя знакомая, которая вернулась из Германии, где училась на юриста после российского вуза, говорит: там никто не верит, что у нас на экзамене надо знать текст закона наизусть. Зачем его учить — вот же он лежит? Можно знать закон наизусть, а потом не понимать, как быть с конкретным делом. А там — десятки кейсов, хитроумных, специально подобранных, набитых непростыми противоречивыми ситуациями. Все образование построено на работе с конкретными кейсами и их обсуждении. Для студентов это сложно, они месяцами работают по 14 часов в сутки без выходных, чтобы получить диплом, но у них нет ощущения, что они занимаются дурью, что это издевательство. Дети не дураки, они все понимают, и если предлагают бессмыслицу, это очень отрицательно сказывается на их мотивации.

— Как лечить-то это все?

— Революция? Я не знаю, какой еще может быть ответ, когда не работают социальные лифты. А из мирных способов: не выносить мозг учителям, и они многое устроят. Вообще образованию не нужна такая степень контроля и регламентации. В Москве, а за ее границами — тем более, сейчас частную школу создать невозможно: не потому, что нет желающих, а потому, что так много регламентирующих и контролирующих инстанций, что миссия невыполнима. Зачем это? Государство должно контролировать безопасность на самом базовом уровне, чтобы никто не открывал частную школу в подвале с крысами и не учил колоть героин. Все остальное может быть по-разному. Пусть родители выбирают: ведь у детей очень разные потребности в образовании, пусть для каждой потребности будет возможность. В конце концов, люди платят за это деньги в виде налогов, почему у них нет возможности выбирать подходящую услугу для своего ребенка. Мне кажется, что если бы от школы отстали, это было бы огромным плюсом.

— Получается: отстаньте от детей, с ними все в порядке? Чините свое общество?

— Ну… да. Проводили же в Америке, где школы очень разные, исследования, пытались отличить хорошие школы от плохих. И выяснили, что не важно, в каком районе школа находится, насколько она богата, большая она или маленькая, какие у нее программы — классические, с латынью и древнегреческим, или ультрасовременные. Важно другое. Во-первых, автономия школ — каждая со своими правилами, границами, стратегией. Второе: активное участие родителей в определении этой стратегии, сотрудничество с родителями, но сотрудничество не как с заказчиками химчистки — вот мы вам чумазенького привели, а вы нам чистенького верните, — а творческое и материальное их участие в попечительском совете. Третий фактор — отношения учителей с учениками: уважение, внимание, интерес. Эти три фактора делают школу успешной независимо от того, обычная это школа в спальном районе или дорогая частная.

Экология жизни. Дети: Ни обществу, ни прессе не нужно нагнетать «родительский невроз»: говорить о родительских ошибках, о том, что они не так делают...

Ни обществу, ни прессе не нужно нагнетать «родительский невроз»: говорить о родительских ошибках, о том, что они не так делают. Большинство родителей нормальные.

В этом абсолютно уверена педагог-психолог, специалист по семейному устройству, лауреат Премии Президента РФ в области образования, автор книги «К вам пришёл приёмный ребёнок» Людмила Петрановская.

Большинство родителей нормальные

- Часто родители переживают сомнения по поводу своей родительской компетенции…

Понятно, что разные социальные слои населения по-разному относятся к вопросам воспитания. Но все-таки сегодня родители нередко беспокоятся по поводу того, хорошие они или плохие. Они очень сильно переживают, все время читают какие-то статьи и книги, что-то пытаются улучшить в этом отношении, не верят в себя.

С одной стороны, такое внимание к процессу воспитания, конечно, хорошо: стремиться к совершенству нужно. С другой стороны, это невротизирует, причем, всех. Ведь и дети себя не очень хорошо чувствуют, если родители все время не уверены в себе.

Как-то веками люди жили и вообще над этой темой особо не задумывались. То есть плохим родителем был только тот, кто совсем не занимался детьми, и в результате ребенок пошел по плохой дорожке. Сейчас требовательность к родителям гораздо выше.

И это хорошо, что люди об этом думают, стараются учитывать потребности детей, стараются сделать для них многое лучше и так далее.

Просто нужно найти «золотую середину» между крайними полюсами: полным равнодушием – живу, как удобно или как велено, а что с ребенком – дело десятое, ребенок обойдется, – и крайним перфекционизмом, стремлением к бесконечному совершенству.

Есть между этими полюсами, какая-то нормальная точка, которую можно назвать «достаточно хорошей матерью». Не нужно быть совершенством для того, чтобы ребенок нормально понимал тебя, чтобы развивался. Достаточно быть внимательным к нему, при этом получать удовольствие от ребенка, от общения с ним. Нет такого, что одно слово не так скажешь и – травма на всю жизнь ребенку. Один раз в цирк с ним не пойдешь – и все, у него депривация.

