Добродетель и порок в произведении. Чем мир спасётся? главные добродетели в сказках м.е

Добродетели с Пороками исстари во вражде были. Пороки жили весело и ловко свои дела обделывали; а Добродетели жили посерее, но зато во всех азбуках и хрестоматиях как пример для подражания приводились. А втихомолку между тем думали: «Вот кабы и нам, подобно Порокам, удалось хорошенькое дельце обделать!» Да, признаться сказать, под шумок и обделывали.

Трудно сказать, с чего у них первоначально распря пошла и кто первый задрал. Кажется, что Добродетели первые начали. Порок-то шустрый был и на выдумки гораздый. Как пошел он, словно конь борзый, пространство ногами забирать, да в парчах, да в шелках по белу свету щеголять - Добродетели-то за ним и не поспели. И не поспевши, - огорчились. «Ладно, говорят, щеголяй, нахал, в шелках! Мы и в рубище от всех почтены будем!» А Пороки им в ответ: «И будьте почтены с богом!»

Не стерпели Добродетели насмешки и стали Пороки на всех перекрестках костить. Выйдут в рубищах на распутие и пристают к прохожим: «Не правда ли, господа честные, что мы вам и в рубище милы?» А прохожие в ответ: «Ишь вас, салопниц, сколько развелось! проходите, не задерживайте! бог подаст!»

Пробовали Добродетели и к городовым за содействием обращаться. «Вы чего смотрите? совсем публику распустили! ведь она, того и гляди, по уши в пороках погрязнет!» Но городовые знай себе стоят да Порокам под козырек делают.

Так и остались Добродетели ни при чем, только пригрозили с досады: «Вот погодите! ушлют вас ужо за ваши дела на каторгу!»

А Пороки между тем всё вперед да вперед бегут, да еще и похваляются. «Нашли, говорят, чем стращать - каторгой! Для нас-то еще либо будет каторга, либо нет, а вы с самого рожденья в ней по уши сидите! Ишь, злецы! кости да кожа, а глаза, посмотри, как горят! Щелкают на пирог зубами, а как к нему приступиться - не знают!»

Словом сказать, разгоралась распря с каждым днем больше и больше. Сколько раз даже до открытого боя дело доходило, но и тут фортуна почти всегда Добродетелям изменяла. Одолеют Пороки и закуют Добродетели в кандалы: «Сидите, злоумышленники, смирно!» И сидят, покуда начальство не вступится да на волю не выпустит.

В одну из таких баталий шел мимо Иванушка-Дурачок, остановился и говорит сражающимся:

Глупые вы, глупые! из-за чего только вы друг друга увечите! ведь первоначально-то вы все одинаково свойствами были, а это уж потом, от безалаберности да от каверзы людской, добродетели да пороки пошли. Одни свойства понажали, другим вольный ход дали - колесики-то в машине и поиспортились. И воцарились на свете смута, свара, скорбь… А вы вот что сделайте: обратитесь к первоначальному источнику - может быть, на чем-нибудь и сойдетесь!

Сказал это и пошел путем-дорогой в казначейство подать вносить.

Подействовали ли на сражающихся Иванушкины слова, или пороху для продолжения битвы недостало, только вложили бойцы мечи в ножны и задумались.

Думали, впрочем, больше Добродетели, потому что у них с голоду животы подвело, а Пороки, как протрубили трубы отбой, так сейчас же по своим прежним канальским делам разбрелись и опять на славу зажили!

Хорошо ему про «свойства» говорить! - первое молвило Смиренномудрие, - мы и сами не плоше его эти «свойства» знаем! Да вот одни свойства в бархате щеголяют и на золоте едят, а другие в затрапезе ходят да по целым дням не евши сидят. Иванушке-то с пола-горя: он набил мамон мякиной - и прав; а нас ведь на мякине не проведешь - мы знаем, где раки зимуют!

Да и что за «свойства» такие проявились! - встревожилось Благочиние, - нет ли тут порухи какой? Всегда были Добродетели и были Пороки, сотни тысяч лет это дело ведется и сотни тысяч томов об этом написано, а он на-тко, сразу решил: «свойства»! Нет, ты попробуй, приступись-ка к этим сотням тысяч томов, так и увидишь, какая от них пыль столбом полетит!

Судили, рядили и наконец рассудили: Благочиние правду сказало. Сколько тысяч веков Добродетели числились Добродетелями и Пороки - Пороками! Сколько тысяч книг об этом написано, какая масса бумаги и чернил изведена! Добродетели всегда одесную стояли, Пороки - ошуйю; и вдруг, по дурацкому Иванушкину слову, от всего откажись и назовись какими-то «свойствами»! Ведь это почти то же, что от прав состояния отказаться и «человеком» назваться! Просто-то оно, конечно, просто, да ведь иная простота хуже воровства. Поди-тко спроста-то коснись, ан с первого же шага в такое несметное множество капканов попадешь, что и голову там, пожалуй, оставишь!

Нет, о «свойствах» думать нечего, а вот компромисс какой-нибудь сыскать - или, как по-русски зовется, фортель - это, пожалуй, дельно будет. Такой фортель, который и Добродетели бы возвеселил, да и Порокам бы по нраву пришелся. Потому что ведь и Порокам подчас жутко приходится. Вот намеднись Любострастие с поличным в бане поймали, протокол составили, да в ту же ночь Прелюбодеяние в одном белье с лестницы спустили. Вольномыслие-то давно ли пышным цветом цвело, а теперь его с корнем вырвали! Стало быть, и Порокам на фортель пойти небезвыгодно. Милостивые государи! милостивые государыни! не угодно ли кому предложить: у кого на примете «средствице» есть?

На вызов этот прежде всех выступил древний старичок, Опытом называемый (есть два Опыта: один порочный, а другой добродетельный; так этот - добродетельный был). И предложил он штуку: «Отыщите, говорит, такое сокровище, которое и Добродетели бы уважило, да и от Пороков было бы не прочь. И пошлите его парламентером во вражеский лагерь».

