«Ребенок родился 12-го мая в 9 часов утра, а умер 11-го июня того же года в 1 час пополудни. Сколько времени жил ребенок?» - старая арифметическая задачка.

Для начала определимся с терминологией:
1) Младенческая смертность - смертность детей на первом году жизни, то есть от 0 до 12 месяцев;
2) Детская смертность - смертность в возрасте до 15-ти лет.

Так принято в современной демографии, и мне это представляется весьма удачным в связи с тем, что возраст пятнадцати лет примерно совпадает с возрастом интеграции во взрослую жизнь, вступления в брак и заведения потомства в период до ХХ века.

Детская (далее по тексту вместо «детская и младенческая») смертность является важной характеристикой общего состояния здоровья и уровня жизни населения страны и неизменно используется как один из важных факторов при классификации стран по уровню жизни населения. Проще говоря, чем лучше жизнь, тем ниже детская смертность. На начало ХХI века в рейтинге стран с наибольшей младенческой (до года) смертностью лидируют африканские и страны Средней Азии с показателями 180-100 смертей на 1000 рождений, в то время как в наиболее развитых странах меньше 5 смертей на 1000 новорожденных. Показатели эти неуклонно снижаются с каждым годом (не считая локальных вспышек смертности в той или иной стране, связанных с эпидемиями или социальными конфликтами).

Но какой же была детская смертность в древности?

Выше уже затрагивалась тема средней продолжительности жизни и ее зависимости от детской смертности. Как уже говорилось раньше, статистика появилась только в конце XIX века, то есть достоверно проследить динамику детской смертности мы можем только на протяжении века с небольшим. Однако здесь в дело вступают косвенные методы расчета: мы знаем, сколько примерно людей проживало в то или иное время на той или иной территории. Письменные источники: налоговые сборы, церковно-приходские книги; демографический метод: сопоставление размера города с плотностью застройки; в совокупности дают нам возможность очень приблизительно смоделировать темпы прироста населения на указанной территории за указанный период. Сопоставив эти данные со средним коэффициентом рождаемости, полученным из совокупности письменных источников, мы можем посчитать примерный процент детей, не доживших до совершеннолетия.

И процент этот колеблется в зависимости от различных факторов от 30 до 90%. То есть на протяжении всей истории человечества, вплоть до середины ХХ века, когда прогресс медицины и науки привел к резкому сокращению детской и младенческой смертности, в среднем от трех до девяти из десяти детей умирали, не дожив до совершеннолетия.

Такие выводы подтверждаются и имеющейся у нас статистикой за XIX-XX века и биографиями известных личностей более ранних эпох - разумеется, большей частью из привилегированных слоев населения.

В качестве иллюстрации - расчет средней детской смертности на примере потомства пяти европейских королев XV-XVI веков, чей репродуктивный цикл был достаточно долог (то есть не умерших и не овдовевших слишком рано): Изабеллы Кастильской, Марии Анжуйской, Шарлотты Савойской, Екатерины Медичи и, для разнообразия, Марии Ярославны, жены Василия Темного.

И вот что получилось:
Средняя продолжительность жизни (женщин) - 58 лет
Все вместе они родили 50 детей
Разница в возрасте между первым и последним ребенком от 12 до 23 лет, в среднем - 15
11 детей умерли до года
9 детей умерли до 5 лет
Двое умерли до 15 лет
16 из 50 оставили потомство (к слову, главная причина бездетности - опять же, ранняя смерть; хотя были и просто холостяки/незамужние, у первых при этом можно предполагать наличие внебрачного потомства, если о нем известно, здесь оно включено).
Младенческая смертность - 22%
Детская смертность - 44%

И это подводит нас к вопросу о том, насколько правомерно распространять данные, полученные на основе изучения биографий представителей высшей аристократии, на все население в среднем. И, как по мне, вполне правомерно.

№1. Соотношение смертности в возрастных категориях.

Общее соотношение смертности к возрасту подчиняется одной общей закономерности вне зависимости от всех прочих факторов: чем раньше, тем выше риск.

Для примера привожу свой расчет современного соотношения детской смертности к возрасту, произведенный на основе нескольких более-менее авторитетных источников (например, ВОЗ).

Если принять детскую смертность до 5 лет за 100%, то из них:
22% умерли в утробе либо в первые 24 часа жизни;
33% умерли в первую неделю;
44% умерли в первый месяц;
и 69% в первый год жизни.
Данная статистика подтверждает вышеописанную закономерность, однако ее нельзя безоговорочно распространять на эпохи до ХХ века из-за значительного снижения детской смертности в категории от года до 5 лет в связи с вакцинацией и развитием медицины в целом.

Округляя современные статистические данные: около 2/3 детей умирают в возрасте до одного года и лишь 1/3 - между годом и пятью годами (от общей детской смертности, естественно). Данное соотношение было получено из абсолютных количественных показателей детской смертности за 1990 и 2008 годы, причем, оба раза было практически одинаковым - 69% (округляя десятые).

Соотношение младенческой смертности к общей детской смертности постепенно растет по мере развития медицины. Ориентируясь на предыдущий расчет по королевам, а также на общее мое представление о средневековой демографии, сформированное на основании разных источников, я предположу, что соотношение младенческой смертности (до года) к детской (от года до 15 лет), в Средние века было 1:1. Статистика детской смертности в Российской империи в конце XIX - начале ХХ века дает нам 60-65% младенческой смертности от общей детской. Несмотря на то, что на тот момент еще не было всеобщей вакцинации и антибиотиков, а большая часть населения проживала в сельской местности, надо полагать, что усилиями земских докторов детей старше года и подростков все-таки лечили, что привело к сокращению смертности в этой возрастной категории по сравнению со Средневековьем.

Далее, в первой половине - середине ХХ века произошел прорыв в борьбе с инфекционными болезнями - всеобщая вакцинация, ликвидация оспы и распространение антибиотиков, что опять же сократило смертность детей от года до пяти лет и приблизило соотношение детской и младенческой смертности к современным показателям.

Младенцы же при этом продолжали и продолжают умирать в первые дни и недели жизни от естественных факторов, которые меньше зависят от качества оказываемого лечения и больше от естественного отбора.

№2. Смертность в первый день жизни.

В чем же причина столь высоких показателей младенческой смертности в первый день жизни, составляющей от 12 до 22% от общей детской смертности? Ответ очень прост - в эту категорию входят все случаи гибели плода в утробе после 28-й недели беременности. А это случается, увы, не так уж и редко в силу самых разных естественных или травматических причин.

Помимо мертворождений наиболее частыми причинами смерти новорожденных в первые часы жизни является родовая травма и асфиксия. А вот всевозможные редкие врожденные патологии и мутации, встречающиеся реже, чем 1 случай на 10,000, можно смело не учитывать. В том числе пресловутый «синдром внезапной детской смерти», который и заметили только тогда, как детская смертность снизилась настолько, что люди задумались о причинах отдельных смертей.

Итак, основные причины смертности в первые сутки:
гибель плода в утробе, мертворождение;
удушение пуповиной;
родовая травма при неправильном извлечении плода (переломы конечностей, травмы шеи);
слабая дыхательная деятельность либо ее полное отсутствие (в роддомах при тяжелой степени асфиксии совершаются реанимационные мероприятия, в том числе ИВЛ);
резус-конфликт;
недоношенность;
внутриутробные инфекции.

И учитывая, что средневековая медицина не имела в своем арсенале практически никаких реально действенных средств родовспоможения или реанимации новорожденных, в этом отношении женщины всех социальных слоев находились в одинаково незавидном положении.

Исторические источники до XVIII века редко дают нам достаточное количество информации, чтобы можно было с уверенностью разделить случаи мертворождения, младенческой и детской смертности. Идеальный вариант, когда в письменном источнике содержится точная дата рождения ребенка, а также время и причина смерти, по которым становится понятно, что ребенок прожил три года четыре месяца и умер, например, от оспы. Однако большинство источников XIV-XVII веков в лучшем случае содержат только имя и год рождения/смерти ребенка, причем если это один и тот же год, нам это мало о чем говорит.

В более ранних средневековых источниках все еще веселее - недожившие до совершеннолетия дети могут вообще не упоминаться (например, перечисляются трое вступивших в права наследования сыновей и две вышедшие замуж дочери, но это не означает, что детей всего было пятеро или даже что только эти выжили, еще несколько могли «потеряться» ввиду незначимости); либо упоминаться факт рождения ребенка без дальнейших указаний на его судьбу (естественно, это означает его смерть в раннем возрасте, однако безо всяких подробностей).