Чем больше ты нервничаешь по поводу того, не совершаешь ли ошибок, тем больше шансов, что ты вообще ничего не поймешь про них. Это как невозможно заснуть, если пытаться все время бояться, что ты не заснешь. Чем больше ты нервничаешь, тем меньше ты можешь получить удовольствия от простого общения с ребенком. А ребенку все-таки важно, чтобы мы просто получали удовольствие от него.

– Какие главные ошибки, на Ваш взгляд, чаще всего допускают современные родители?

– Мне бы не хотелось развивать эту тему. А то и так современные родители чувствуют себя все время виноватыми, думают: какие у нас главные ошибки?! А большинство – на самом деле – нормальные родители. И нет никакого специального списка ошибок, совершаемых ими.

Мне кажется, надо просто меньше нервничать и больше доверять себе, своему какому-то природному чутью.

– А если все-таки что-то упущено, что-то открылось уже в старшем возрасте, подростковом, это можно исправить?

– Во-первых, мы никогда не знаем последствий, причинно-следственная связь здесь не всегда очевидна. Есть дети, которыми мало занимались, и они выросли прекрасными детьми. И дети, которыми много занимались, и у них – серьезные проблемы.

Я не имею в виду очевидные, из ряда вон выходящие случаи, когда ребенка заперли в кладовке, и он стал после этого заикаться.

Вот если ребенка заставляли ходить в музыкальную школу – это хорошо или плохо? А если бы не заставили – это хорошо или плохо? Мы делаем так, как считаем нужным. И никакого способа получить «дорожную карту безошибочного родительства», с которой можно благополучно пройти с ребенком вплоть до его взрослого возраста. Не бывает такой карты в принципе.

Никто не знает, как хорошо. Поэтому, нужно просто иметь хорошие отношения с ребенком, чтобы он знал, что его любят, о нем заботятся, его понимают. А что конкретно мы сделали так или не так, – все равно мы этого не знаем.

И все равно будет за что себя корить, и все равно у ребенка будет повод высказывать нам претензии, если он захочет: а почему заставляли меня играть на пианино? А почему не заставляли играть на пианино?

– Ну, а все-таки, хватились родители ближе к подростковому возрасту: недодали, например, ребенку; внимания мало уделяли, работали все время. Можно что-то исправить?

– Можно. Важно чтобы родители действительно поняли, какая потребность у ребенка, что ему что-то нужно. А там уж решать ситуацию как получится. Или сократить рабочее время, или выходные полностью проводить с ребенком. Ребенку очень важно понимать, что он как бы на одной волне с родителями, что они готовы быть внимательными. И, в общем, этого достаточно.

– Для чего родители воспитывают детей? Чтобы сделать их счастливыми? Научить каким-нибудь навыкам?

– Я считаю, что мы воспитываем детей для того, чтобы у них было больше возможностей в будущей жизни, чтобы они были более свободными. Ну, например – дать ребенку образование. Ребенок с образованием может пойти в университет, а может пойти в дворники. У ребенка без образования нет выбора. То есть мы воспитываем, даем образование не для того, чтобы он обязательно пошел в университет, а для того, чтобы у него было больше свободы выбора.

Если мы создаем ему ощущение защиты в детстве, то, став взрослым, он может распорядиться собой, своей жизнью, своим временем, своими талантами как угодно. Если мы не даем ему такого ощущения, и он все время в стрессе, то он будет вынужден часть жизни, как минимум, потратить на то, чтобы разобраться в своей обиде на нас и в своих претензиях к нам.

Чем меньше мы создаем ребенку этих несвобод на будущее, этих нехороших сценариев, по которым он обречен будет ходить, чтобы разобраться с проблемами, тем лучше. Он будет заниматься своей жизнью, своими планами, своими идеями, а не разбираться с обидами на нас.

– Свобода выбора – как ее нужно изначально начинать предоставлять?

– Тут дело не в выборе. Дело в возможностях. Грубо говоря, если мы не будем ребенка водить на улицу, не будем приучать его к нормальному питанию, у него будет сильный рахит, и возможностей у него будет гораздо меньше. Так во всем. Если мы не будем заботиться о ребенке, то будем ограничивать его свободу на будущее.

– А еще родители переживают, что недодают ребенку любви…

– Мне кажется, постоянные нервные размышления родителей о том, что они недоработали, любви точно не прибавляют. Тем более, по умолчанию все родители любят детей.

Другое дело, что дети порой как раз не чувствуют любви потому, что родители не могут нормально жить, получать удовольствие от общения с ними. Они все время должны прыгать до какой-то планки, чему-то соответствовать: образу «хорошего родителя», «родителя отличника», правильно воспитывающего, грамотно развивающего и так далее.