Стали искать и, разумеется, нашли. Нашли двух бобылок: Умеренность и Аккуратность. Обе на задворках в добродетельских селениях жили, сиротский надел держали, но торговали корчемным вином и потихоньку Пороки у себя принимали.

Однако первый блин вышел комом. Бобылки были и мало представительны, и слишком податливы, чтоб выполнить возложенную на них задачу. Едва появились они в лагере Пороков, едва начали канитель разводить: «Помаленьку-то покойнее, а потихоньку - вернее», как Пороки всем скопищем загалдели:

Слыхали мы-ста прибаутки-то эти! давно вы с ними около нас похаживаете, да не в коня корм! Уходите с богом, бобылки, не проедайтесь!

И как бы для того, чтобы доказать Добродетелям, что их на кривой не объедешь, на всю ночь закатились в трактир «Самарканд», а под утро, расходясь оттуда, поймали Воздержание и Непрелюбысотворение и поступили с ними до такой степени низко, что даже татары из «Самарканда» дивились: хорошие господа, а что делают!

Поняли тогда Добродетели, что дело это серьезное и надо за него настоящим манером взяться.

Произросло между ними в ту пору существо среднего рода: ни рак, ни рыба, ни курица, ни птица, ни дама, ни кавалер, а всего помаленьку. Произросло, выровнялось и расцвело. И было этому межеумку имя тоже среднего рода: Лицемерие…

Все в этом существе было загадкою, начиная с происхождения. Сказывали старожилы, что однажды Смирение с Любострастием в темном коридоре спознались, и от этого произошел плод. Плод этот Добродетели сообща выкормили и выпоили, а потом и в пансион к француженке Комильфо отдали. Догадку эту подтверждает и наружный вид Лицемерия, потому что хотя оно ходило не иначе, как с опущенными долу глазами, но прозорливцы не раз примечали, что по лицу его частенько пробегают любострастные тени, а поясница, при случае, даже очень нехорошо вздрагивает. Несомненно, что в этом наружном двоегласии в значительной мере был виноват пансион Комильфо. Там Лицемерие всем главным наукам выучилось: и «как по струнке ходить», и «как водой не замутить», и «как без мыла в душу влезть»; словом сказать, всему, что добродетельное житие обеспечивает. Но в то же время оно не избегло и влияния канкана, которым и стены, и воздух пансиона были пропитаны. Но, кроме того, мадам Комильфо еще и тем подгадила, что сообщила Лицемерию подробности об его родителях. Об отце (Любострастии) сознавалась, что он был моветон и дерзкий - ко всем щипаться лез! Об матери (Смирение) - что она хотя не имела блестящей наружности, но так мило вскрикивала, когда ее щипали, что даже и не расположенные к щипанию Пороки (каковы Мздоимство, Любоначалие, Уныние и проч.) - и они не могли отказать себе в этом удовольствии.

Вот это-то среднее существо, глаза долу опускающее, но и из-под закрытых век блудливо окрест высматривающее, и выбрали Добродетели, чтоб войти в переговоры с Пороками, и такой общий modus vivendi [образ поведения (лат.) ]изобрести, при котором и тем и другим было бы жить вольготно.

Да ты по нашему-то умеешь ли? - вздумало было предварительно проэкзаменовать его Галантерейное Обращение.

Я-то? - изумилось Лицемерие, - да я вот как…

И не успели Добродетели опомниться, как у Лицемерия уж и глазки опущены, и руки на груди сложены, и румянчик на щечках играет… девица, да и шабаш!

Ишь, дошлая! ну, а по-ихнему, по-порочному… как?

Но Лицемерие даже не ответило на этот вопрос. В один момент оно учинило нечто, ни для кого явственно не видимое, но до такой степени достоверное, что Прозорливство только сплюнуло: «Тьфу!»

И затем все одинаково решили: написать у нотариуса Бизяева общую доверенность для хождения по всем добродетельским делам и вручить ее Лицемерию.

Взялся за гуж, не говори, что не дюж: как ни горько, а пришлось у Пороков пардону просить. Идет Лицемерие в ихний подлый вертеп и от стыда не знает, куда глаза девать. «Везде-то нынче это паскудство развелось! - жалуется оно вслух, а мысленно прибавляет: - Ах, хорошо Пороки живут!» И точно, не успело Лицемерие с версту от добродетельской резиденции отойти, как уж со всех сторон на него разливанным морем пахнуло. Смехи, да пляски, да игры - стон от веселья стоит. И город какой отменный Пороки для себя выстроили: просторный, светлый, с улицами и переулками, с площадями и бульварами. Вот улица Лжесвидетельства, вот площадь Предательства, а вот и Срамной бульвар. Сам Отец Лжи тут сидел и из лавочки клеветой распивочно и навынос торговал.

Но как ни весело жили Пороки, как ни опытны они были во всяких канальских делах, а увидевши Лицемерие, и они ахнули. С виду - ни дать, ни взять, сущая девица; но точно ли сущая - этого и сам черт не разберет. Даже Отец Лжи, который думал, что нет в мире той подлости, которой бы он не произошел, - и тот глаза вытаращил.

Ну, - говорит, - это я об себе напрасно мечтал, будто вреднее меня на свете никого нет. Я - что! вот он, настоящий-то яд, где! Я больше нахалом норовлю - оттого меня хоть и не часто, а все-таки от времени до времени с лестницы в три шеи спускают; а это сокровище, коли прильнет, - от него уж не отвертишься! Так тебя опутает, так окружит, что покуда все соки не вызудит - не выпустит!

Тем не менее, как ни велик был энтузиазм, возбужденный Лицемерием, однако и тут без розни не обошлось. Пороки солидные (аборигены), паче всего дорожившие преданиями старины, как, например: Суемудрие, Пустомыслие, Гордость, Человеконенавистничество и проч., - не только сами не пошли навстречу Лицемерию, но и других остерегали.