Кроме того, я подозреваю (это, впрочем, мое личное мнение), что в ряде случаев, в том числе - и особенно - в семьях высших слоев общества мертворожденных детей могли крестить, как живых. Конечно, с формальной точки зрения это недопустимо, однако именно в этом отношении церковь готова была идти на поблажки. Смерть законного ребенка - особенно, конечно, мальчика - это всегда горе для его родителей. Однако смерть ребенка некрещеного - это просто немыслимая трагедия для христианского сознания средневекового человека.

Можно долго копаться в догматической стороне вопроса о том, куда попадают души некрещеных детей. Упрощенно, весь этот диспут, тянущийся до настоящего времени, выглядит так: «По логике, конечно, все некрещеные, в том числе дети, попадают в Ад, однако это очень грустно, поэтому вот вам стопицот отмазок, почему это не совсем так, а догматизировать этот вопрос на всякий случай вообще не будем». Тем не менее, средневековые люди куда меньше современных были склонны рассчитывать на божественный либерализм, поэтому наверняка верили, что ребенок, умерший до крещения, обречен на пребывание в Лимбе* как минимум до Страшного суда. И, что немаловажно, за него нельзя молиться, нельзя похоронить его по-христиански.

В общем, надо быть конченым моральным уродом, чтобы сказать матери, которая только что в муках рожала этого ребенка и сама, возможно, при смерти, что ее ребенок не выжил, да еще и попадет в Ад. Поэтому ребенка старались крестить во что бы то ни стало.

Церковь даже регламентировала возможность крещения в случае, если наружу появилась хотя бы головка и часть тела ребенка; допускала, чтобы в исключительных случаях, когда священника никак не найти, обряд совершал мирянин. Наконец, во второй половине XVII века был изобретен т.н. «крестильный шприц» - думаю, объяснять назначение и принцип действия излишне.

А теперь гипотетическая ситуация: рожает знатная дама или даже королева. Роды тяжелые, возможно, был ранее неудачный опыт, все психологически настроены на худшее; появляется ребенок - весь в крови и слизи, ничего толком не понятно, кроме того, что он не кричит. Ему прочищают дыхательные пути (ага, «рот-в-нос»), растирают по спинке, хлопают по ягодицам. Проходит минута или две, ребенок все еще не дышит - из соседней комнаты дергают священника, который там все это время дежурил как раз для такого случая, он отработанными движениями моментально крестит ребенка, читает молитву, а дальше - на все воля Божья. По документам проходит как: «%христианское_имя%, умер в младенчестве».

В глухих деревнях, где священник один и со всеми знаком лично, женщины наверняка пытались уговаривать окрестить мертвого в обход правил.

№3. Инцест.

Не будем касаться таких крайностей, как династии, поддерживающиеся браками между родными братьями и сестрами, родителями и детьми, как это было, например, в Древнем Египте и Вестеросе. Поговорим о Европе Позднего Средневековья и Нового времени.

Наверное, общеизвестно, что ситуация с генофондом у представителей правящих европейских династий была не очень из-за постоянных близкородственных браков. Обычно браки заключались между двоюродными/троюродными братьями и сестрами, а также дядями и племянницами. Для того, чтобы заключить такой брак, требовалось разрешение Папы; и с его же разрешения позже такой брак можно было расторгнуть по причине близкого родства - это уже отдельная европейская дипломатическая забава.

Особенно это касается Габсбургов, основой могущества и обширных владений которых была брачная дипломатия. Известна даже их семейная поговорка: «Пусть другие ведут войны; ты, счастливая Австрия, заключай браки. То, что другим дарует Марс, тебе даст покровительство Венеры». Результатом стало не только господство разных ветвей дома Габсбургов в половине стран Европы, но и часто проявлявшиеся в их роду генетические заболевания и мутации.

Так, от Хуаны Безумной (у которой, по иронии, были отличные показатели выживаемости потомства - все шестеро ее детей выжили и пятеро оставили потомство) закрепилась фирменная «странность», граничащая с шизофренией, то и дело проявляющаяся у представителей рода Габсбургов.

Ну и самый известный пример всего этого близкородственного мракобесия - это последний правитель из династии испанских Габсбургов, король Карл II по прозвищу Зачарованный. Из-за нескольких близкородственных браков в ближайших поколениях (отец Карла, Филипп IV, был женат на своей родной племяннице) коэффициент инбридинга у наследника был 25%, как и у детей, родившихся в результате инцеста между братом и сестрой. В то время как обычный человек в пятом поколении имеет 32 различных предка, у Карла II по причине близкородственных браков в роду их было только 10, и все 8 прадедов и прабабок произошли от Хуаны Безумной. Карл II был слаб здоровьем, страдал от множества заболеваний: от туберкулеза до эпилепсии, кое-как дожил до 38 лет и умер, не оставив потомства. Так и просрали династию.

О негативном влиянии близкородственных связей на генофонд представителей высших слоев общества упоминают все, кому не лень. Гораздо реже вспоминают, что и у крестьян где-нибудь посреди насквозь раздробленной Священной Римской империи ситуация была не сильно лучше. Необходимо учитывать, что среднестатистический крестьянин - это человек, чрезвычайно привязанный к своей местности и мало настроенный на какие-либо путешествия, прямо как хоббиты в Шире. А раздробленность, в том числе по конфессиональному признаку, напрочь отбивала охоту отправляться за личным счастьем куда-то через пяток границ, пересечение каждой из которых сулит проблемы с местными властями и поборы. Поэтому женились поколениями и столетиями в пределах двух-трех соседних деревень, где на каждую - по три фамилии. И с закономерным результатом. Сказки об уродцах-подкидышах не просто так появились и вряд ли в среде аристократии.

№4. Сезонность младенческой смертности и грудное вскармливание.

В современных условиях в развитых странах сезонность младенческой смертности отсутствует либо очень незначительна; однако каждое статистическое исследование смертности в России в XIX - середине ХХ века демонстрирует ужасающее - в несколько раз - увеличение смертности грудных детей, приходящееся на летние месяцы и сентябрь. Причем данная сезонность в России всегда была более выражена, чем в европейских странах, а также сохранялась много дольше - вплоть до второй половины ХХ века.

Объяснение этому было найдено быстро - оно в специфике сельскохозяйственного сезона в России. Из-за продолжительной зимы сельскохозяйственный сезон в России очень короткий - 4 месяца, за которые надо успеть выполнить весь объем полевых работ. Академик Л. В. Милов в свое время описал влияние климатического фактора на все сферы жизни русского человека, в том числе на формирование русской ментальности. От интенсивности работы в летние месяцы зависел будущий урожай и, следовательно, выживание всей общины, все остальное уходило на второй план. Летом не болели и не лечились, летом работали на износ, сутками, не думая ни о чем другом:

Время было, конечно, горячее - тут и косить, тут и носить, и хлеб собирать. А тут, братцы мои, помирает моя баба. Сегодня, она, скажем, свалилась, а завтра ей хуже. Мечется, и бредит, и с печки падает.
- Ну, - говорю я ей, - спасибо, Катерина Васильевна, - без ножа вы меня режете. Не вовремя помирать решили. Потерпите, - говорю, - до осени, а осенью помирайте. (Михаил Зощенко, «Жених»).

И летом матери не могли регулярно кормить грудью своих детей. Новорожденного, которому требуется кормление каждые 3-4 часа, бросали в избе с раннего утра и до глубокой ночи на попечение еле двигающихся стариков или старших детей лет пяти-шести, прикладывая к груди пару раз в сутки. Ранний прикорм (чуть ли не с первых дней!), пресловутые «жевки» (то есть завернутый в тряпочку или рожок пережеванный кусок хлеба, который могли не менять по несколько дней), низкий уровень гигиены, спертость воздуха и жара - все это способствовало необычайно высокой младенческой смертности в деревнях в летние месяцы.

При этом уже к середине осени смертность резко снижалась и в октябре-ноябре была минимальной; затем был снова сезонный всплеск, уже зимний, связанный с увеличением частоты простудных заболеваний, но он был несравним по масштабу с летним. Ликвидация летней сезонности младенческой смертности свидетельствует о повышении уровня жизни и производственных отношений, росте городского населения - в России этого удалось достичь лишь к 1960-м годам, когда зимняя смертность впервые превысила летнюю. Эта незначительная зимняя сезонность сохраняется и до сих пор.

Но вернемся к нашим средневековым аристократам. Практиковавшийся высшими слоями общества отказ от грудного вскармливания и вообще личного участия в жизни ребенка в первые годы его жизни, передача его кормилице, а затем воспитателям - конечно, не самое лучшее родительское решение. Однако специально найденная, здоровая и молодая кормилица, единственной работой которой было заботиться о доверенном ей ребенке, могла обеспечить ему должный уход, которого были лишены дети из низших слоев общества (да, очень часто в ущерб своим собственным детям).