В итоге не хватает времени, чтобы просто быть вместе с ребенком. Так что лучше расслабиться и просто любить детей. Не боясь показать им это.

– А если родители стремятся сделать из ребенка кого-то – преуспевающего человека, суперученого, супермузыканта в будущем, и так далее, абсолютно не обращая внимания на то, а надо ли это самому ребенку?

– Это из-за какой-то родительской неуверенности в себе, в своем праве быть таким, какой ты есть, желания соответствовать некому идеалу, что-то кому-то доказывать. Могу посоветовать только психотерапию в таких случаях, если уж совсем никак не получается видеть в своем ребенке именно его самого и его потребности.

– То есть главный Ваш посыл нервничающим родителям – расслабиться. А в каких-то непростых случаях – обращаться к специалисту?

– Да. Мне кажется не надо ни обществу, ни прессе поднимать этот родительский невроз, говорить об ошибках родительских, о том, что так или не так они делают. Большинство родителей нормальные.

Можно рассказывать о каких-то аспектах воспитания, можно просвещать и так далее, но без выставления оценок и поиска ошибок. опубликовано . Если у вас возникли вопросы по этой теме, задайте их специалистам и читателям нашего проекта .

Беседовала: Оксана Головко

© gratisography.com

Нужно ли родителям переживать из-за своих ошибок? Можно ли, если очень постараться, сделать так, чтобы ребенок был уверен и счастлив? Надо ли оберегать ребенка от всех проблем? На эти и прочие вопросы психолог Людмила Петрановская ответила во время своей лекции «Детские обиды: есть ли шанс наладить уже испорченные отношения».

Людмила Петрановская

российский психолог, педагог и публицист, удостоена премии Президента РФ в области образования.

Все мы что-нибудь «накосячим» как родители, даже если будем очень стараться

Есть родители, которые ни о чем не задумываются и делают, что хотят - таких большинство. А есть сознательные родители, которые задумываются, читают книжки и стараются. Но и те и другие все равно что-то сделают не так. Этого не избежать.

Ребенку не нужен виноватый родитель

Чем больше сознательные родители думают о том, как надо, тем больше они начинают нервничать и переживать, что сделали что-то не то - наорали, шлепнули, не поддержали или, наоборот, перехвалили. Ребенку не очень спокойно, когда родитель постоянно чувствует себя неуверенным, виноватым, боится совершить ошибку или отойти от канона. Особенно это тяжело для маленьких детей.

Ошибки – только часть айсберга

Когда мы что-то делаем не так, надо понимать, что к этому не сводится все наше общение с ребенком. В какие-то другие моменты мы ему много даем. Он знает, что вы есть, что вы его любите, что к вам можно прийти. И этого ресурса ему должно хватить, чтобы пережить наши «косяки».

Нет волшебного способа избежать проблем

У родителей есть убеждение, что если уделять ребенку достаточно внимания, прочитать все нужные книжки, все время держать себя в руках и так далее, то совершенно точно с твоим ребенком все будет хорошо - у него не будет неврозов, депрессий, суицидальных мыслей, нехороших отношений и неуверенности в себе. Это не так.

Невозможно делать «все правильно», возможно не делать совсем уж неправильно

Например, теория привязанности - она совсем не о том, что, если ей следовать, то ребенок обязательно будет счастливым и успешным. Она про то, что если ребенка лишать чего-то важного, например, общения с родителями, или делать вещи, которые его сильно травмируют, то тогда могут быть проблемы. Это не из серии «задержалась на работе, накричала или не так похвалила», а достаточно серьезные вещи – серьезное разлучение, отвержение, насилие. То есть это про то, чего точно не надо делать. Речь идет про точку нормы снизу, а не сверху.

Хорошо бы не врать детям

Детей ранит, когда взрослые начинают им врать. Их дезориентирует, когда взрослые говорят одно, а делают другое. Например, ребенку все время твердят: «Мы же все для тебя делаем», а на самом деле ничего из того, что хочет ребенок, не делается и его даже не спрашивают. В таком случае дети не понимают, чего от нас ждать и на что рассчитывать.

Ребенок – это субъект, а не объект

Относясь к ребенку как к объекту воспитания, мы как бы отказываем ребенку в праве иметь свои особенности и делать свои ошибки. Конкретный ребенок может быть где-то более чувствительным или более тревожным. Люди приходят в мир со своими особенностями нервной системы и устройства мозга – и это не вполне зависит от нашего поведения. Один хулиганистый подросток, например, сказал нервничающей перед вызовом на педсовет маме: «Мама, не бери на себя мои косяки!»