Истинный порок не нуждается в прикрытии, - говорили они, - но сам свое знамя высоко и грозно держит. Что существенно нового может открыть нам Лицемерие, чего бы мы от начала веков не знали и не практиковали? - Положительно ничего. Напротив, оно научит нас опасным изворотам и заставит нас ежели не прямо стыдиться самих себя, то, во всяком случае, показывать вид, что мы стыдимся. Caveant consules! [Пусть консулы будут бдительны! (лат.) ] До сих пор у нас было достаточно твердых и верных последователей, но ведь они, видя наши извороты, могут сказать: «Должно быть, и впрямь Порокам туго пришлось, коль скоро они сами от себя отрицаться должны!» И отвернутся от нас, вот увидите - отвернутся.

Так говорили заматерелые Пороки-Катоны, не признававшие ни новых веяний, ни обольщений, ни обстановок. Родившись в навозе, они предпочитали задохнуться в нем, лишь бы не отступить от староотеческих преданий.

За ними шла другая категория Пороков, которые тоже не выказали особенного энтузиазма при встрече с Лицемерием, но не потому, однако, чтобы последнее претило им, а потому, что они уже и без посредства Лицемерия состояли в секретных отношениях с Добродетелями. Сюда принадлежали: Измена, Вероломство, Предательство, Наушничество, Ябеда и проч. Они не разразились кликами торжества, не рукоплескали, не предлагали здравиц, а только подмигнули глазом: милости просим!

Как бы то ни было, но торжество Лицемерия было обеспечено. Молодежь, в лице Прелюбодеяния, Пьянства, Объедения, Распутства, Мордобития и проч., сразу созвала сходку и встретила парламентера такими овациями, что Суемудрие тут же нашлось вынужденным прекратить свою воркотню навсегда.

Вы только мутите всех, старые пакостники! - кричала старикам молодежь. - Мы жить хотим, а вы уныние наводите! Мы в хрестоматию попадем (это в особенности льстило), в салонах блистать будем! нас старушки будут любить!

Словом сказать, почва для соглашения была сразу найдена, так что когда Лицемерие, возвратившись восвояси, отдало Добродетелям отчет о своей миссии, то было единогласно признано, что всякий повод для существования Добродетелей и Пороков, как отдельных и враждебных друг другу групп, устранен навсегда. Тем не менее старую номенклатуру упразднить не решались - почем знать, может быть, и опять понадобится? - но положили употреблять ее с таким расчетом, чтобы всем было видимо, что она прикрывает собой один только прах.

С тех пор пошло между Добродетелями и Пороками гостеприимство великое. Захочет Распутство побывать в гостях у Воздержания, возьмет под ручку Лицемерие, - и Воздержание уже издали, завидев их, приветствует:

И наоборот. Захочет Воздержание у Распутства постненьким полакомиться, возьмет под ручку Лицемерие, а у Распутства уж и двери все настежь:

Милости просим! покорно прошу! У нас про вас…

В постные дни постненьким потчуют, в скоромные - скоромненьким. Одной рукой крестное знамение творят, другой - неистовствуют. Одно око горе возводят, другим - непрестанно вожделеют. Впервые Добродетели сладости познали, да и Пороки не остались в убытке.

Напротив, всем и каждому говорят: «Никогда у нас таких лакомств не бывало, какими теперь походя жуируем!»

А Иванушка-Дурачок и о сю пору не может понять: отчего Добродетели и Пороки так охотно помирились на Лицемерии, тогда как гораздо естественнее было бы сойтись на том, что и те и другие суть «свойства» - только и всего.

Сюжет сказки Добродетели и Пороки

Во все времена не прекращалась вражда пороков и добродетелей. Пороки проживали веселую и беззаботную жизнь. Добродетели проживали свои скучные будни и были примером для подражания. Добродетели тоже хотели творить дела как пороки.

Пороки всегда были шустрыми. А медлительные добродетели за ними не успевали. С каждым днем все больше разгоралась распря. Тут они приняли решение разойтись и пойти своими путями. Шум и скандал услышал мимо проходящий Иванушка – Дурачок. Дурачок назвал их глупыми и сказал, что у обеих сторон равносильные свойства. Он посоветовал им обратиться к первоначальному источнику. Обе стороны задумались над словами дурачка.

Стороны судили и говорили. Все склонились к словам благочиния, которое сказало, что добродетели имеют равноправные силы, как у пороков. При перечислении добродетели начали выигрывать. Добродетели предложили соглашение и выбрали Безропотность и Любострастие в качестве судьи. Вместе качества создали лицемерие. Притворство отправилось в поселение к порокам и понравилось лжи. Пороки восхвалили Лицемерие как свою. Сейчас добродетели смогут прийти в гости к порокам вместе с лицемерием. С того момента так и осталось. Одной руки созидали гадости, а другой добро.

Чехов - Унтер Пришибеев

Основным персонажем произведения является отставной унтер-офицер, имеющий фамилию Пришибеев.

МОСКОВСКИЙ ИНСТИТУТ ОТКРЫТОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Факультет международного образования

Кафедра ЮНЕСКО

Лаборатория истории и культуры религий мира

Тема конспекта урока

«Добродетель и порок»

Слушатель курсов повышения квалификации по предмету ОРКСЭ

Шляхова В.Н.

ГБОУ СОШ №1970

Москва 2012

ПЛАН-КОНСПЕКТ УРОКА.

Цель урока : создание представлений у детей о понятиях добродетель и порок. Подвести учащихся к осознанию важности добродетели как характеристики личности, по которой его оценивают другие люди.