Между ребенком и кормилицей возникала эмоциональная связь, подобная отношениям между матерью и ребенком; очень часто кормилицы оставались при своих подопечных и по достижении ими зрелого возраста. Кого, к примеру, звал перед смертью король Карл IX в романе Дюма?..

№5. Алкоголизм.

Алкоголизм - это не только хроническое психическое заболевание, но и образ жизни наших предков на протяжении нескольких тысячелетий. От античности и до XVIII-XIX веков слабоалкогольные напитки (вино в южных странах и пиво в северных) были основным средством утоления жажды из-за нехватки чистой пресной воды и содержащихся в ней инфекций.

Так, например, в «Песне о нибелунгах» один из героев, устав на охоте, первым делом требует вина или меда, чтобы утолить жажду, и только после соглашается на нетривиальное предложение другого персонажа попить из ручья, причем нужно было дополнительно обосновать, что вода в нем чиста и пить из него можно.

Кроме того, весьма неслабая калорийность этих напитков составляла существенную и необходимую прибавку к суточному рациону простых людей. По налоговым сборам в Голландии XVII века видно, что дети и подростки потребляли пива всего в 2 раза меньше, чем взрослые.
Технология производства слабоалкогольных напитков тогда отличалось от современной, плюс зачастую их разбавляли водой, так что крепость составляла от 5 до 15 градусов.

Но тем не менее: пили все и пили каждый день, включая беременных и кормящих. Вот, например, отрывок из немецкого трактата Versehung des Leibs, 1491 год: «Я предписываю кормилицам есть белый хлеб и хорошее мясо, каждый день, кроме того, она должна есть рис и салат-латук. Не следует пренебрегать миндалем и фундуком. Напитком кормилицы должно быть чистое доброе вино».

Это, разумеется, не считая общепринятой практики поить новорожденных вином или давать тряпочку с суслом, чтобы больше спали и не отвлекали от работы. Народы, у которых это не практиковалось, легко определить: они плохо переносят алкоголь.

№6. Детские болезни.

Сейчас термин «детские болезни» применяется к инфекционным заболеваниям, которыми болеют в основном в детском возрасте, к ним относятся: корь, краснуха, ветряная оспа (ветрянка), скарлатина, коклюш и эпидемический паротит (свинка) и я бы еще прибавила черную оспу и дифтерию, хотя от них и взрослые замечательно умирали.

Сейчас все эти болезни практически побеждены всеобщей вакцинацией и/или антибиотиками. Но до середины ХХ века они косили людей по всему миру миллионами. И даже безобидная ветрянка приложила руку не только к истреблению марсиан у Рея Брэдбери, но и к геноциду индейцев Америки.

Впрочем, среди главных причин детской смертности были далеко не только инфекции:

Основными причинами смерти детей на первом году жизни в начале XX века были желудочно-кишечные и инфекционные заболевания, болезни органов дыхания. Так из 11786 детей, умерших в 1907 году в Петрограде**, 35,8% умерло от желудочно-кишечных расстройств, 21,1% от врожденной слабости, 18,1% от катарального воспаления легких и дыхательных путей, на долю инфекционных болезней приходилось 11,0%.

Петроград начала ХХ века - все-таки не средневековая Европа. Революционные идеи там гуляли, а вот карантинные инфекции гонять уже умели. Поэтому применительно к более ранним эпохам долю инфекционных заболеваний можно смело увеличить в несколько раз. Но и забывать про желудочно-кишечные заболевания (следствие уже вышеописанного: в младенческом возрасте раннего прикорма, в более старшем - банально голода) и всякого рода простуды и пневмонии не стоит.

Никакой специальной отрасли медицины, занимающейся именно детским здоровьем, вплоть до XIX века не было; не было возможностей диагностики. Детская болезнь была вполне литературной метафорой любой неведомой фигни, так как понять по плачу ребенка, что с ним - легкое недомогание или смертельное заболевание - было невозможно. Все, что оставалось делать в этом случае родителям - это молиться.

Отличный диагноз - «врожденная слабость». Проще говоря, когда ребенок рождается настолько слабеньким и болезненным - особенно это касается недоношенных - что не может самостоятельно сосать грудь. Это, между прочим, тяжело просто физически, даже если все рефлексы в норме. Замкнутый круг - ребенок не может получить достаточное количество пищи, от этого не набирается сил, а еще больше слабеет, в итоге смерть через несколько недель.

Дополнения:
* Лимб - это место между Раем и Адом, но не Чистилище. «Они не будут у праведного Судии ни прославлены, ни наказаны; Ибо не всякий, недостойный наказания, достоин уже и чести». По Данте - первый из кругов Ада.

«Перестанемте, господа, обманывать себя и хитрить с действительностью! Неужели такие чисто зоологические обстоятельства, как недостаток питания, одежды, топлива и элементарной культуры у русского простонародья, ничего не значат? … Неужели ничего не значит наша постыдная, нигде в свете не встречаемая детская смертность, при которой огромное большинство живой народной массы не доживает даже до трети человеческого века?»

М. Меньшиков «Из писем к ближним». М., 1991. С.158.

В одном из ранее опубликованных мною постов по теме: «РОССИЯ, КОТОРУЮ ОНИ ПОТЕРЯЛИ» (речь там шла о естественном приросте и смертности в Российской империи и странах Европы) я приводил вот эту цитату из книги В.Б. Безгина «Крестьянская повседневность. Традиции конца 19 - начала 20 века»:

«По подсчетам демографов, русская крестьянка этого периода (рубеж XIX - XX веков - прим.) рожала в среднем 7-9 раз. Среднее число родов у крестьянок в Тамбовской губернии составляло - 6,8 раза, а максимум 17. Вот, некоторые выписки из отчета гинекологического отделения тамбовской губернской земской больницы за 1897, 1901 гг.:

«Евдокия Мошакова, крестьянка, 40 лет, замужем 27 лет, рожала 14 раз»; «Акулина Манухина, крестьянка, 45 лет, замужем 25 лет, рожала 16 раз».

В условиях отсутствия искусственного регулирования рождаемости количество детей в семье зависело исключительно от репродуктивных возможностей женщины.

Высокая младенческая смертность играла роль стихийного регулятора воспроизводства сельского населения. По данным обследований (1887-1896 гг.) удельный вес умерших детей до пяти лет в среднем по России составлял 43,2 %, а в ряде губерний свыше 50%».

Согласитесь, данные о детской смертности впечатляют, не правда ли? Я решил «копнуть» в этом вопросе по-глубже и то, что я «накопал» повергло меня в самый настоящий шок.

«По данным за 1908-1910 гг. количество умерших в возрасте до 5 лет составляло почти 3/5 общего числа умерших. Особенно высокой была смертность детей в грудном возрасте» (Рашин «Население России за 100 лет. 1811-1913гг.»).

«… в 1905 г. из каждой 1000 умерших обеих полов в 50 губерниях Европейской России приходилось на детей до 5 лет 606,5 покойников, т.е. почти две трети (!!!). Из каждой 1000 покойников мужчин приходилось в этом же году на детей до 5 лет 625,9, из каждой 1000 умерших женщин - на девочек до 5 лет - 585,4. Другими словами, у нас в России умирает ежегодно громадный процент детей, не достигших даже 5-летнего возраста, - страшный факт, который не может не заставить нас задуматься над тем, в каких же тяжелых условиях живет российское население, если столь значительный процент покойников приходится на детей до 5 лет».

Обратите внимание, в приведенных мною цитатах речь идет не о глухих и темных годах крепостничества и полного бесправия крестьянства царской России, а о начале 20-го века! Говоря об этом времени, любители и почитатели царизма любят доказывать, что империя была «на взлете»: экономика росла, благосостояние народа тоже, повышался уровень образованности и медицинского обслуживания.

«Господа»!!! Не все так, как вам думается! Почитайте современников того «благополучного» времени, к примеру, Нечволодова (замечу Вам - русского, жандармского генерала, крупнейшего аналитика царских спецслужб) «От разорения к достатку», издания 1906 года (этот материал я давал), Рубакина «Россия в цифрах» издания 1912 года, Новосельского «Смертность и продолжительность жизни в России» издания 1916 года.

Главный итог - это гигантский внешний долг Российской империи к 1914 году, распродажа («…не продаем, а распродаемся» - как писал Нечволодов) национальных богатств иностранцам, скупка теми же иностранцами базовых отраслей промышленности: металлургии, судостроения, нефтяной промышленности и т.д., ее мизерная доля промышленного производства в общемировом производстве, существенное отставание от США, Англии, Франции, Германии по размерам валового национального продукта на душу населения - «Европейская Россия, сравнительно с другими странами, - страна
полунищая» (Рубакин «Россия в цифрах», издание 1912 года).