Большинство детских травм проходит без следа

Понятие травма стало толковаться очень расширительно, это неправильно. Не надо думать, что можно что-то не то сказать или не дать конфету – и вот уже травма на всю жизнь. Большинство таких воздействий проходит без следа. Любой ребенок, пока растет, тысячу раз оцарапается, порежется и разобьет коленки, но все это пройдет и не оставит даже воспоминаний. Так же и с обидами.

Более серьезные травмы – не приговор

Бывают обиды с травматическим следом, но это не значит, что с этим ничего нельзя сделать, и человек никогда не будет счастлив. Например, ребенка сильно дразнили в школе, поэтому ему уже во взрослой жизни может быть сложно выступать публично или приходить в новый коллектив. Но это не значит, что это необратимый процесс. Можно поработать с психотерапевтом и научиться выступать на публике или выбрать такую сферу деятельности, где публичные выступления не нужны.

Фрустрации - необходимая часть детства

Ребенок имеет довольно большой запас прочности к обидам и неприятностям. С каждым годом его способность переносить фрустрацию растет. Ребенку в год очень неприятно, когда мама уходит на работу, а в три-четыре года это уже не так страшно для него. Поэтому мы готовим ребенка к столкновению с реальным миром небольшими дозами, это как прививки. Если ребенок научится справляться с маленькими неприятностями, то когда-то выдержит и большой удар. В итоге должен вырасти человек, который способен переживать разочарование, переносить разлуку, потери и выносить критику. Если ребенка оберегать от всех фрустраций, то у него не будет опыта преодоления запретов, потому что ему ничего не запрещали, он не будет знать, как реагировать на критику, потому что его всегда только хвалили, у него не будет опыта переживания разлуки, потому что его старались не оставлять одного. Что испытывает такой ребенок? Ему страшно. «Как я буду жить? Как я выйду в мир?». На это в том числе ребенку и дается детство – чтобы научиться обижаться и прощать, конфликтовать и выходить из конфликта.

Полную версию лекции Людмилы Петрановской «Детские обиды: есть ли шанс наладить уже испорченные отношения» можно приобрести

Чтобы не пропустить ничего полезного и интересного о детских развлечениях, развитии и психологии, подписывайтесь на наш канал в Telegram . Всего 1-2 поста в день.

На днях в интернет-магазине я решила выбрать книжки для двухлетней дочки - ну, знаете, все эти зайки-попрыгайки, стишки из двух слов, яркие картинки. В разделе «Первые книжки малыша» мне сразу стало неуютно: на красочных обложках гордо красовались заголовки в духе «Развитие памяти, моторики и сенсорики». Вот тут я окончательно поняла, что современная педагогика больна «развивайкой» в терминальной стадии. На этом фоне особенно важными мне кажутся книги, которые с этой тенденцией борются. И учат родителей не «развивать», а любить ребенка. Именно этому посвящена книга психолога и публициста Людмилы Петрановской «Тайная опора: привязанность в жизни ребенка».

Как любить и при этом запрещать?

Многие наивно полагают, что любить ребенка вообще не сложно. Что есть магический «материнский инстинкт», который мигом включается и сразу закрывает все вопросы по этой части. Однако история вида гомо сапиенс сложилась так, что инстинкты в нашей жизни играют не такую уж значительную роль, а главное - развитие памяти, моторики и сенсорики…. тьфу, главное - это социальное поведение. В том числе родительское поведение. Потому что жизнь людей устроена очень сложно. Маме-тигрице нет необходимости заставлять львенка убираться к комнате, ложиться спать в определенное время или обсуждать с львенком-подростком его проблемы с девушками. Мать маленького человека сталкивается со сложными проблемами каждый день, поэтому для нее очень важен вопрос «Как любить ребенка, если его при этом надо воспитывать?».

Цитата из книги:

«Архаично живущие племена, которые умиляют исследователей своими почти всегда довольными и спокойными младенцами, имеют очень мало что запрещать или предписывать маленьким детям. Замерзнет - придет погреться, проголодается - протянет руку, захочет спать - заснет».

Мы живем в совершенно другом мире. Мы вынуждены запрещать и не пущать. Лично для меня это всегда драма. Рецепт Петрановской - это добрый и злой полицейский в одном лице. Этот рецепт здорово помогает сгладить противоречие между любовью и воспитанием:

«Отказывать тоже можно из позиции заботы, а можно из позиции насилия. Можно запрещать, но при этом сочувствовать ребенку, сохранять с ним доброжелательный контакт: «Я понимаю, как тебе хочется еще мультик, но нам пора спать. Ты расстроился? Иди ко мне, я тебя пожалею»…».

Лично мне этот простой рецепт уже помог спокойнее общаться с дочкой.

