Душевой павильон устраивают для мальчиков и девочек отдельно из расчета 6 душевых сеток при вместимости лагеря до 240 человек и 10 душевых сеток, независимо от числа отдыхающих детей. Количество мест в раздевальне душевого павильона должно быть в 2 раза больше, чем душевых сеток. Площадь для душевой установки в лагере, где отдыхает до 240 человек, равняется 2X8 м, а где отдыхает от 280 до 1600 человек, — 2 X 12.

При душевом павильоне должна быть предусмотрена кабина личной гигиены девочек из расчета 1 кабина площадью 3 м2 на 70 девочек. Душевой павильон оборудуется гигиеническим душем, умывальником и унитазом. В случае невозможности повседневной эксплуатации душевой во II, III и IV климатических районах устраивается летняя душевая с солнечным нагревом из расчета две сетки на отряд.

Обустройство хозяйственного двора в лагере

Хозяйственный двор должен быть обособлен от спальных зданий и удален от них на расстояние 50 м2. Участок пионерского лагеря должен иметь 2 въезда: один — основной, другой — для хозяйственных нужд.

Освещение в лагере

Помимо естественного освещения спальных помещений, согласно СНиП II—А. 9—71 применяется искусственное освещение, как правило, лампами накаливания. При круглогодичной эксплуатации пионерского лагеря для освещения обеденных залов, помещений для кружков, читален, пионерских комнат и др. рекомендуется использовать люминесцентные лампы в соответствии с рекомендациями СНиП II—А.9—71 «Искусственное освещение. Нормы проектирования».

На территории пионерского лагеря предусматривается наружное освещение лампами накаливания основных проездов и пешеходных дорожек между зданиями и сооружениями.

• Пионерские лагеря должны быть оборудованы хозяйственно-питьевым водопроводом и канализацией 1 .
• Пионерские лагеря должны быть обеспечены противопожарным водоснабжением, средствами пожаротушения и простейшей сигнализацией.
• В пионерском лагере должны быть предусмотрены телефонная связь, радиовещание от ближайшего населенного пункта и от радиоузла.
• На случай дождливой погоды желательно иметь сушилки для обуви и одежды.

Более детальные сведения о составе и площадях помещений и площадок пионерских лагерей приводятся в издании «Пионерские лагеря. Нормы проектирования (СНиП II—Л. 12—68)». М., 1968.

1 Смотрите раздел - Санитарные требования к водоснабжению и канализации пионерских лагерей.

«Медицинское обеспечение пионерских лагерей», С.М.Вендель

Количество стационарных коек устанавливают из расчета 1,5—2% от общего количества мест в пионерском лагере. Помещения должны быть светлыми, хорошо проветриваемыми и теплыми, в случае холодной погоды они должны периодически протапливаться. Медицинский пункт и изолятор обеспечиваются необходимым жестким и мягким инвентарем, медикаментами, сыворотками, предметами ухода за больными и дезинфицирующими средствами. Установка умывальных в лагере В группе…

Создание оптимальных гигиенических условий имеет большое значение для нормального развития ребенка, для хорошего спокойного отдыха. Медицинский персонал должен систематически контролировать выполнение санитарно-гигиенических норм, санитарное содержание лагеря. Ежедневно медицинский персонал совместно с дежурным представителем персонала лагеря и членом совета дружины проверяет санитарное состояние спальных, кладовых и других помещений, а также территории лагеря. Особое внимание следует обращать…

В течение дня помещение систематически проветривают. Необходимо держать окна постоянно открытыми. При неблагоприятной погоде проветривание производят не менее 3 раз: утром, до гигиенической гимнастики, во время уборки и вечером, перед отходом детей ко сну. Продолжительность проветривания определяется температурой наружного воздуха и другими метеорологическими факторами. Естественная вентиляция значительно эффективнее при сквозном проветривании, которое должно производиться только…

Уборка умывальных и уборных производится ежедневно и по мере загрязнения горячей водой с применением моющих средств. Выгребную яму уборной 1 раз в 7 дней необходимо дезинфицировать сухой хлорной известью (1 кг на 1 м2). Содержимое выгребных ям должно по мере накопления регулярно вывозиться (не реже 1 раза в месяц). Внутренние поверхности дворовой уборной и ручки…

При надзоре за санитарным состоянием пионерского лагеря для объективного определения санитарного режима и бактериального загрязнения на объектах питания и выполнения правил личной гигиены работниками кухни и столовой важное значение имеет исследование смывов на санитарно-показательную микрофлору. В основе бактериологического метода исследования смывов лежит обнаружение на проверяемых объектах бактерий группы кишечной палочки. При проведении обследования объектов по…

Воспитатели и вожатые, придерживайтесь некоторых ус­тных правил:

Соберите белье, посчитайте; принимайте белье у детей в каждой комнате отдельно.