Главное - было бы желание прочесть тех авторов, о которых я говорю, а нет - хотя бы прочтите то, что я уже привел у себя в Живом журнале по теме «РОССИЯ, КОТОРУЮ ОНИ ПОТЕРЯЛИ» (тэг «Царская Россия»). Все, что там выложено, основано именно на этих источниках (и на других авторах), плюс статистические данные из Сборника «Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник».

Однако я несколько отошел от темы детской смертности в Российской империи. Думаю, что то, что вы о ней уже прочитали у меня, Вас заинтересовало. Теперь же я приведу Вам самую подробнейшую статистику, которая убедит Вас, что тот ужас о котором написал и Рашин, и Рубакин таковым и был.

А начнем мы со смертности грудных детей в возрасте до 1 года в Европейской России за период 1867-1911гг.

В следующей таблице (источник - П.И. Куркин «Смертность и рождаемость в капиталистических государствах Европы», издания 1938 года) приведены показатели детской смертности за весь рассматриваемый период.

Из 100 родившихся младенцев умерло в возрасте до 1 года:

1867 г. - 24,3;
1868 г. - 29,9;
1869 г. - 27,5;
1870 г. - 24,8;
1871 г. - 27,4;
1872 г. - 29,5;
1873 г. - 26,2;
1874 г. - 26,2;
1875 г. - 26,6;
1876 г. - 27,8;
1877 г. - 26,0;
1878 г. - 30,0;
1879 г. - 25,2;
1880 г. - 28,6;
1881 г. - 25,2;
1882 г. - 30,1;
1883 г. - 28,4;
1884 г. - 25,4;
1885 г. - 27,0;
1886 г. - 24,8;
1887 г. - 25,6;
1888 г. - 25,0;
1889 г. - 27,5;
1890 г. - 29,2;
1891 г. - 27,2;
1892 г. - 30,7;
1893 г. - 25,2;
1894 г. - 26,5;
1895 г. - 27,9;
1896 г. - 27,4;
1897 г. - 26,0;
1898 г. - 27,9;
1899 г. - 24,0;
1900 г. - 25,2;
1901 г. - 27,2;
1902 г. - 25,8;
1903 г. - 25,0;
1904 г. - 23,2;
1905 г. - 27,2;
1906 г. - 24,8;
1907 г. - 22,5;
1908 г. - 24,4;
1909 г. - 24,8;
1910 г. - 27,1;
1911 г. - 23,7.

При общей высокой детской смертности, чрезвычайно высокой оказалась детская смертность в 1868, 1872, 1878, 1882, 1890 и 1892 гг.

Минимальная смертность за 1867-1911 гг. была достигнута в 1907 г. Но стоит ли радоваться тому факту, что в этом году был получен такой рекордно низкий показатель? На мой взгляд - нет! В дальнейшем (1908-1910 гг) он опять растет до 27,1, после которого снова наступил спад до 23,7, что вполне естественно, если проанализировать тенденцию изменения детской смертности с 1867г. Тенденция одна и та же - после всякого падения этого показателя для младенцев до 1 года, опять идет его рост.

Единственный повод для некоторого оптимизма сторонников царской империи, это то, что после 1892 года до 1911 года показатель детской смертности среди младенцев до 1 года не достигал рекордных для 1892 года 30,7 умерших младенцев на 100 родившихся и демонстрировал незначительное снижение в максимуме. Но при этом, прошу не забывать, что с началом Первой Мировой войны экономическая ситуация в Российской империи только ухудшалась, что никак не могло не отразиться на детской смертности, ибо как справедливо отмечал все тот же Рубакин: «…Всякое народное бедствие, будь то неурожай, эпидемия и т.д., прежде всего, отражается на детской смертности, которая немедленно возрастает».

А теперь, если у кого-то из почитателей царизма зачесался язык обвинить Куркина в том, что приведенные им цифры необъективны (издание, дескать, 1938 года, т.е. сталинское), предлагаю, справедливости ради, ознакомиться еще с одним источником.

В работе С.А. Новосельского «Обзор главных данных по демографии и санитарной
стратистике», издания 1916 года (!)) опубликованы следующие сводные данные о смертности грудных младенцев до года в Европейской России за 1867-1911 гг.

Итак, из 100 родившихся младенцев умерло в возрасте до 1 года (за пятилетия):

1867-1871 гг. - 26,7 (26,78 у Куркина);
1872-1876 гг. - 27,3 (26,26 у Куркина);
1877-1881 гг. - 27,0 (27,0 у Куркина);
1882-1886 гг. - 27,1 (27,14 у Куркина);
1887-1891 гг. - 26,9 (26,9 у Куркина);
1892-1896 гг. - 27,5 (27,54 у Куркина);
1897-1901 гг. - 26,0 (26,06 у Куркина);
1902-1906 гг. - 25,3 (25,2 у Куркина);
1907-1911 гг. - 24,4 (24,5 у Куркина).

Сами видите, данные обоих авторов практически идентичны. И хотя данные за пятилетия,
демонстрируют тенденцию снижения детской смертности среди младенцев до 1 года с 1892-1896гг. по 1907-1911гг. на 11,27%, это снижение, в общем-то, весьма не значительное, с началом Первой мировой войны было прервано в связи со стремительным ухудшением экономической и эпидемиологической ситуацией в империи.

К примеру, заболеваемость сыпным тифом и Российской империи выросла с 118,4 тыс. заболеваний в 1913 году до 133,6 тыс. в 1916 году. И это только зарегистрированные случаи, среди которых все в том же «благополучном» 1913 году согласно «Отчета о состоянии народного здравия и организации врачебной помощи за 1913 год» только 20% подвергались больничному лечению!

А теперь, небольшое «лирическое» отступление для тех, кто все-таки, не читал мои материалы. Российская империя по данным все того же Новосельского («Смертность и продолжительность жизни в России» издания 1916 года) среди приведенных им стран Европы еще в сравнительно благополучные 1905-1909гг. демонстрировала первенство по смертности от оспы, кори, скарлатины, дифтерии, коклюша. Чесоткой (!) и малярией (!) в благополучном 1912 году болело больше, чем гриппом (4.735.490 чел. и 3.537.060 чел. соответственно, против 3.440.282 чел.) (Статистический сборник России.
1914 г., данные даны и за 1912г.).

Как всегда непредсказуемо даже в благополучные годы вела себя холера. К примеру, в 1909г. от нее умерло 10 тыс. 677 чел, а уже в следующем 1910г. - 109 тыс. 560 чел., т.е. более чем в 10 раз! И это тоже, только зарегистрированных случаев. (М.С. Оницканский «О распространении холеры в России», СПБ, 1911 год). Уверенно рос ежегодный показатель заболеваемости туберкулезом, от 278,5 тыс. в 1896г. до 876,5 тыс. в «благоденственном» 1913 году. И он никогда (!) (с упомянутого 1896 года) не имел тенденции к уменьшению! (Новосельский «Смертность и продолжительность жизни в России», издание 1916 года).

Плачевная ситуация эта в Российской империи с началом Первой Мировой войны лишь ухудшалась. Поэтому, как я уже и говорил выше, Рубакин абсолютно справедливо заметил: «…Всякое народное бедствие, будь то неурожай, эпидемия и т.д., прежде всего, отражается на детской смертности, которая немедленно возрастает».

Думаю, что после приведенной статистики никому не захочется утверждать, что Первая Мировая война, как народное бедствие, была лучше неурожая или эпидемии, и ее последствия никак не отразились на детской смертности вообще, и младенцев до 1 года в частности.

Теперь ставим точку на «лирическом» отступлении и опять возвращаемся к теме разговора.

Хотите знать, какие из 50 губерний Европейской части Российской империи лидировали по детской смертности среди младенцев до 1 года? Ответ на этот вопрос у меня есть! Так вот, за 1867-1881 гг. лидерами по детской смертности (на 1000 малышей в возрасте до 1 года) были следующие губернии:

Пермская - 438 детей (Тихий ужас!!!);
Московская - 406 детей (и это не окраина империи заброшенная!);
Нижегородская - 397 детей (!);
Владимирская - 388 детей (!);
Вятская - 383 ребенка (!)

Обобщающий результат по 50 губерниям Европейской России - 271 ребенок (до 1 года) умер на 1000 родившихся.