Кроме того, я усвоила из книги очень важную мысль: стресс - это не время для воспитания. Знакомая ситуация: ребенок орет, вы орете в ответ, и сами себя ненавидите за это? Или ребенок весь в слезах - а вы ему со строгим лицом рассказываете, что так вести себя нельзя, и вообще вы сейчас дверь закроете и уйдете? Потому что ну а что еще делать - не поддаваться же на истерику? У Петрановской на этот счет рецепт такой: поддаваться не надо (не надо покупать ту машинку, если он из-за нее катается по полу в магазине), но надо сохранять спокойствие и не дать себе превратиться в шипящую фурию. Любить ребенка безусловно - это значит давать любовь, даже когда ребенок ведет себя не так, как вам хотелось бы. Истерика ребенка - это не повод для воспитания ребенка. Это повод для воспитания себя.

«Если скандал уже разгорелся, деваться некуда - надо ждать, пока стресс стихнет и хотя бы не подливать масла в огонь криком, угрозами и невыполнимыми требованиями типа «прекрати орать», «немедленно успокойся», «замолчи сейчас же». (Вы сами-то захотели бы такое услышать, когда рыдаете - от мужа, например?) Просто остаемся рядом, если дается - обнимаем, гладим, что-то говорим. Смысл слов не очень важен, он все равно не очень понимает, важнее интонация, присутствие, прикосновение. Конечно, очень важно ваше собственное состояние, если вас трясет, вы ребенка не успокоите. Поэтому прежде всего … дышим, успокаиваемся сами - иногда этого достаточно, чтобы стресс ребенка пошел на снижение».

Быть ребенку другом или руководителем?

А, может быть, вообще ничего не запрещать? Устроить семейную коммуну, где все равны? Увы, нет. Прощай, утопия. Быть родителем, который ничего не запрещает и не контролирует, - не вариант. В нашем сложном мире это равносильно тому, что оставить ребенка без защиты.

Хотя вроде бы с виду - ну что может быть прекрасней, чем «родитель-друг»! Ты зовешь маму по имени, она ничего не запрещает и со всем соглашается, - ты самый счастливый ребенок! Согласно Петрановской, все не так просто. Такой либеральный подход родился во второй половине XX века как реакция на довоенную авторитарную модель семьи, где ребенок не получал никакого тепла и понимания. Но оказалось, что дети, воспитанные «родителями-друзьями», чувствуют тревогу и незащищенность.

«Ребенку в равной мере будет страшно и плохо как с родителями инфантильными, беспомощными, так и с суровыми, не чуткими к потребностям ребенка».

В семье должна быть иерархия, и каким бы понимающим ни был родитель - он должен быть главным. Это нормально, - и главное, что родитель тоже должен понимать, что это нормально. Иначе возникают неизбежные агрессивные срывы:

«Если родитель не чувствует себя вправе запретить, если он не в доминантной ответственной роли, то он должен, для того чтобы запретить, «раскочегариться», разозлиться: это я не просто так тебе запрещаю, а потому, что ты плохой, ты виноват. «Тебе лишь бы смотреть мультфильмы бесконечно! Ты совсем от рук отбился! Как тебе не стыдно капризничать - такой большой мальчик!» - и все в таком роде. И сразу запрет перестает быть поведением защиты и заботы, он воспринимается ребенком как нападение, вызывает обиду».

То есть «родитель-друг» не способен спокойно чувствовать себя комфортно в ситуации конфликта - и конфликт неизбежно превращается в битву «друзей» в песочнице.

Детские истерики: жалеть или «не поддаваться на манипуляции»?

Многие уверены, что дети скандалят, потому что их слишком балуют вниманием. И поэтому ни в коем случае нельзя им потакать. Ничего подобного, все как раз наоборот, - считает Петрановская. Истерика - это способ хоть как-то обратить на себя внимание вечно занятого родителя.

«Если ребенок не уверен в своем взрослом, в его привязанности, он будет добиваться подтверждающей связи, стремиться сохранить и укрепить ее любой ценой».

Поэтому главная профилактика истерик - любить, обнимать, носить на руках, хвалить. В общем, делать все, чтобы ребенку не приходилось прибегать к экстремальным способам привлечения внимания. Истеричный ребенок - это ребенок недолюбленный, а вовсе не избалованный.

«Во многих традиционных культурах младенцы весь первый год жизни проводят прижавшись к матери, она держит ребенка на руках, или носит, привязав на спине. Кормит, не отрываясь от дел, спит тоже с ребенком. Если бы опасения про «избалуются, приучится» были верны, их дети должны были бы чуть не до взрослого возраста настаивать на том, чтобы их носили. Однако наблюдения говорят ровно обратное: эти малыши намного более самостоятельны и независимы к двум годам, чем их городские сверстники. Они не склонны ныть, канючить, постоянно дергать мать и «висеть» на ней, они полны радостной любознательности и вовсе не выглядят «избалованными». А дети из современных мегаполисов, которых очень боялись «приучить к рукам», или чьи мамы не могли с ними быть, ненасытно требуют внимания взрослых, капризничают, изматывают родителей своим вечным недовольством и прилипчивостью».