Задачи:

1) познакомить младших школьников с двумя противоположными характеристиками личности - добродетелью и пороком;

2) способствовать развитию у учащихся мотивации к совершению добрых и гуманных поступков;

3) создать условия для осмысления учащимися, какие поступки людей являются добродетельными, а какие порочными;

УУД

Познавательные: умение находить середину между расточительностью и скупостью, вредностью и угодничеством, безрассудной отвагой и трусостью. .

Личностные:

- воспитание доброжелательности и эмоционально - нравственной отзывчивости, сопереживания, уважения к интересам и убеждениям других людей, что является первым шагом к добродетельному поведению.

Развивать самостоятельность и личную ответственность за свои поступки на основе представлений о нравственных нормах

Коммуникативные:

- готовность слушать собеседника, вести диалог, признавать возможность существования различных точек зрения и право каждого иметь свою собственную;

Излагать своё мнение и аргументировать свою точку зрения и оценку событий;

Сотрудничать с учителем и сверстниками, проявлять творческую инициативу, самостоятельность в групповой работе, адекватно воспринимать и передавать информацию, отражающую содержание и условия коллективной деятельности.

Регулятивные: принимать и сохранять учебную задачу, планировать её реализацию и способы выполнения; строить устное и письменное высказывание с учётом учебной задачи.

Оборудование:

1. Основы религиозных культур и светской этики. Основы светской этики. 4-5 классы: учебное пособие для общеобразоват. учреждений. - М. : Просвещение, 2010. - 63 с.

2. Основы религиозных культур и светской этики. Книга для учителя. 4-5 классы: справ. материалы для общеобразоват. учреждений. - М. : Просвещение, 2010. - 239 с.

3. Диск по курсу ОРКСЭ

4. Проектор.

Урок №7.

Тип урока:

Урок изучения и первичного закрепления новых знаний.

ХОД УРОКА

Оргмомент.
АКТУАЛИЗАЦИЯ.

Слайд 1.

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

(М.Ю.Лермонтов, «Нищий», отрывок)

Учитель:

Можно ли применить понятия «добро» и «зло» к данному отрывку? (Обсуждая, дети приходят к выводу, что о добре в стихотворении не идет речи. А вот злой поступок все заметят и дадут характеристику человеку его совершившего.)

Объясните, на какие человеческие качества обращает наше внимание М.Ю.Лермонтов? (Милосердие, жестокость, жадность, скромность)

Вы назвали качества личности, которые можно разделить на хорошие -добродетель и плохие - пороки. Итак, тема этого урока «Добродетель и порок»

Слайд 2.

ИЗУЧЕНИЕ НОВЫХ ПОНЯТИЙ.

Слайд 3.

Добродетель и порок - это две противоположные характеристики личности, по которым её оценивают другие люди.

Слайд 4. (Работы с текстом на стр. 17 учебника)

Слайд 5.

О добродетели и пороке размышляли в разные времена. Как вы думаете, почему эти понятия так важны для людей на протяжении стольких веков?

(В процессе дискуссии нужно подвести детей к выводу о том, что человеку очень сложно быть всегда добродетельным)

Да, человек всегда стоит перед выбором, как поступить, чтобы не допустить ошибки, не навредить другим людям. Что же нужно делать, чтобы стать добродетельным?

Прежде всего, необходимо уважать других людей и правильно оценивать свои поступки. Послушайте притчу:

Слайд 6.

Притча о двух волках

Однажды один старый мудрый индеец - вождь племени разговаривал со своим маленьким внуком.

Почему бывают плохие люди? - спрашивал его любознательный внук.

Плохих людей не бывает, - ответил вождь. - В каждом человеке есть две половины - светлая и тёмная. Светлая сторона души призывает человека к любви, доброте, отзывчивости, миру, надежде, искренности. А тёмная сторона олицетворяет зло, эгоизм, разрушение, зависть, ложь, измену. Это как битва двух волков. Представь себе, что один волк светлый, а второй - тёмный. Понимаешь?

Понятно, - сказал малыш, тронутый до глубины души словами деда. Мальчик на какое-то время задумался, а потом спросил: - Но какой же волк побеждает в конце?

Старый индеец едва заметно улыбнулся:

Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь.

Что же имел в виду мудрый индеец? (Высказывания детей)

Душа человека призвана всегда трудиться, поэтому надо так много работать над важнейшими качествами души - волей и чувствами. Поэтому для воспитания добрых качеств трудолюбие является одним из главных условий. Доброделание должно быть деятельным, сильным, созидающим. Но самое главное оно должно войти в привычку, стать частью характера доброго человека.

ФОРМИРОВАНИЕ УМЕНИЙ И НАВЫКОВ

Задание 1 группе учащихся:

В электронном пособии в разделе Хрестоматия найдите материал «Виды добродетели» и выпишите слова, которые характеризуют добродетель.

Задание 2 группе учащихся:

Прочитайте сказку, заполните таблицу (Приложение 2).

Задание 3 группе учащихся:

Прочитайте сказку, ответьте на вопросы (Приложение 3).

Подводятся итоги работы групп.

V. ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: Выполните задание по выбору на стр. 19.
VI. ИТОГ УРОКА: обобщает то, что узнали нового, интересного.

Урок №8.

ХОД УРОКА

Оргмомент.
АКТУАЛИЗАЦИЯ

Обобщение по выполненным домашним заданиям.

ИЗУЧЕНИЕ НОВЫХ ПОНЯТИЙ.

Слайд 7.

Знакомство детей с точкой зрения Аристотеля на то, что такое добродетель. «Не для того мы рассуждаем, чтобы знать, что такое добродетель, а для того, чтобы стать хорошими людьми». А также приводится пример из электронного пособия.

Этот человек жил много веков назад. Как вы думаете, почему столько поколений людей хранят в памяти не только его имя, но и мнение этого человека?

Может, мы тоже попробуем узнать, что такого он говорил? (работа с материалом стр.20-21)

Вопросы и задания.
1. Назовите поступки, которые могут быть оценены как добродетельные или как порочные.
2. Как вы понимаете высказывание философа, что добродетель стоит между двумя пороками.