За 1886-1897 гг. лидерами по детской смертности (на 1000 малышей в возрасте до 1 года) из 50 губерний Европейской части Российской империи были следующие губернии:

Пермская - 437 детей (Опять самый высокий показатель среди 50 губерний);
Нижегородская - 410 детей (Тихий ужас!);
Саратовская - 377 детей (!);
Вятская - 371 ребенок (!);
Пензенская и Московская по 366 детей (!);

Обобщающий результат по 50 губерниям Европейской России - 274 ребенка (до года) умерло на 1000 родившихся.

За 1908-1910 гг. лидерами по детской смертности (на 1000 малышей в возрасте до 1 года) из 50 губерний Европейской части Российской империи были следующие губернии:

Нижегородская - 340 детей;
Вятская - 325 детей;
Олонецкая - 321 ребенок;
Пермская - 320 детей;
Костромская - 314 детей;

Обобщающий результат по 50 губерниям Европейской России - 253 ребенка (до года) умерло на 1000 родившихся.

(Источники: Д.А. Соколов и В.И. Гребенщиков «Смертность в России и борьба с ней», 1901 г., «Движение населения в Европейской России за 1908, 1909 и 1910 гг»).

Ну вот, скажите вы. Максимальные показатели детской смертности (для младенцев до 1 года) по сравнению с 1867-1881 гг. уменьшились!

О-о-о!!! Не торопитесь делать выводы!

К 1908-1910 гг. коэффициенты детской смертности понизились преимущественно в ряде губерний с особо высокой детской смертностью (в Пермской, Московской, Нижегородской, Владимирской, Ярославской, Петербургской, Оренбургской, Казанской) и повысились в Курской, Киевской, Бессарабской, Витебской, Ковенской, Екатеринославской, Виленской губерниях, Области Войска Донского.

К примеру, в Области Войска Донского за 1867-1881 гг. показатель детской смертности был 160 умерших младенцев до 1 года на 1000 родившихся, в 1886-1897 гг. он стал 206 умерших младенцев до 1 года на 1000 родившихся, а в 1908-1910 гг. он вырос до рекордных 256 умерших до 1 года на 1000 родившихся. Рост смертности в этой области не менее впечатляет своими темпами, чем падение смертности, скажем, в Пермской губернии.

По остальным губерниям изменения коэффициентов смертности грудных детей до 1 года
за 1867-1881 и 1908-1910 гг. были сравнительно небольшими.

И еще. Небольшой комментарий, касающийся Московской губернии. П.И. Куркин в своем специальном исследовании о детской смертности в Московской губернии за 1883-1892 гг. указывал: «Дети, умершие в возрасте ранее 1-го года жизни, составляют 45,4% общей суммы умерших всех возрастов в губернии, причем отношение это по отдельным пятилетиям колеблется от 46,9% в 1883-1897 гг. до 45,7% в 1888-1892 гг. и до 43,5% в 1893-1897 гг.» (Источник - Куркин «Детская смертность в Московской губернии и ее уездах в 1883-1897 гг.», 1902 г.).

Для полной ясности следует привести еще картину по смертности грудных детей за 1908-1910 гг.

Итак, 50 губерний Европейской России можно разделить на следующие 5 груп:

1-я группа с показателем смертности от 14 до 18% - 11 губерний: Эстляндская, Курляндская, Лифляндская, Виленская, Минская, Гродненская, Подольская, Волынская, Таврическая, Екатеринославская, Полтавская, расположенные на западе и юге Российской империи. (Хоть бы одна русская губерния, Е-МОЕ!!!);

2-я группа, где смертность была от 18 до 22% - 8 губерний: Витебская, Могилевская, Ковенская, Бессарабская, Херсонская, Харьковская, Черниговская, Уфимская, расположенные главным образом (за исключением башкирской Уфимской губернии) на западе и юге Российской империи. (А где же исконно русские губернии???);

3-я группа, имеющая показатель смертности от 22 до 26%, - 6 губерний: Астраханская, Киевская, Казанская, Оренбургская, Архангельская, Область Войска Донского;

4-я группа со смертностью от 26 до 30% - 14 губерний: Петербургская, Ярославская, Псковская, Вологодская, Новгородская, Московская, Рязанская, Орловская, Курская, Воронежская, Тульская, Тамбовская, Саратовская, Самарская, расположенные преимущественно в центральной полосе, на северо-востоке и юго-востоке Российской империи (Вот она Центральная Россия! Вот где Русь вырождалась!);

5-я группа с показателем смертности от 30% и более - 11 губерний: Калужская, Тверская, Пензенская, Смоленская, Владимирская, Симбирская, Костромская, Олонецкая, Вятская, Пермская, Нижегородская губернии, расположенные преимущественно на севере и в центральной части России. Причем, Нижегородская, Вятская, Олонецкая и Пермская губернии имели показатель детской смертности выше 32%!

Источник всех этих данных - Рашин «Население России за 100 лет. 1811-1913гг.». Кто не верит - что все, что я выложил там, есть - найдите эту великолепную книгу, откройте и почитайте. Все очень просто!

А теперь небольшой шок! Цифры, которые я приводил выше, относительны, т.е. мы говорили о смертности детей до 1 года на 1000 родившихся. А сколько в абсолютном числовом выражении умерло детей до 1 года, хотя бы за какой-то из рассматриваемых периодов?

И здесь нам Рашин помог:

«По данным за 1895-1899 гг. из общего числа в 23 млн. 256 тис. 800 родившихся младенцев умерло в возрасте до года - 6 млн. 186 тыс. 400 детей!!! НУ ЧЕМ ЭТО НЕ САМЫЙ НАСТОЯЩИЙ ГЕНОЦИД!!! Любителям царской России есть что сказать?

Думаю, что вопрос риторический…

Но и это еще не все. В заключение рассмотрения смертности детей до 1 года в Российской империи, приведу еще одно очень полезное сравнение (Н.А. Рубакин «Россия в цифрах» (С-Петербург, 1912 год):

«Следующая таблица показывает то место, которое занимает Россия среди других народов земного шара по смертности своих детей.

В 1905 году из 1000 родившихся умирало до 1 года:

В Мексике - 308 дет.;
В России - 272 реб.;
В Венгрии - 230 дет.;
В Австрии - 215 дет.;
В Германии - 185 дет;
В Италии - 166 дет.;
В Японии - 152 реб.;
Во Франции - 143 реб.;
В Англии - 133 реб.;
В Голландии - 131 реб.;
В Шотландии - 116 дет.;
В Соединенных Штатах Америки - 97 дет.;
В Швеции - 84 реб.;
В Австралии - 82 реб.;
В Уругвае - 89 дет.;
В Новой Зеландии - 68 дет».

Эти цифры до того красноречивы, до того ярки, что какие-либо объяснения к ним становятся совершенно излишними.

В этой связи, в официальном обзоре «Смертность младенцев в возрасте от рождения до одного года в 1909, 1910 и 1911 годах в Европейской России», составленной директором Центрального статистического комитета проф. П. Георгиевским, мы встречаем следующее признание:

«Прошло 25-30 лет… Во всех государствах смертность сильно понизилась, даже там, где она весьма низко стояла, как, например, в Швеции, где она уменьшилась чуть не в двое с 13,2 до 7,5. Наоборот, России - по этим данным, относящимся к 1901 г., не только сравнительно с европейскими, но и со всеми государствами (исключая одну Мексику, где коэффициент достигает 30,4) принадлежит печальное первенство в смысле потери наибольшего числа младенцев в течении первого года их жизни сравнительно с числом родившихся в том же году, а именно, на 100 живорожденных приходится 27,2 умерших на первом году жизни (здесь речь идет о числе умерших детей на 100 родившихся - прим.)» (Источник - П. Георгиевский «Смертность младенцев в возрасте от рождения до одного года в 1909, 1910 и 1911 годах в Европейской России», 1914 г.).

Пусть мои оппоненты из «золотопогонного» лагеря попытаются это как-то прокомментировать. А я посмотрю, что у них получится…

На этом вопрос о детской смертности среди младенцев до 1 года считаю закрытым.

Переходим к вопросу о детской смертности среди детей, которые умерли в возрасте до 5 лет, поскольку именно с них и начался наш с Вами разговор на тему детской смертности в Российской империи. Напоминаю, сакраментальную фразу Н.А. Рубакина («Россия в цифрах», С-Петербург, издание 1912 года):

«… в 1905 г. из каждой 1000 умерших обеих полов в 50 губерниях Европейской России приходилось на детей до 5 лет 606,5 покойников, т.е. почти две трети (!!!)

Забегая наперед хочу сказать сразу - это тихий ужас в самых ярких красках!

Итак, наш главный источник уже хорошо известный Вам Рашин «Население России за 100 лет. 1811-1913гг.». И будем его мы приводить (что касается детской смертности для детей до 5 лет) за те же периоды, что и при рассмотрении детской смертности для младенцев до 1 года.