Ребенок борется за внимание родителей - а значит, ноет, капризничает, хулиганит и даже болеет. А все потому, что он испытывает «голод привязанности». И если его не удовлетворить, то будет становиться хуже и хуже. Привязанность - это органическая, инстинктивная потребность ребенка. Не удовлетворять ее, чтобы не избаловать, - это как голодному ребенку не давать поесть, потому что он слишком громко просит!

«По такому принципу формируется устойчивое капризное, зависимое поведение: если ребенок часто чувствует, что взрослому не до него, он не может расслабиться, он все время должен быть начеку, проверять прочность связи. Родители устают, раздражаются, окружающие их уверяют, что ребенок «слишком избалован», они начинают проявлять строгость, «не идти на поводу» - и дело становится еще хуже, ведь он пугается еще больше и борется еще отчаянней. Образуется замкнутый круг, в котором все несчастны и недовольны».

Одним словом, хотите вырастить непослушного, нервного и озлобленного ребенка? Без проблем. Просто «не балуйте» его.

«Готовность ребенка слушать определяется не нотациями и поучениями, не наказаниями и призами, а качеством привязанности».

Хвалить или быть построже?

И тут мы подходим к главной теме книжки - «привязанность в жизни ребенка». Петрановская уверена, что главная цель ваших отношений с ребенком - не «воспитание», не «обучение», а именно формирование привязанности. То есть, проще говоря, ваша цель - выстроить с ребенком доверительные отношения. И хотя, казалось бы, любить маму для ребенка естественно, но в нашем неестественном мире, как всегда, все сложно. И родители иногда умудряются своим «воспитанием» полностью растоптать привязанность в душе ребенка.

В России эта проблема, по мнению Петрановской, стоит очень остро. Наши мамы и бабушки воспитывались в атмосфере, где нельзя было разбаловать, «крик развивал легкие», а ношение на руках «ухудшало ребенку осанку». У нас вообще «территория с дефицитом позитивного внимания к детям». Сначала русские женщины просто коней на скаку останавливали, потом избы тушили, а под конец их еще и на заводы загнали для полнейшего «освобождения». Сами понимаете: с ребенком на шее ни в горящую избу, ни на завод. Так что в нашей стране «сильных и независимых» материнская любовь и нежность - это практически терра инкогнита. Этому надо учиться у специалистов.

Например, учиться «позитивному отзеркаливанию» и «контейнированию».

«Позитивное отзеркаливание» - все эти «ути-пути», «как хорошо покушал!», «молодец какой, сам попил!», «ты у меня самый лучший!». А также: «Это что такое? А, зайка… Какой красивый зааааайка!» - в ответ на хаотичное переплетение карандашных линий. Одним словом, сплошное сюсюканье и балование в понимании женщин, рожденных в СССР, - именно поэтому мы так удивляемся, попадая в страны, где детьми восхищаются все прохожие, то есть где нет дефицита позитивного внимания к детям, как в России.

Если ребенку в детстве не хватает позитивного отзеркаливания, если его только постоянно оценивают («Трояк?! И это у тебя, отличницы, позор!») - то из ребенка вырастает депрессивный и неуверенный в себе взрослый, который зависит от мнения других людей, потому что в свое время не получил от мамы подтверждение любви. Который выкладывает каждый свой шаг в Инстаграм в поисках лайков - читай, «в ожидании позитивного отзеркаливания». Чтобы кто-то, наконец, его оценил и полюбил, раз в детстве этого не сделали родители.

Так что когда у ребенка что-то не получилось, и он бежит к вам за утешением, - не надо его «воспитывать» в духе «ну вот опять, ты сам виноват, яжеговорила» - просто обнимите его, пожалейте и утешьте. Даже если он соврал - он скорее всего сделал это, чтобы понравиться маме: обнимите его, объясните свои чувства, поговорите с ним. Не бойтесь «избаловать»: так мы помогаем ребёнку справиться со стрессом - это называется «контейнирование» или возвращение в «психологическую утробу». Так мы показываем, что изучать мир и ошибаться - это нормально и нестрашно, потому что за ошибкой не следует немедленное наказание, и мама продолжает нас любить. Такое поведение формирует из родительской любви ту самую «тайную опору», которая вынесена в заголовок книги. И тяжело приходится по жизни тому, у кого такой опоры нет.