IV. ФОРМИРОВАНИЕ УМЕНИЙ И НАВЫКОВ

Давайте послушаем рассказ из хрестоматии К.Д. Ушинского: Лошадь и осёл.

Прекрасная, сильная лошадь без всякой поклажи и тяжело нагруженный осёл шли по дороге за своим хозяином. «Любезная лошадь, - сказал осёл, - возьми на себя хоть маленькую часть своей ноши: я задыхаюсь под тяжестью!» Лошадь гордо отказалась. Вздохнул бедный осел и, опустив уши, побрел далее, но протащившись еще кое-как с версту, пошатнулся, упал и издох. Теперь только увидел хозяин, как он был несправедлив к бедному животному и что напрасно баловал он сильную, молодую лошадь. Погоревал хозяин, попенял на себя, но делать было нечего, надобно было ехать далее. И вот он навьючил всю ослиную ношу на гордую лошадь, да прибавил к ноше еще ослиную кожу, которую не захотел даром бросать на дороге.

Поделом мне! - подумала лошадь. - Если бы я сжалилась над моим бедным спутником, то и он был бы жив, да и мне не пришлось бы теперь так тяжело.

Ребята, каким пороком страдала молодая и сильная лошадь? Правильно, гордостью. Она любила только себя, и поэтому ей не было дела до тяжести груза и страданий какого-то там замухрышки-ослика. Ни сострадания, ни соучастия, ни милосердия не было в ней. Только когда всю ношу с бедного погибшего ослик погрузили на ее гордую спину, она все поняла, да и то, из жалости к себе, ругая в конце рассказа свою глупость и недальновидность.

Итак, правильному оцениванию своих поступков и дальновидности нужно и можно учиться. А помогает нам, в этом нелегком деле, народная мудрость - пословицы.

Вы знаете много пословиц о добре и зле и легко справитесь с моим заданием.

Слайд 9.

Молодцы, справились!

ИТОГИ УРОКА

Ребята, давайте вспомним отрывок из стихотворения М.Ю.Лермонтова «Нищий», с которого мы начинали изучение нашей темы. Как вы думаете, как должен был поступить просивший милостыню? (ответы детей)

А вот как рассматривает похожую ситуацию автор Леон Кон в своем стихотворении «Учила меня бабушка»

Слайд 10.

Да, действительно, если на зло, отвечать добром, то Мир станет лучше и добрее.

ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ.

Выполнить задания к урокам 7-8 из электронного приложения.

Приложение 1.

Словарь.

Обитель - монастырь.

Глад - голод.

Подаяние - милостыня нищему; подать бедному человеку.

Нищета - крайняя бедность.

Приложение 2.

СКАЗКА ПРО ЖАДНОСТЬ.
Жили два воробья: Чик и Чирик. Однажды Чику пришла посылка от бабушки. Целый ящик пшена. Но Чик об этом ни словечка не сказал своему приятелю.
«Если я пшено раздавать буду, то себе ничего не останется», - подумал он. Так и склевал все зернышки один. А когда ящик выбрасывал, то несколько зернышек все же просыпалось на землю.
Нашел эти зернышки Чирик, собрал в пакетик аккуратно и полетел к своему приятелю Чику.
- Здравствуй, Чик! Я сегодня нашел десять зернышек пшена. Давай их поровну разделим и склюем.
- Не надо... Зачем?.. - стал отмахиваться крылышками Чик. - Ты нашел - ты и ешь!
- Но мы же с тобой друзья, - сказал Чирик. - А друзья все должны делить пополам. Разве не так?
- Ты, наверно, прав, - ответил Чик. Ему стало очень стыдно. Ведь он сам склевал целый ящик пшена и не поделился с другом, не дал ему ни одного зернышка. А сейчас отказаться от подарка приятеля это значит обидеть его. Взял Чик пять зернышек и сказал:
- Спасибо тебе, Чирик! И за зернышки, и за урок... дружбы...

(М. Пляцковский)

Приложение 3.

Сказка «Семь дочерей»

«Было у матери 7 дочек. Однажды поехала мать к сыну и вернулась домой только через неделю. Когда мать вошла в хату, дочки одна за другой стали говорить, как они соскучились по матери.

Я скучала по тебе, как маковка по солнечному лугу, - сказала первая дочь.

Я ждала тебя, как сухая земля ждет каплю воды, - проговорила вторая.

Я плакала по тебе, как маленький птенчик плачет по птичке,- сказала третья.

Мне тяжело было без тебя, как пчелке без цветка,- щебетала четвертая.

Ты снилась мне, как розе снится капля росы,- промолвила пятая.

Я высматривала тебя, как вишневый сад высматривает соловья,- сказала шестая.

А седьмая дочка ничего не сказала. Она сняла с мамы ботинки и принесла ей воды в тазу - помыть ноги.

(В.А. Сухомлинский)

Вопросы:

Какую дочь можно назвать добродетельной? Почему?

Как вы думаете, что труднее: говорить добродетельно или поступать добродетельно?

Что вы делаете для мамы, когда она устаёт?

Друзья, здравствуйте! Пороки и добродетели человека – тема, актуальная во все времена. Качества, присущие людям, всегда определяли стиль и характер взаимоотношений. Поэтому и волнуют они каждое поколение. О добродетелях и пороках говорят поэты и писатели. Эта тема находит выражение в живописи и других видах творчества.

Представьте себе, как увлекательно увидеть скульптуры, каждая из которых является образом той или иной добродетели, или олицетворяет порок.