Так вот, за 1867-1881 гг. лидерами по детской смертности (на 1000 малышей в возрасте до 5 лет) были следующие губернии:

Московская - 554 ребенка (тихий ужас для древней столицы государства
Российского!!!);
Пермская - 541 ребенок (среди умерших младенцев до 1 года она была лидером в
этот период);
Владимирская - 522 ребенка (!);
Нижегородская - 509 детей (!);
Вятская - 499 детей (!)

За 1887-1896 гг. лидерами по детской смертности (на 1000 малышей в возрасте до 5 лет) были следующие губернии:

Пермская - 545 детей (Лидер и по смертности среди младенцев до 1 года за этот же
период);
Нижегородская - 538 детей (!);
Тульская - 524 ребенка (!);
Пензенская - 518 детей (!);
Московская - 516 детей (!);

Обобщающий результат по 50 губерниям Европейской России за 1867-1881 гг. - 423 ребенка (до 5 лет) умерших на 1000 родившихся.

За 1908-1910 гг. лидерами по детской смертности (на 1000 малышей в возрасте до 5 лет) были следующие губернии:

Самарская - 482 ребенка;
Смоленская - 477 детей;
Калужская - 471 ребенок;
Тверская - 468 детей;
Саратовская - 465 детей;

Обобщающий результат по 50 губерниям Европейской России - 389 детей (до 5 лет) умерло на 1000 родившихся.

С 1867-1881 по 1908-1910 гг. смертность детей в возрасте до 5 лет в среднем по Европейской России уменьшилась с 423 до 389 детей на 1000 родившихся. При этом, наряду с группами губерний, в которых показатель детской смертности понизился, имеется группа губерний, где изменения смертности были сравнительно незначительными, а также группа губерний, где детская смертность повысилась.

Если проанализировать показатели детской смертности для умерших детей в возрасте до 5 лет на 1000 родившихся (по трем рассматриваемым периодам) для 50 губерний Европейской России, то получим прелюбопытнейшие данные:

500 и более (!) детей умерло в 4 губерниях;
450-500 детей умерло в 13 губерниях;
400-450 детей умерло в 14 губерниях;

500 и более (!) детей умерло в 12 (!!!) губерниях;
450-500 детей умерло в 9 губерниях;
400-450 детей умерло в 10 губерниях;
350-400 детей умерло в 8 губерниях;
300-350 детей умерло в 7 губерниях;
Менее 300 детей умерло в 4 губерниях.

Заметьте, как существенно выросло число губерний, где детская смертность для детей до 5 лет была 500 (и более) умерших на 1000 родившихся. Я практически уверен, что если поднять данные по смертности по губерниям Российской империи, где прошелся голод 1891-1892 годов, то окажется, что именно эти губернии лидируют по смертности среди детей до 5 лет. Как-то я займусь этим вопросом, а пока продолжим.

500 и более детей не умерло ни в одной губернии;
450-500 детей умерло в 7 губерниях;
400-450 детей умерло в 18 губерниях;
350-400 детей умерло в 9 губерниях;
300-350 детей умерло в 7 губерниях;
Менее 300 детей умерло в 9 губерниях

Положительная динамика по детской смертности для детей до 5 лет, пусть и крайне малая, но, все-таки имеется. Губерний, где умирало 500 и более детей до 5 лет на 1000 родившихся, уже нет, стало больше губерний, где умирало менее 300 детей в возрасте до 5 лет на 1000 родившихся, но при всем этом, существенно выросло число губерний, где умирало от 400 до 450 детей в возрасте до 5 лет на 100 родившихся.

Вот и делайте теперь выводы после этого всего, а чтобы вам чуть-чуть помочь, я опять приведу Вам небольшую цитатку из Рубакина «Россия в цифрах» (С-Петербург, 1912 год):

«… в некоторых углах Казанской губернии в 1899-1900 гг., в некоторые народные школы не было приема учеников, так как те, кто должен был поступать в этом году в школу, «сделались покойниками» 8-9 лет тому назад, в эпоху великого народного бедствия 1891-1892 гг., которое, впрочем, не самое большое, а каких немало в русской истории».

И еще. Я сознательно не хочу много говорить и писать о причинах, породивших то ужасное положение, в котором находилась Российская империя по детской смертности среди детей до 5 лет. Кому это интересно, может прочитать об этом у Безгина «Крестьянская повседневность. Традиции конца 19 - начала 20 века», а также у Милова «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса».

Остановлюсь на этом вопросе лишь вскользь.

Итак, основными причинами высокой детской смертности в царской России была: - антисанитария, вызванная условиями жизни крестьянства и жителей города, и в связи с этим постоянные вспышки инфекционных заболеваний (особенно летом). Вот, к примеру, небольшая цитата из «Объяснительной записки к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1911 г.» (СПб., 1912. С. 194-200):

«В результате обследования городов Киева, Харькова, Ростова-на-Дону и С.-Петербурга в 1907-1910 гг. оказалось, что одною из причин широкого распространения эпидемий тифа и холеры было загрязнение водопровода сточными водами». Если такое положение наблюдалось в крупнейших городах Российской империи, то каковым оно было там, где не было никакого водопровода вообще, и где культура быта была на уровне грязных курных хат (кто не в курсе - большинство крестьянских изб топились «по-черному». Источник - Безгин «Крестьянская повседневность. Традиции конца 19 - начала 20 века»)?

Неудивительно, что при этом, основной болячкой империи была именно чесотка, а болели ею, в большинстве своем, не жители Среднеазиатских владений Российской империи, а жители Европейской части Российской империи (

В связи с дискуссией о детской смертности в Российской империи приведу фрагмент из фундаментального труда Б.Н.Миронова, которого никто не сможет упрекнуть в стремлении очернить жизнь при монархии. Миронов никогда не упустит из двух цифр выбрать ту, которая показывает Российскую империю с лучшей стороны, но объективность ученый все-таки искренне старается соблюсти.

Источник: Миронов Б.Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII-начало XX века. - М.: Новый хронограф, 2010. С. 404-405

«Модель, объясняющая географию смертности, в пореформенное время не изменилась: рождаемость оставалась доминирующим фактором, чуть ли не монопольно контролирующим смертность. Это свидетельствует о том, что традиционный тип воспроизводства населения, со свойственными ему высокой брачностью, стихийной и высокой рождаемостью и огромной смертностью, к концу XIX не претерпел существенных изменений , хотя некоторые перемены и наметились в дореформенное время, в особенности в прибалтийских губерниях23. В течение всего имперского периода высокая рождаемость потому имела столь важное значение для уровня смертности, что провоцировала плохой уход за детьми. Ни одно общество, ни одна самая развитая экономика не в состоянии были бы прокормить то огромное число детей (8—10), которое рожали российские женщины в XIX в., если бы дети не умирали тоже в огромном количестве. На первом году жизни в конце XIX века в Европей¬ской России умирало почти 30% мальчиков, в том числе 35% у русских, а до 6 лет доживало соответственно 56% и 50% новорожденных24 . В середине XIX в. эти показатели были еще хуже25. Это была какая-то адская машина: дети рождались, чтобы умереть, и, чем больше рождалось детей, тем больше умирало, а чем больше умирало, тем больше рождалось . Высокая рождаемость и смертность — две стороны одной медали, они стимулировали друг друга. Если бы детей рождалось меньше, они получали бы лучший уход и их, несомненно, меньше бы умирало. Не случайно, наверное, что чем выше был порядковый номер рождения (начиная с третьего ребенка), тем меньше было у ребенка шансов выжить: верное свидетельство повышенной смертности в многодетных семьях26. В данном случае речь идет не о прямой физиологической связи между рождаемостью и смертностью, а о такой зависимости, которая существовала опосредствованно, обусловливалась влиянием бытовых, культурных и социально-экономических факторов27. Высокий средний уровень смертности, существовавший в России, являлся производным не только от низкой культуры и грамотности, недостатка медицинских знаний и бедности, он являлся порождением восточноевропейской модели демографического поведения . В западноевропейских странах, придерживавшихся иной, так называемой западной, модели воспроизводства населения, уже в XVII—XVTII вв. общий коэффициент смертности составлял 25—28%о — меньше, чем в России, в середине XIX в., в значительной степени потому, что рождаемость там была в пределах 28—32%о28. Благодаря этому матери могли выхаживать своих детей при том же уровне общей культуры, грамотности и медицинских знаний, которыми обладали в массе русские люди XIX в. Западная модель воспроизводства населения в XVIII—XIX вв. получила некоторое распространение среди католического и особенно протестантского населения западных российских губерний, что способствовало там понижению уровня брачности, рождаемости и, как следствия этого, смертности, которая в прибалтийских губерниях была минимальной среди всех регионов.