Попросите старших ребят сдать белье, принести чистое и заправить постели.

Во время помывки в каждом душе (у ребят и девочек) должен быть взрослый.

Скажите о разделении чистого и грязного белья.

Проверьте наличие ковриков в душевых.

Заранее проверьте температуру воды.

Расскажите детям о возможных неожиданностях, ко­торые могут произойти в душе (отключение воды, хо­лодная вода, попадание мыльной пены в глаза, скольз­кий пол и т.п.).

Помогите промыть волосы девочкам с длинными во­лосами.

Организуйте помощников для мытья малышей.

Следите, чтобы дети не бросали мыло на пол, не ша­лили, экономно расходовали воду и шампунь, пользо­вались своими принадлежностями, не заносили одеж­ду в душевую.

После помывки детей в душевой со старшими детьми наведите порядок.

Организовывайте стирку грязного белья. Во время стирки с детьми необходимо находиться воспитателю или вожатому. Будет очень хорошо, если вы сами по­стираете несколько личных вещей. Вы покажете при­мер тем детям, которые самостоятельно не стирали. Воспитателю нужно помочь младшим детям пости­рать белье.

4. О правилах поведения в лагере

Воспитателям и вожатым с первых дней пребывания де­тей (подростков) в лагере необходимо ознакомить их с пра­вилами поведения. Правила поведения в лагере могут быть разработаны администрацией в форме общепринятых инст­рукций. Если же таковых общелагерных правил нет, то можно самим их разработать, хотя бы для своего отряда.

Предлагаем некоторые варианты подобных правил поведения детей и подростков в детском оздоровительном лаге­ре.

А) Правила поведения в умывальнике и туалете.

1. Пред входом вытирайте тщательно ноги, чтобы не ос­тавлять следы песка на белой плитке пола.

2. В умывальнике и в туалете всегда стоит швабра с влаж­ной тряпкой. Если после вашего посещения остаются грязные следы, протрите пол за собой. Это займет у вас не более минуты и сэкономит время на уборку вашего взрослого товарища.

3. Не стоит трогать зеркала руками, так как на них остают­ся пятна.

Б) Правила поведения в душевых.

1. Обувь и одежду снимайте в помещении раздевалки, что­бы она не намокла.

2. Не стоит трогать зеркало руками, так как на них остают­ся пятна.

3. Пользуйтесь только своими банными принадлежностя­ми (шампунь, мочалка, полотенце).

4. Если мыло упало на пол, поднимите его, чтобы потом не поскользнуться самому и товарищу.

5. Разговаривайте негромко.

6. Экономьте время, воду и электроэнергию, так как горя­чей воды нагревают определенное количество.

В) Правила поведения в домике (в палате).

1. При входе в домик (палату) вытирайте ноги в прихожей; снимайте обувь, чтобы не было песка в комнатах (в по­мещении).

2. Смотрите за порядком в своей комнате (домике, пала­те). Не сорите, ведь уборкой занимаетесь вы и ваши дру­зья по отряду.

3. Делайте уборку своей комнаты (палаты) каждый день.

4. Проветривайте комнату (палату), чтобы вы себя хорошо чувствовали.

5. Поправляйте за собой кровать. Не забывайте, что кро­вать - это не место ледового побоища.

6. Постарайтесь беречь мебель, ведь после вас в лагерь при­едут сотни ребят.

2297. Мойте ноги перед тем, как лечь в постель.

8. Не шумите.

9. Аккуратно обращайтесь с игрушками (с книгами и т.д.) После того как поиграли - кладите их на место.

10. Следите за своими вещами, будьте аккуратны.

11. Делайте все что угодно, но не мешайте другим!

Г) Правила поведения в столовой.

1. Пред входом в столовую вытирайте ноги.

3. Не входите в столовую в верхней одежде. Верхнюю одеж­ду вешайте на спинку стула.

4. Мойте руки перед едой.

5. Воздержитесь от разговоров во время еды.

6. Ешьте аккуратно, чтобы вокруг вас была чисто как за столом, так и на полу.

7. Все доедайте в столовой, не берите с собой про запас.

8. Уберите за собой посуду, если покушали.

9. Работники столовой всегда будут рады услышать ваши слова благодарности.