Стройные ряды скульптур — аллегорий добродетелей и пороков — мы увидели во время путешествия по Чехии, когда самостоятельно экскурсию в замок-госпиталь Кукс. Если вас интересует, что это за туристический объект и как выглядит данное национальное достояние, вы можете ознакомиться с ним во всех подробностях в отдельной статье. Я же сейчас хочу рассказать следующее:

Кто создал скульптуры замка Кукс
Лапидарий замка
Образы добродетелей и пороков

Скульптурное богатство замка Кукс и его автор

Прежде всего, уточню, что весь является реализацией идей чешского графа Франтишека Антонина Шпорка. Не будь стремления у Шпорка, не появились бы в начале XVIII века в тех местах ни замок Кукс, ни знаменитая в Чехии аптека, ни скульптурное изобилие, украшающее замковую территорию.

Граф Шпорк, выходец из простолюдинов, решил показать всем этим графам в десятом поколении, каким может быть имение. Он организовал большой курорт с лечебницей, театром и другими развлекательными заведениями светского характера. Но духовным центром курорта назначил замок-госпиталь с богатой библиотекой и костелом.

Владелец имения пригласил лучшего чешского скульптора периода барокко Матиаша Бернарда Брауна, чтобы мастер создал несколько образов, олицетворяющих главные христианские добродетели. Заказ распространялся и на создание поучительных аллегорий пороков.

Матиаш Браун приступил к работе, и за два года 1718—1720 в мастерской скульптора изготовили более двух десятков образов, олицетворяющих добродетели и пороки. До сих пор это самая большая в мире коллекция аллегорий человеческих качеств.

Скульптуры установили перед главным фасадом замка. Справа – олицетворение пороков, а слева – Добродетели. На этом фото изображены аллегории добродетелей:

Образы призваны были напоминать гостям и жителям курорта Кукс об извечной борьбе Добра и Зла, искоренять порочные черты и прививать положительные качества.

В то время скульптуры покрыли краской, и ряды Добродетелей и Пороков представляли яркое зрелище. Чрезвычайно любопытно рассматривать их и сейчас. Но поскольку скульптуры высечены из песчаника, особо чувствительному к воздействию климатических условий, подлинники в 1984 году переместили в помещение, а перед фасадом установили их копии.

Лапидарий Кукса

Хранилище скульптур – Лапидарий – создали в бывшем главном зале госпиталя. Он расположен в левом крыле замковых построек. Здесь обитают только скульптуры:

Перечислю все добродетели, которые Шпорк пожелал видеть выраженными в скульптуре: Вера, Надежда, Любовь, Мудрость, Терпение, Мужество, Целомудрие, Прилежность, Щедрость, Искренность, Справедливость, Умеренность.

И соответствующий список пороков. Частично это антонимы положительных качеств, но случаются и непрямые антиподы: Спесь, Отчаяние, Коварство, Легкомыслие, Гнев, Распутство, Лень, Скупость, Клевета, Обман, Зависть, Обжорство.

В центре зала установлена скульптура, олицетворяющая религию. Автор подчеркнул, что религия примиряет добродетели и порочные качества человека. Религия представлена в образе девушки, которой вера дает крылья, чтобы преодолеть страдания:

В лапидарии скульптуры размещены в том же порядке, как и перед замком, – Добродетели установлены слева, а справа размещены Пороки. В глубине зала находятся скульптуры двух ангелов. Они значительно крупнее, чем остальные образы, и являются ангелами смерти:

Один из Ангелов олицетворяет смирение и возглавляет ряд положительных образов (на фото слева), а второй считается Ангелом скорбной смерти, поэтому начинает ряд, где установлены скульптуры пороков (справа).

Образы добродетелей и пороков

Все скульптуры выглядят колоритно и жизненно, но также содержат символические детали, за которыми часто угадывается черта характера. Например, на следующей фотографии первой стоит Прилежность. Девушка кормит кур, опирается на улей, да еще и пряжу в руке ранее держала (немного пострадала скульптура):

Следующий образ узнаваем однозначно, так как у девушки в руках рог изобилия. Разумеется, это Щедрость. За ними идет Искренность, наступившая на маску и держащая голубку в руке.

Интересную идею вложил Матиаш Браун в образ Мудрости. Мудрость многолика! Одно лицо смотрит в настоящее, другое – в прошлое, а третье в качестве будущего отражается в зеркале:

Мудрый человек помнит о прошлом, живет настоящим, и смотрит в будущее – этот подход был важным в прошедшие столетия и актуален в современном обществе.

Справедливость представлена с завязанными глазами, чтобы внешнее восприятие не мешало принимать справедливые решения. В руке у этой скульптуры когда-то были весы, что не вызывает сомнений в соответствии данной детали образу. Меч в правой руке олицетворял готовность наказать виновных за нарушение прав:

С другой стороны надменно взирает Спесь – в руках дама держит веер из перьев павлина, эта же птица расположилась у ее ног:

В этом же ряду можно увидеть девушку в маске, которая держит скользкую рыбу, а у ее ног извивается лиса. Нетрудно догадаться, что так изображено Коварство. А вот пляшущая особа со смеющимся и тщеславным выражением лица олицетворяет Легкомыслие:

И рядом с ней находится образ с множеством дополнительных подсказок: высунутый язык, в руках занимающаяся пламенем солома… Да, так выглядит Клевета, если ее представить в скульптуре.

В ряду пороков расположилась сонная Лень, опирающаяся на осла. Здесь же находится Обжорство — толстая женщина со свиньей, жадно поедающая глазами тарелку с деликатесами.

Каждый образ уникален. Конечно же, он отражает, прежде всего, видение автора. Но аллегории получились говорящими, как и все работы мастера эпохи барокко Матиаша Брауна. Работы этого скульптора нередко встречаются в Праге. Есть они и на , и в Пражского Града.