Модель воинского брака получилась менее удовлетворительной как для середины, так особенно и для конца XIX в., поскольку объясняет менее половины вариации процента забракованных. В середине XIX в. воинский брак обусловливался в большей степени экономическими факторами, а в конце XIX в. — этнокультурными, хотя в том и другом случае этнокультурная компонента существенна: чем больше доля русских, украинцев, белорусов, а также представителей народов, исповедовавших ислам, буддизм и язычество в губернии, тем больше там было воинского брака. Наличие такой закономерности объясняется тем, что в изучаемое время существовали национальные особенности ухода за детьми, от которого в существенной мере зависело здоровье детей — будущих новобранцев. По единодушному свидетельству врачей XIX — начала XX в., уход за детьми у православных и нехристианских народов был менее удовлетворительным, чем у прибалтийских народов и евреев. Кроме антисанитарных условий большое значение имели степень заботы и обычаи вскармливания. «Грубоспартанское воспитание господствует в России в самых широких размерах до сих пор, — отмечал земский врач Е.А. Покровский в 1884 г. — Подобное отношение к детям вырабатывает такие качества как выносливость, способность приспособляться к самым трудным условиям, терпение, покорность судьбе, закаленность, но вместе с тем имеет и такие негативные последствия, как огромную смертность, множество калек и инвалидов, а также то, что из младенчества в детство переходит много детей с плохим здоровьем»29. В православной деревне существовал обычай давать ребенку едва ли не с первых дней его жизни, кроме материнского молока, жеваный хлеб, кашу и т.п. добавки, причем не из-за отсутствия молока или других неодолимых препятствий, а просто по традиции, из-за незнания о его целительных свойствах30 . Как теперь хорошо известно, материнское молоко содержит, кроме белков, жиров и углеводов, минеральные элементы, ферменты, гормоны, витамины, иммуноглобулины и антитела, благодаря чему защищает новорожденного от инфекции и аллергических заболеваний31. Дефицит материнского молока оказывал негативный эффект на здоровье младенцев, повышая заболеваемость и смертность. Мусульманские женщины, следуя Корану, обязательно кормили младенцев материнским молоком, благодаря чему они меньше болели32».

23 - Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. Т. 1. С. 209-211.
24 - Птуха М. Смертность 11 народностей Европейской России в конце XIX века. Киев, 1928. С. 23, 52.
25 - Воспроизводство населения СССР / А.Г. Вишневский, А.Г. Волков (ред.). М., 1983. С. 61.
26 - Томилин С. А. К вопросу о плодовитости крестьянки и влиянии ее на детскую смерт¬ность // Советская демография за 70 лет / Т.В. Рябушкин (ред.). М., 1987. С. 107-109.
27 - Новосельский С. А. О тесноте связи между рождаемостью и детской смертностью// Новосельский С.А. Демография и статистика: (Избранные произведения). М., 1978. С. 146-153.
28 - Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи. Т. 2. С. 379-381.
29 - Покровский Е.А. Физическое воспитание детей у разных народов, преимуществен¬но России: Материалы для медико-антропологического исследования. М., 1884. С. 365, 370-371.
30 - Новосельский С.А. Обзор главнейших данных по демографии и санитарной ста¬тистике России// Календарь для врачей всех ведомств на 1916 г. Пг., 1916. С.66-67.
31 - Справочник по детской диетике / И.М. Воронцов; А.В. Мазурин (ред.). 2-е изд. Л., 1980. С. 26-28, 39-40.
32 - Чеботаев Н.П. Некоторые данные по статистике смертности и заболеваемости крестьянских детей Самарской губернии. СПб., 1901. С. 6.

Археологи все чаще задаются вопросами, далекими от доисторических эпох. Как жили, чем болели и от чего умирали дети в Европе в Средние века? И насколько лучше они жили после завершения «варварского» Средневековья и прихода просвещенного Нового времени? Как получить информацию о жизни и смерти детей по отдельным хрупким косточкам, разбросанным по огромным территориям? На эти вопросы пытается дать ответ известный британский биоархеолог, специалист по останкам и погребениям Ребекка Гаулэнд (Rebecca Gowland).

Когда кончается детство

Хотя дети составляли от 45 до 65 процентов большинства древних обществ (до XIX-XX века), для историков и, в частности, археологов их мир все еще остается слепым пятном. Младшие члены общества были обычно лишены своих пространств, социальных сетей и развитой материальной культуры. Задача исследователей усложняется еще и тем, что в Средние века детство не считалось периодом особой заботы о ребенке, его здоровье и развитии.

Кроме того, биологический возраст в древности соотносился с социальным не так, как сейчас. Например, под действие законов церкви и государства ребенок попадал с 10-11 лет, работал подмастерьем с семи-восьми лет, а в 14 считался полностью взрослым.

Но это внешние рамки. Что касается внутреннего содержания детства, то первый его этап был связан с кормлением грудью, второй - с самостоятельной игрой в доме и во дворе, а также с базовым воспитанием (повиновение родителям, христианские заповеди, местные обычаи и нормы этикета). Примерно с шести лет средневековые дети начинали контактировать с миром взрослых: мальчики одевались и вели себя иначе, чем девочки, на них возлагалось больше ответственных домашних обязанностей.

Даже игры становились более взрослыми и суровыми: драки стенка на стенку, борьба, кости и шахматы. Примерно тогда же мальчиков впервые допускали к участию в охоте и поощряли играть в войну, стрелять из лука. Грамоте, не говоря уж о других науках, мало кто учился: для большинства детей, и особенно девочек, образование ограничивалось овладением ремеслом родителей и других родичей.

Однако в брак в Средние века вступали достаточно поздно - в 16-20 лет (ранние браки, с 12 лет, допускались, но церковью не одобрялись). Именно поздний возраст вступления в брак, особенно у мужчин, создавал избыток буйной молодежи, которая изрядно добавляла насилия средневековому обществу.

Где подстерегает смерть

Многочисленные опасности сопровождали детей с самого рождения. Если они не умерли при родах и в первые месяцы жизни (такова была судьба от четверти до трети всех детей), то их подстерегала смерть от удушья или случайных травм. А тесное пеленание младенцев тормозило рост (дефицит солнечного света способствовал рахиту).

В крестьянских домах было несколько комнат и тут же - помещение для скота. Как только дети вставали на ноги, резко возрастал риск получить травму. Многих лягали, кусали и затаптывали домашние животные. Как свидетельствуют отчеты коронеров и жития святых, чаще всего дети погибали от удушья, ожогов от кипятка, падения с высоты и утопления (другие причины, а также места смерти указаны на схеме).

Но средневековые письменные источники фрагментарны и ненадежны. В поисках более серьезных данных ученые обращаются к палеопатологии - изучению травм и болезней древних людей по их останкам. А кости детей - по сути останки невыживших, не способных достичь зрелости - могут немало рассказать о здоровье матерей, практике акушерства и грудного вскармливания и детских болезнях.

Палеопатологи сталкиваются со многими проблемами, подчас неразрешимыми. Одни и те же поражения костной ткани вызываются различными болезнями - например, хрупкой и губчатой ткань становится из-за рахита, анемии, а также дефицита витамина С. Быстрый рост и заживление костей в детстве почти не оставляет следов от травм. До наступления совершеннолетия невозможно однозначно отличить скелеты мальчиков и девочек. Наконец, преобладание органических веществ в детских костях ускоряет их разложение в почве. Ученым, работающим с сохранившимися до сегодняшнего дня останками, приходится быть крайне осторожными с выводами о болезнях и смертности.

Черная смерть помогла

Чтобы установить значимые закономерности, Гоулэнд и ее коллеги попытались собрать максимум данных о детских останках на территории Англии, Шотландии и Уэльса за 1000-1700 годы. В статьях и докладах археологов, а также в базах данных была собрана информация о 4647 захоронениях - с сельских и городских кладбищ, монастырей, приходских церквей.

Скелеты поделили на три возрастных группы, адекватно отражающие средневековые границы детства, отрочества и юности: от рождения до пяти лет, от шести до 11, и от 11 до 16 лет. Несмотря на доминирование монастырских (характерных для высших слоев общества) и городских погребений (из-за того, что большая часть раскопок сейчас проводится в городах), археологи уверены, что им удалось получить относительно полную картину. Особое внимание они уделяли патологиям, лучше всего отражающим условия жизни человека: цинге, рахиту, остеомиелиту, остеохондрозу, туберкулезу, сифилису, переломам и травмам черепа, пародонтозу и некоторым другим. Археологи оценили распространенность той или иной патологии, а также среднее количество больных (из-за травм, инфекционных и других болезней) в разные века.