Сегодня день освобождения Освенцима, а у нас одна бабушка, которая позвонила на горячую линию, чтобы рассказать свою историю, как раз пережила заключение и помнит освобождение. Она очень грустит, что многое забывается, а то и передергивается как-то и хочет рассказать свою правду, как она это помнит и видела…

Сегодня к Марии Семеновне отправится целая команда прекрасных людей, чтобы пообщаться с бабушкой.

Спасибо большое!

И, конечно же, бабушка будет очень рада, если мы расскажем ее историю вам.

А вот история бабушки Марии Семеновны:

Родилась я в Курской области, поселок Чернянка. Отец мой работал на маслозаводе прессовщиком, мама – разнорабочей. Училась в школе, жила в бедной семье, нас было пятеро у мамы, но двое умерло от голода, а трое остались в живых: я, брат и сестренка младшая. Когда началась война, отца забрали на фронт, мама осталась с нами тремя. Немецкие войска пришли в нашу Курскую область в 1942 году. Немцы уже были в Белгороде, стояли в Короче, а в Чернянку приезжали составы, отправляли солдат на фронт, боеприпасы. Воинская часть работала, и я работала при воинской части, мне было только 14 лет, школы закрыли под полевой лазарет. Работая при воинской части, смазывала патроны для пулемета, которые приходили с маслом заводским, их надо было вытереть и смазать маслом машинным. Вот так я проработала до прихода немцев.

А когда немцы пришли в июне 1942 года, стали молодежь вывозить в Германию. Вывезли всю молодежь и меня последним эшелоном – 10 декабря 1942 года посадили в открытые вагоны и повезли в Германию. Ехали в поезде и женщины, и девчата, и ребята, я – малолетка и еще несколько человек наших военнопленных. Я подложила палец под дверь, когда немец вышел, его разбили, думала, меня вернут – нет. Привезли в какой-то пересылочный пункт нас, распределили на работы. Я от работы отказалась, нас за это с подругой – Надей Пронькиной, она старше меня была, посадили в тюрьму в Бреслау, а потом оттуда отправили в концлагерь Освенцим – Аушвиц.

С января 1943 года находилась в лагере. Везли нас в лагерь в открытых вагонах, подвели к нему, он огорожен колючей проволокой, по проволоке электроток, огни, думали – город какой-то, оказалось, концлагерь. Когда подвели к лагерю, в одежде полосатой ходит народ, тощие такие, страшные. Нас ночью привели, оставили в бараке, потому что было поздно. Оставались там до утра. А утром пришли немки-аузерки (фашистки-надзирательницы), все с нас сняли и накололи номера. У меня номер 75490, а у моей подруги – 75489. Остригли и отправили – ни имени, ни фамилии, только номер. Дали нам платье полосатое, куртку полосатую, колодки на ноги, косынку и отправили в барак на карантин.

В каждом бараке находилось по тысяче человек. Каждый вечер и утро в лагере была аппель – так называлась проверка. Вечером в шесть стоим перед бараком, кто может, а кто не может – лежит в бараке на койке, а мертвых вытаскивали около барака, чтобы все были налицо. Поляки были старшие бараков, а немки потом приходили и считали, чтобы все на месте были – и на мужской, и на женской половине. Если, не дай Бог, кто-нибудь где-нибудь пропадет, утонет в туалете, то весь лагерь стоит до тех пор, пока не найдут человека. После этого давали нам буханку хлеба килограммового на 12 человек, с обратной стороны переворачивали и давали нам со свеклы, вроде, как повидло, по маленькой чайной ложечке. И вот этот кусочек делили, хочешь – половинку на вечер и утро, а хочешь – съешь все с вечера или оставляй на завтра. Затем ложились на нары, были трехъярусные, внизу 12 человек, в середине и наверху. Это на карантине, два матраса, два одеяла байковых. Ложились по очереди – сегодня я с краю, завтра посередине. Так мы были на карантине. Иногда утром встаешь, а среди нас – мертвый, вытаскиваем его. А после аппели спали мы с 9 до 3 часов утра, потом подъем. Старшая лагеря кричит: «На аппель!» Колодки клали под голову, чтобы не украли.

Утром давали пол-литра теплой водички, считалось – кофе. И потом гнали нас на работу по лагерь шрассе – так называлась центральная дорога. Этот лагерь на болоте построен узниками. Выходили через центральную браму (ворота) – как на парад, в стороне – оркестр из таких же узников, как и мы – барабан, контрабас, скрипка, играли какой-то марш. А тут немцы с одной и с другой стороны командуют: «Линкс, линкс!» – левой, левой! За ворота выходишь – разделяют на группы, на каждую – немца с собакой, и гонят на работу. Работа разная: и булыжники укладывали, и рвы какие-то копали на химической фабрике – кого куда посылали. На работу привозили баланду – брюкву, порезанную кусочками, в воде. Дают пол-литра баланды и в пять часов гонят опять на работу, а обратно уже еле ноги тащим. И вот стоим опять до 9 часов, вечером перекличка.