В замке Кукс рационально решили проблему сохранности скульптур. Оригиналы находятся в лапидариуме, но копии установлены точно так, как было задумано владельцем имения в 1700-х годах. Так выглядят образы Терпения и Любви на замковой аллее:

Граф Шпорк своей тягой к духовности оставил потомкам ценное наследие. Похоже, скульптура являлась его излюбленным видом искусства, и он красноречиво выражал свои взгляды, используя каменные образы. К сожалению, в комплексе Кукс не сохранился ипподром, где было размещено 40 статуй карликов, лица которых являлись копией физиономий врагов Ф.А. Шпорка. Немало врагов обнаружилось у графа, но и личностью он был незаурядной.

Друзья, хочу напомнить, что Кукс находится в Чехии рядом с городом . При желании из Праги добраться не так уж и сложно, но посетить этот уникальный комплекс, объявленный национальным памятником, очень интересно.

Ваш euro-проводник Татьяна

Трудно сказать, с чего у них первоначально распря пошла и кто первый задрал. Кажется, что Добродетели первые начали. Порок-то шустрый был и на выдумки гораздый. Как пошел он, словно конь борзый, пространство ногами забирать, да в парчах, да в шелках по белу свету щеголять — Добродетели-то за ним и не поспели. И не поспевши, — огорчились. «Ладно, говорят, щеголяй, нахал, в шелках! Мы и в рубище от всех почтены будем!» А Пороки им в ответ: «И будьте почтены с богом!»

А Пороки между тем всё вперед да вперед бегут, да еще и похваляются. «Нашли, говорят, чем стращать — каторгой! Для нас-то еще либо будет каторга, либо нет, а вы с самого рожденья в ней по уши сидите! Ишь, злецы! кости да кожа, а глаза, посмотри, как горят! Щелкают на пирог зубами, а как к нему приступиться — не знают!»

В одну из таких баталий шел мимо Иванушка-Дурачок, остановился и говорит сражающимся:

— Глупые вы, глупые! из-за чего только вы друг друга увечите! ведь первоначально-то вы все одинаково свойствами были, а это уж потом, от безалаберности да от каверзы людской, добродетели да пороки пошли. Одни свойства понажали, другим вольный ход дали — колесики-то в машине и поиспортились. И воцарились на свете смута, свара, скорбь… А вы вот что сделайте: обратитесь к первоначальному источнику — может быть, на чем-нибудь и сойдетесь!

Сказал это и пошел путем-дорогой в казначейство подать вносить.

— Хорошо ему про «свойства» говорить! — первое молвило Смиренномудрие, — мы и сами не плоше его эти «свойства» знаем! Да вот одни свойства в бархате щеголяют и на золоте едят, а другие в затрапезе ходят да по целым дням не евши сидят. Иванушке-то с пола-горя: он набил мамон мякиной — и прав; а нас ведь на мякине не проведешь — мы знаем, где раки зимуют!

— Да и что за «свойства» такие проявились! — встревожилось Благочиние, — нет ли тут порухи какой? Всегда были Добродетели и были Пороки, сотни тысяч лет это дело ведется и сотни тысяч томов об этом написано, а он на-тко, сразу решил: «свойства»! Нет, ты попробуй, приступись-ка к этим сотням тысяч томов, так и увидишь, какая от них пыль столбом полетит!

Судили, рядили и наконец рассудили: Благочиние правду сказало. Сколько тысяч веков Добродетели числились Добродетелями и Пороки — Пороками! Сколько тысяч книг об этом написано, какая масса бумаги и чернил изведена! Добродетели всегда одесную стояли, Пороки — ошуйю; и вдруг, по дурацкому Иванушкину слову, от всего откажись и назовись какими-то «свойствами»! Ведь это почти то же, что от прав состояния отказаться и «человеком» назваться! Просто-то оно, конечно, просто, да ведь иная простота хуже воровства. Поди-тко спроста-то коснись, ан с первого же шага в такое несметное множество капканов попадешь, что и голову там, пожалуй, оставишь!

Нет, о «свойствах» думать нечего, а вот компромисс какой-нибудь сыскать — или, как по-русски зовется, фортель — это, пожалуй, дельно будет. Такой фортель, который и Добродетели бы возвеселил, да и Порокам бы по нраву пришелся. Потому что ведь и Порокам подчас жутко приходится. Вот намеднись Любострастие с поличным в бане поймали, протокол составили, да в ту же ночь Прелюбодеяние в одном белье с лестницы спустили. Вольномыслие-то давно ли пышным цветом цвело, а теперь его с корнем вырвали! Стало быть, и Порокам на фортель пойти небезвыгодно. Милостивые государи! милостивые государыни! не угодно ли кому предложить: у кого на примете «средствице» есть?

На вызов этот прежде всех выступил древний старичок, Опытом называемый (есть два Опыта: один порочный, а другой добродетельный; так этот — добродетельный был). И предложил он штуку: «Отыщите, говорит, такое сокровище, которое и Добродетели бы уважило, да и от Пороков было бы не прочь. И пошлите его парламентером во вражеский лагерь».

Однако первый блин вышел комом. Бобылки были и мало представительны, и слишком податливы, чтоб выполнить возложенную на них задачу. Едва появились они в лагере Пороков, едва начали канитель разводить: «Помаленьку-то покойнее, а потихоньку — вернее», как Пороки всем скопищем загалдели:

— Слыхали мы-ста прибаутки-то эти! давно вы с ними около нас похаживаете, да не в коня корм! Уходите с богом, бобылки, не проедайтесь!

Поняли тогда Добродетели, что дело это серьезное и надо за него настоящим манером взяться.