Изображение: public domain

Вопреки стереотипам, дети не умирали в муках (или, наоборот, не хвастались завидным здоровьем) все Средние века - смертность и заболеваемость постоянно менялись, в зависимости от исторических процессов. С XII по XIV века следов хворей и трудной жизни на костях становилось все больше - население страны (да и всей Европы) росло, еды не хватало, а в перенаселенных городах и городках вспыхивали эпидемии. Хуже всего было в первой половине XIV века, когда к этим бедам добавилась серия неурожаев («Великий голод »).

Однако черная смерть (выкосившая больше трети европейцев эпидемия чумы) парадоксальным образом исправила положение: реальные доходы выросли вдвое, безработица исчезла на много десятилетий, да и дефицит продовольствия остался в прошлом. Состояние костей (то есть здоровье их обладателей) в 1350-1500 годах поразительно стабильно, несмотря на все несчастья Столетней войны и гражданского конфликта («Войны Алой и Белой Розы»). Значит, климат и экономическая стабильность больше влияют на жизнь населения, чем общественно-политические пертурбации!

Умиротворение страны и мудрая налоговая политика Генриха VII вознесли королевство к процветанию: высокие доходы, богатые урожаи, щедрые пожертвования в пользу бедных, низкая арендная плата за землю. Заболеваемость стремится к минимуму - и среди взрослых, и среди детей.

Смертоносная Реформация

Однако после 1540 года число больных и рано умерших детей резко вырастает. Ученые видят тому только одну причину: Реформация. При всей прогрессивности церковной политики Генриха VIII и Елизаветы I - создание национальной церкви и богослужения на английском языке, повышение грамотности и религиозной активности населения - реформа нанесла сильный удар по благосостоянию общества.

В Средние века именно католическая церковь фактически отвечала за социальную защиту населения - никаких законов на эту тему английский король не издавал. Материальная помощь бедным и больным провозглашалась обязательным условием спасения от ада после смерти. В 1500 году пять процентов населения, живущие за чертой бедности, выживали только за счет церковного подаяния. Лечились бедные в больницах при монастырях, и при них же воспитывались сироты.

Все эти неблагоприятные процессы не замедлили сказаться на здоровье детей. Среди младенцев учащаются случаи рахита - видимо, из-за того, что вынужденные усиленно трудиться матери дольше пеленали их (чтобы носить на себе в поле). У детей 6-11 лет наблюдается усиленный рост околохрящевых костей - признак участившихся травм, связанных с необходимостью работать с раннего возраста. У подростков же в XVI веке характер травм стал таким же, как у взрослых: еще один индикатор необходимости трудиться без скидок на возраст. Наконец, больше признаков кариеса (в рационе детей стало меньше мяса и молочных продуктов, увеличилась доля хлеба).

Ученые еще раз показали: конец Средневековья, Реформация и Великие географические открытия не были для Европы «лучом света в темном царстве». Напротив, дети, самые уязвимые члены общества, лишились милостыни, детских домов, да и возможности получить бесплатное монастырское образование. Реформация привела к более серьезным колебаниям в состоянии здоровья, чем все неурожаи, климатические сдвиги и экономические неурядицы прошлых веков. Только к XVII веку, когда общество и государство немного адаптировалось к «шоковым» условиям, ситуация начала выправляться - но Британию ждало еще почти целое столетие жестоких конфликтов.

Затянувшееся отставание

Конец XIX - начало XX века в России были отмечены острым эпидемиологическим кризисом. Это не значит, что положение в России в это время было хуже, чем, скажем, в середине или в начале XIX столетия.

Речь идет о кризисе отставания от большинства развитых стран того времени. Как писал в те годы выдающийся российский демограф С. Новосельский, «русская смертность в общем типична для земледельческих и отсталых в санитарном, культурном и экономическом отношениях стран» (Новосельский 1916а: 179).

Между тем, во второй половине XIX века Россия энергично развивалась, и российскому обществу все труднее было мириться с сохранением допотопных санитарно-эпидемиологических условий, структуры заболеваемости и смертности, показателей смертности и продолжительности жизни, которые не соответствовали ни его собственным быстро менявшимся критериям, ни тем более новым критериям, утверждавшимся тогда во многих западных странах. Эти страны уже начинали привыкать ко все более заметному и систематическому снижению смертности, Россия же беспомощно топталась на месте и не могла добиться хотя бы некоторого ее сокращения, до последнего десятилетия XIX

века «смертность в России колебалась то в сторону повышения, то в сторону понижения» (Там же, 181).

Построение отвечающей современным научным требованиям российской таблицы смертности стало возможно только после того, как в 1897 году прошла первая всеобщая перепись населения Российской империи. Такая таблица была построена С. Новосельским для населения Европейской России (80% населения империи в 1897 году) за 1896-1897 годы. Таблица Новосельского только подтвердила то, что было известно и ранее и давно уже тревожило относительно узкий тогда круг образованных людей в России, которые начинали задумываться над подобными вопросами.

Темпы вымирания поколений в России были намного более высокими, чем у ее более продвинутых европейских соседей. На рубеже XIX

и XX веков в Европейской России из каждых 100 родившихся мальчиков только 70 доживали до одного года, 49 - до 20 лет, 36 - до 50; из каждых 100 родившихся девочек соответственно - 74, 53, и 39. Ожидаемая продолжительность жизни в Европейской России в 1896-1897 годах составляла 31,32 года у мужчин и 33, 41 года у женщин. Если же взять только ту часть Европейской России, которая относится сейчас к территории Российской Федерации, то продолжительность жизни была еще меньшей - 29,43 и 3:,69 года соответственно (Смертность 1930: 108-111). Лет двести-триста назад подобные показатели можно было считать вполне нормальными, но в начале ХХ столетия они были уже неоспоримым признаком отставания. Во Франции в это 18 время ожидаемая продолжительность жизни составляла 43,44 года

у мужчин и 47,03 у женщин (1900), в США - 48,23 и 51, 08 (1900-1902), в Японии - 43,97 и 44,85 (1899-1903).

Если верить дореволюционной статистике, в конце XIX века основное отличие России от других стран заключалось в чрезвычайно высокой смертности детей, особенно на первом году жизни.

В 1896-1900 годах коэффициент младенческой смертности в Европейской России составлял 261 на 1000, тогда как во Франции на первом году жизни из 1000 родившихся умирал только 161 ребенок, в Англии - 156, в Швеции - 100, в США (1901-1905) - 124 (La mortalite 1980: 147-149).

Отличие России от таких стран, как США и Франция, в других возрастных группах не кажется столь существенным, а в возрастах старше 70 лет уровень смертности в России был даже ниже, чем в других странах.

Однако не исключено, что относительно низкая смертность взрослого, а особенно пожилого населения - артефакт, порожденный плохим учетом случаев смерти в старших возрастах и/или завышением возраста пожилыми людьми при переписи 1897 года в результате «старческого кокетства» и ошибок, что неизбежно в условиях низкой грамотности населения и отсутствия подтверждающих возраст документов.

Непосредственной причиной сохранения высокой смертности была весьма архаичная для европейской страны того времени структура заболеваемости и связанных с ней причин смерти. На рубеже XIX и ХХ веков страна не избавилась от эпидемий холеры, оспы, сыпного тифа; даже и в годы, свободные от эпидемий, огромная роль принадлежала заболеваниям и причинам смерти экзогенной природы, которые на Западе все больше и больше оказывались под контролем.

В частности, уже в конце XIX века европейские страны очень сильно оторвались от России по смертности от инфекционных болезней (табл. 2.1).

Таблица 2.1. Смертность от некоторых инфекционных болезней в России и странах Западной Европы, 1893-1895, смертей на 100 000

Оспа Скарлатина Дифтерия Корь Коклюш Брюшной Все

тиф перечисленные инфекции Европейская Россия 53,0 114,0 147,0 87,0 66,0 88,0 565,0 Австрия 20,0 53,0 123,0 42,0 65,0 47,0 350,0 Бельгия 28,0 16,0 52,0 60,0 53,0 35,0 244,0 Германия 0,2 21,0 128,0 29,0 40,0 14,0 232,2 Италия 7,0 22,0 54,0 37,0 25,0 49,0 194,0 Шотландия 2,0 20,0 42,0 55,0 53,0 19,0 191,0 Англия 3,0 20,0 21,0 41,0 30,0 20,0 145,0 Швеция 0,3 30,0 69,0 7,0 18,0 19,0 143,0 Голландия 6,0 14,0 34,0 20,0 31,0 20,0 125,0 Ирландия 0,5 11,0 20,0 25,0 26,0 20,0 102,5