Такой вот лагерный режим был. Три месяца мы были на карантине, нас из лагеря никуда не выпускали, только в лагере работы делали. У мужчин зондер команда была, а у женщин – шайзе команда. Мужчины туалеты выгребали. Бочка такая, черпаком выгребали, нагружали, а потом узники вывозили это за лагерь. А карантин кончился, и нас перевели уже в другой лагерь, где каждый день на работу разную посылали. Там я познакомилась с Реней и Эммой из Белоруссии. Их за связь с партизанами сюда отправили. Мать и сестренку расстреляли, брата – в Минскую тюрьму. А из Минской тюрьмы тоже отправили в концлагерь. Мы и на работу ходили, и спали вместе.

Людей привозили эшелонами, уже даже номера не накалывали – чехов, поляков. Мужчины остаются, а женщин с детьми, вроде как в душ отправляли, а там пускали газ «циклон», дурманили их, а потом пол раздвигался и их сжигали. Наутро этот пепел, команда такая была, через лукошко, и удобряли поля. А жир шел еще куда-то на их нужды. До 1943 года эшелонами привозили и сжигали наших военнопленных. А потом Гитлер издал приказ арийцев не сжигать. Арийцами он называл все нации – чехов, поляков, французов, русских. Только евреев и цыган жгли все время. С июня 44-го по 45-й день и ночь крематории горели. Пламя метра на 4 из труб выходит, черный дым.

С левой стороны от ворот детский барак был, дети смотрят, а родители иногда листочек капусты протянут – когда мимо поля идут, отщипнут украдкой. А когда нас угоняли из лагеря, матери плакали и кричали своим: «Помни имя свое!». Детей закрыли и не подпустили даже к колючей проволоке. Когда мы вышли, этот барак взорвали. Что там от него осталось – не известно.

В конце января нас подняли в 2 часа ночи и выгнали здоровых, а кто не мог выйти – остались в лагере. Дали нам в дорогу буханку хлеба. Кто может – возьмите одеяла. Зимы там хоть и теплые, 10 градусов мороза, но одежда-то: платье и куртка полотняная, колодки. Вывели нас этапом – мужчин сначала, а потом нас, гнали трое суток. Направятся на одну станцию, видно, им разведка докладывает, что там русские. Они сами бежали, как собаки, не зная, куда, и нас гнали. Если кто отставал, два шага в сторону, выстрел в висок, и колонна двигалась дальше. Трое суток нас гнали. Я ноги растерла колодками, не могла идти, говорю: «Реня, Эмма, оставьте меня, я уже не могу!». А они меня под руки тащили, думали, может, где-нибудь хоть привал. А с подругой Надей меня еще в концлагере разлучили.

И вот в каком-то поместье сделали привал. В этом поместье хозяин, видно, от немцев обувь прятал какую-то гражданскую, подобрали мне туфли мужские, колодки сняли, и я могла дальше двигаться. Потом нас опять погрузили на какой-то станции в открытые вагоны, а несколько вагонов отцепили и повезли в лагерь Бухенвальд, несколько – в Равенсбрюк, а нас повезли в северную часть Германии под Гамбург – Берген-Бельзен. Но это был не концлагерь, а для их солдат – санитарный. Деревянные бараки, а на них – белые круги и красный крест. Там мы спали на полу, никаких нар не было, но комендант Юзеф Крамер приехал с нами и хотел построить такой же лагерь, как в Освенциме – такой же крематорий. Гоняли команды выкорчевывать пни, а народ-то каждый день умирал, крематория хоронить нет. Стаскивали на кучу, а народ такой истощенный был, была такая команда, что крючком цепляли труп и тащили на гору. А откуда сила, питание-то какое?

Я еще в этом лагере заболела тифом – ни пить нет, ничего. Реня и Эмма свою порцию воды, которая вместо чая, отдавали мне, и хлеб – поддержали. Без сознания лежала 10 дней. Потом, когда пришла в сознание, узнала, что союзнические войска открыли второй фронт. Мы надеялись, что нас освободят. Гулы орудийные далекие слышны. Я Рене и Эмме говорю: « Вы ходите на работу, вас освободят, а я в лагере, возьмите меня с собой на работу». «Ты же не пройдешь, не выдержишь». «А вы меня локтем поддержите, чтобы я левой-то прошла». Вышли мы, простояли до 10 часов утра в апреле, нас никого не выпустили на работу, вернули в лагерь. Сами лагерь заминировали и хотели сбежать. Но когда пошли, с трех сторон русские войска, а с одной – союзнические. Они не захотели сдаваться русским войскам, лагерная администрация. Вернулись назад. Вывесили белый флаг, что они сдаются, а нас, узников, хотели отравить.