«Нам кажется, что тот, кто закален невзгодами с детства, будет лучше справляться с ними и потом. Это не так. Исследования показывают, что лучше справляются с трудностями те, у кого было счастливое детство и благополучная семья. Их психика имеет запас прочности, в стрессе она сохраняет способность быть гибкой и изобретательной, они обращаются за помощью и способны утешиться сами».

Кстати, то, что мужчины «не эмоциональны» и не понимают женщин - это, по мнению Петрановской, социальный навык. Я давно это подозревала, но вот тут, наконец-то, нашла научное объяснение. Просто их в детстве не «контейнировали»: в ответ на их горе им говорили: «Не реви как девчонка!». Их никто не утешал - и они не научились утешать. И учатся потом, только читая книжки. Впрочем, как и многие молодые матери, которых в детстве тоже не очень-то баловали сочувствием.

Понимая роль «позитивного отзеркаливания» в развитии ребенка, мы можем оценить, насколько важно психологическое, эмоциональное состояние матери в это время. Ее болезнь, усталость, конфликты с мужем, страх за будущее могут привести к тому, что ухаживать за ребенком она сможет, а позитивно отзеркаливать - нет. Поэтому самое лучшее, что могут сделать для младенца члены семьи, близкие - помочь его маме быть отдохнувшей, спокойной, счастливой и проводить в общении с ребенком больше времени. Лучше не сидеть вместо нее с ребенком, а позаботиться о ней самой: освободить от домашних дел, вкусно накормить, сделать массаж, наполнить ароматную ванну. Когда мама сама хорошо себя чувствует, она будет общаться с ребенком естественно и с удовольствием.

Добиваться результатов или пустить все на самотек?

Детский сад и школу Петрановская рассматривает как неизбежное зло. Она уверена, что не стоит переоценивать их роль в социализации или даже в обучении. Самые главные навыки общения ребенок получает, общаясь в семье. Развивашки в детском саду - тоже ничто по сравнению с маминым вниманием. В общеобразовательной школе научиться ничему невозможно, потому что там скучно и постоянный стресс (не потому ли после контрольной, а тем более после окончания школы все «знания» так быстро выветриваются из головы?) Если уж вы отдаете ребенка в общеобразовательную школу, нужно помочь ему пережить этот период, относясь с иронией и скепсисом ко всем этим двойкам и родительским собраниям. Хотя бы не скармливать отношения со своим ребенком «Молоху обязательного образования», как говорит Петрановская.

Не стоит удивляться, что ребенок плохо учится в школе, - школа просто не отвечает потребностям ребенка в обучении. Не стоит удивляться и «плохим компаниям», где подросток ищет учителей жизни, потому что «взрослые вложили в его руку камень обязательного образования вместо хлеба настоящего обучения» . К тому же, если ребенок попал под дурное влияние, то значит, это вы не имеете на него влияния - и он ищет понимания, близких отношений и принятия на стороне.

Так что же делать, чтобы все-таки вырастить ребенка умным, успешным, хорошо социализированным человеком?

Прежде всего, просто любить его. Это позволит ребенку вырасти счастливым, удовлетворенным, открытым - и, как результат, успешным в жизни.

«Эмпатия и рефлексия - важные составляющие эмоционального и социального интеллекта, а они определяют качество жизни человека намного больше, чем академическая успеваемость».

По мнению психологов, у ребенка есть органическая потребность в «своем» взрослом. Поэтому не сработает утопическая идея изымать детей из семьи и гармонично и правильно воспитывать их каком-нибудь учреждении. Вот такие мы люди - собственники. Нам надо учиться любить конкретных людей и учиться любить себя, чувствуя, что нас тоже любят и принимают. Этот опыт любви - базовый. И это именно то, что в первую очередь должен развивать в ребенке родитель. Все остальные развивашки - вторичны.

«Сегодня многие «развивающие методики» превращены в бренды с довольно агрессивной маркетинговой политикой, родителям всячески внушают, что нужно вложить в ребенка сейчас, а то будет поздно, и он окажется лишен прекрасных перспектив, его карьера будет загублена, ему останется только всю жизнь прозябать среди аутсайдеров. Чтобы такого не случилось с вашим чадом - срочно купите эту книгу, эту методику, оплатите эти занятия».

То есть понимаете, да? Никто не будет учить вас давать ребенку любовь, потому что это - бесплатно. Ваша любовь бесплатна - в том смысле, что это не даст денег производителям пластмассового «детского счастья». Но зато ваша любовь очень дорога ребенку. Это как раз тот случай, когда наглядно видно, что душевное богатство гораздо важнее материального. Лучше покупать одежду в секонд-хенде и проводить больше времени с ребенком, чем пропадать на работе, чтобы купить ему все самое крутое и «сделать малыша счастливым». Самое ценное, что вы можете дать, - это свое время, внимание и любовь.