Приготовили баланду с какой-то отравой и рассчитывали, что союзники придут в 5 часов вечера, к тому времени они успеют эту еду раздать. А те пришли в лагерь в 3 часа дня. Пища на кухне сготовлена, но не раздали. А кухня на мужской территории была, мужчины наелись и стали умирать, как мухи, выходили из кухни, падали и умирали. И я рвалась, дошла до этой кухни, но уже поздно, все растащили. Я горько плакала, но нашла брюквину сырую, обрадовалась, мы порезали ее и поели. Но союзники и воду привозили, и еду к 5 часам приготовили, накормили нас – дали суп картофельный с тушенкой и буханку хлеба полкилограммовую на двоих.

Они хотели, как лучше. Но мы истощенные, некоторые понаелись – заворот кишок, тоже умирали. А у нас Реня старше всех была, с 23-го года, поставили миску с супом – по ложке, нас пять человек, съели. Она говорит – положите ложки, а нас трясет, как же положить, мы же есть хотим. Она настаивает, мы ее послушались, положили. Потом еще по ложечке. Этим она спасла себя и нас, а союзники поняли, что допустили ошибку, стали быстро сортировать узников по болезни: у кого чесотка – в одно отделение, у кого тиф – в другое… Но в первую очередь вывезли здоровых. Нас расселили в каком-то лесу в домике двухэтажном, дали гражданскую одежду. Когда нас освободили, танк проехал между бараками, а комендант Юзеф Крамер сидел на танке при своих регалиях, а тут по рупору сказали, что «… с сегодняшнего дня вы свободны, и каждый в скором времени будет отправлен на свою родину».

Радости этой невозможно передать, у некоторых даже не выдерживало сердце, особенно у которых родителей сожгли или детей. А потом, когда вошли в лагерь и увидели гору мертвых, эти злодеяния, надели на коменданта кандалы на руки и ноги и – в карцер. А немок этих, которые с локонами, аузерки, заставили эти трупы грузить в машины. Погрузили и в братской могиле похоронили. А потом суд над этим Крамером был.

Там у нас был русский офицер – переводчик. Мы ему все рассказывали, а он переводил. Нас там хорошо кормили месяц – поддержали и даже предлагали, кто не хочет возвращаться домой, то может поехать в любую страну. Но не было желающих изменить своей Родине, дома ждали и родители, и родственники.

Потом дали каждому несколько плиток шоколада хорошего, настоящего, жарко было, другая еда пропала бы, посадили в машины и повезли. С той стороны Эльбы уже наши войска, а мосты, все переправы взорваны. Переправляли на понтонных надувных мостах. Боялись, что потонем, а до наших солдат уже близко, они нам машут, кричат. Страху натерпелись, но Бог помог. Переправились, обнимаемся, радуемся, плачем…

Перевезли нас в город Кельн. Там советские войска стояли, был шлагбаум, они нас передали – по номерам или фамилиям – не помню. Потом нам говорят – город разбитый, ночуйте, кто где хочет. Мы же никуда не убежим. Утром нас собрали, посадили в вагоны и отвезли в город Фюрстенберг, недалеко от Берлина, там тоже наша воинская часть была № 52709. Бараки какие-то, видимо, раньше немецкий лагерь был. Майор Мезин устроил митинг и сказал, что мы свободны с сегодняшнего дня, можем писать письма домой, потому что всех сразу они вывезти не смогут. За нами идет масса народа, которых освобождали союзнические войска.

Говорили, что к ноябрю нас отправят домой. От мамы получила письмо. Она уже не думала, что я живая. Уже всех приняли, и нашу воинскую часть отправили на Родину, нас тоже. Дали нам какие-то документы, ведь у нас ничего не было. Воинской части везде был зеленый свет, и я быстро добралась до дома. Поступила в вечернюю школу, окончила ее, потом курсы машинисток. Вышла в 47-м году замуж, родила дочь. В 1953 году приехала в Москву.

Десять лет проработала на железной дороге, потом в Министерстве обороны. День Победы отмечали всегда на Красной площади, тогда салютов не было, прожекторами освещали. Водила туда и свою дочь. Жизнь налаживалась.