«Ребенок беженцев, которые остались без кола и двора, побывали под обстрелами и пережили нехватку еды, живут в лагере для переселенцев, не зная, что с ними будет дальше, может быть безмятежно счастлив, если родители с ним и сами не теряют присутствия духа. И, наоборот, ребенок, живущий в дорогом богатом доме, с самыми лучшими материальными условиями, находящийся в полной безопасности, может быть совсем не благополучен, потому что у папы бизнес и любовница, и дома он почти не бывает, мама в депрессии, и уже раз пыталась выпить упаковку снотворного, а малышом занимаются постоянно меняющиеся домработницы и няньки. И именно он, а не его сверстник из семьи беженцев имеет все шансы на невроз, энурез, нейродермит и прочие последствия тяжелого длительного стресса» .

Так что никакие элитные репетиторы и дорогие секции не смогут дать ребенку того, что может дать мама.

Не «развивающие методики», а отношения с родителями дают детям лучший старт в жизни.

Более того, обилие «развивающих методик» дает хороший шанс вырастить ребенка духовно богатого, но душевно больного. То есть весьма плохо социализированного. Мне почему-то сразу вспомнились истории о юных гениях, которые, повзрослев, не становятся гениальными взрослыми - они становятся унылыми социофобами, не способными нормально общаться с людьми.

Петрановская, кстати, говорит и том, что любовь важна не только для развития эмоционального интеллекта, но и для развития рационального интеллекта. Невозможно нормально учиться, если тебя не любят. То, что брошенные дети отстают в развитии, часто списывают на плохую генетику и «матерей-алкоголичек». Но дело не в генах: этих детей просто никто не любит. Стресс блокирует у них способность обучаться. Попав в любящую семью, большинство из них быстро избавляется от «диагноза» (читай - клейма) и становятся вполне смышлеными детьми.

Для домашних детей действует тот же принцип: чем больше вы орете на ребенка за плохо сделанную математику, тем хуже он понимает математику. Потому что все его силы уходят на то, чтобы бороться со стрессом.

Если вы изо всех сил «развиваете» ребенка, не давая ему спокойно играть - его интеллект не развивается, а затормаживается. И вообще, по мнению Петрановской, «самое лучшее, что мы можем сделать для развития своих детей в нежном возрасте, - не мешать им играть».

Если уж вы непременно хотите развить в ребенке интерес к чему-то, поможет только ваш пример, которому он с радостью последует. Не стоит удивляться, что ребенок не читает, если он никогда не видел вас с книгой.

Если вы требуете от ребенка результатов, чтобы он был непременно «быстрее, выше, сильнее» - готовьтесь к тому, что он вырастет демотивированным, бессердечным и нервным, потому что ему не давали быть собой, его не принимали и его потребностями не интересовались. Несмотря на то, что «здесь и сейчас» у вас чудо-ребенок, которым можно похвастаться перед друзьями.

« Некоторые дети вообще приходят к выводу, что «заниматься» - это единственное возможное времяпрепровождение с родителями. Все остальное родителям не интересно, только объяснять, развивать, обучать. Хочешь получить маму хоть на полчаса в день - изображай интерес к занятиям. Потом мама рассказывает, что «ее ребенок всегда с удовольствием занимается, и даже сам просит». Еще бы. Маму захочешь - и не то полюбишь. В нежном возрасте ребенок обычно не способен сопротивляться, он будет стараться нравиться родителям. А заодно обучаться тому, что ты сам, твои желания, твои потребности не важны, важен результат, достижение, успех, место в конкурентной борьбе».

Как видите, быть любящей мамой не так-то просто. Действительно любящей, а не выдающей иезуитские сентенции в духе: «Я тебя мучаю, потому что ну ооочень люблю и хочу тебе только хорошего!». Вы же помните, что вы чувствовали, когда вам в детстве это говорили? В общем - не надо так.

В двух словах, рецепт Петрановской - это меньше нотаций и больше объятий. А остальное приложится.

Теги:

Например, 50 рублей в месяц - это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета - немного. Для Матрон - много.

Если каждый, кто читает Матроны, поддержит нас 50 рублями в месяц, то сделает огромный вклад в возможность развития издания и появления новых актуальных и интересных материалов о жизни женщины в современном мире, семье, воспитании детей, творческой самореализации и духовных смыслах.

Об авторе

Филолог и магистр социальной философии. Автор блогов nenadoada.ru и antilubov.ru. Журналист, пиарщик, преподаватель русского, литературы и прочей гуманитарщины. Мама дочки, жена мужа, хозяйка собакена и кошки. Само собой, немного поэт, и меня даже немного печатали. Когда-нибудь напишу роман:)