Все в этом существе было загадкою, начиная с происхождения. Сказывали старожилы, что однажды Смирение с Любострастием в темном коридоре спознались, и от этого произошел плод. Плод этот Добродетели сообща выкормили и выпоили, а потом и в пансион к француженке Комильфо отдали. Догадку эту подтверждает и наружный вид Лицемерия, потому что хотя оно ходило не иначе, как с опущенными долу глазами, но прозорливцы не раз примечали, что по лицу его частенько пробегают любострастные тени, а поясница, при случае, даже очень нехорошо вздрагивает. Несомненно, что в этом наружном двоегласии в значительной мере был виноват пансион Комильфо. Там Лицемерие всем главным наукам выучилось: и «как по струнке ходить», и «как водой не замутить», и «как без мыла в душу влезть»; словом сказать, всему, что добродетельное житие обеспечивает. Но в то же время оно не избегло и влияния канкана, которым и стены, и воздух пансиона были пропитаны. Но, кроме того, мадам Комильфо еще и тем подгадила, что сообщила Лицемерию подробности об его родителях. Об отце (Любострастии) сознавалась, что он был моветон и дерзкий — ко всем щипаться лез! Об матери (Смирение) — что она хотя не имела блестящей наружности, но так мило вскрикивала, когда ее щипали, что даже и не расположенные к щипанию Пороки (каковы Мздоимство, Любоначалие, Уныние и проч.) — и они не могли отказать себе в этом удовольствии.

— Да ты по нашему-то умеешь ли? — вздумало было предварительно проэкзаменовать его Галантерейное Обращение.

— Я-то? — изумилось Лицемерие, — да я вот как…

— Ишь, дошлая! ну, а по-ихнему, по-порочному… как?

Взялся за гуж, не говори, что не дюж: как ни горько, а пришлось у Пороков пардону просить. Идет Лицемерие в ихний подлый вертеп и от стыда не знает, куда глаза девать. «Везде-то нынче это паскудство развелось! — жалуется оно вслух, а мысленно прибавляет: — Ах, хорошо Пороки живут!» И точно, не успело Лицемерие с версту от добродетельской резиденции отойти, как уж со всех сторон на него разливанным морем пахнуло. Смехи, да пляски, да игры — стон от веселья стоит. И город какой отменный Пороки для себя выстроили: просторный, светлый, с улицами и переулками, с площадями и бульварами. Вот улица Лжесвидетельства, вот площадь Предательства, а вот и Срамной бульвар. Сам Отец Лжи тут сидел и из лавочки клеветой распивочно и навынос торговал.

Но как ни весело жили Пороки, как ни опытны они были во всяких канальских делах, а увидевши Лицемерие, и они ахнули. С виду — ни дать, ни взять, сущая девица; но точно ли сущая — этого и сам черт не разберет. Даже Отец Лжи, который думал, что нет в мире той подлости, которой бы он не произошел, — и тот глаза вытаращил.

— Ну, — говорит, — это я об себе напрасно мечтал, будто вреднее меня на свете никого нет. Я — что! вот он, настоящий-то яд, где! Я больше нахалом норовлю — оттого меня хоть и не часто, а все-таки от времени до времени с лестницы в три шеи спускают; а это сокровище, коли прильнет, — от него уж не отвертишься! Так тебя опутает, так окружит, что покуда все соки не вызудит — не выпустит!

Тем не менее, как ни велик был энтузиазм, возбужденный Лицемерием, однако и тут без розни не обошлось. Пороки солидные (аборигены), паче всего дорожившие преданиями старины, как, например: Суемудрие, Пустомыслие, Гордость, Человеконенавистничество и проч., — не только сами не пошли навстречу Лицемерию, но и других остерегали.

— Истинный порок не нуждается в прикрытии, — говорили они, — но сам свое знамя высоко и грозно держит. Что существенно нового может открыть нам Лицемерие, чего бы мы от начала веков не знали и не практиковали? — Положительно ничего. Напротив, оно научит нас опасным изворотам и заставит нас ежели не прямо стыдиться самих себя, то, во всяком случае, показывать вид, что мы стыдимся. Caveant consules! [Пусть консулы будут бдительны! (лат.) ] До сих пор у нас было достаточно твердых и верных последователей, но ведь они, видя наши извороты, могут сказать: «Должно быть, и впрямь Порокам туго пришлось, коль скоро они сами от себя отрицаться должны!» И отвернутся от нас, вот увидите — отвернутся.

— Вы только мутите всех, старые пакостники! — кричала старикам молодежь. — Мы жить хотим, а вы уныние наводите! Мы в хрестоматию попадем (это в особенности льстило), в салонах блистать будем! нас старушки будут любить!

Словом сказать, почва для соглашения была сразу найдена, так что когда Лицемерие, возвратившись восвояси, отдало Добродетелям отчет о своей миссии, то было единогласно признано, что всякий повод для существования Добродетелей и Пороков, как отдельных и враждебных друг другу групп, устранен навсегда. Тем не менее старую номенклатуру упразднить не решались — почем знать, может быть, и опять понадобится? — но положили употреблять ее с таким расчетом, чтобы всем было видимо, что она прикрывает собой один только прах.

С тех пор пошло между Добродетелями и Пороками гостеприимство великое. Захочет Распутство побывать в гостях у Воздержания, возьмет под ручку Лицемерие, — и Воздержание уже издали, завидев их, приветствует:

— Милости просим! покорно прошу! У нас про вас…

В постные дни постненьким потчуют, в скоромные — скоромненьким. Одной рукой крестное знамение творят, другой — неистовствуют. Одно око горе возводят, другим — непрестанно вожделеют. Впервые Добродетели сладости познали, да и Пороки не остались в убытке.

Напротив, всем и каждому говорят: «Никогда у нас таких лакомств не бывало, какими теперь походя жуируем!»

Добавить комментарий

В традиции моральной философии слова «добродетель» и «порок» имеют широкие значения -- положительных и отрицательных качеств (моральных качеств) личности. Честность, щедрость, великодушие, сострадательность и т.п. -- добродетели. Лживость, скаредность, мелочность, черствость и т.п. -- пороки.

Этика изучает мораль и пытается узнать, что есть добро и зло, должное и недопустимое. Но она является и практическим знанием, так как изучает поступки и поведение людей. Нельзя быть «добрым внутри себя». Трудно назвать человека добрым, если он знает, что такое добро и зло, но при этом не ведет себя соответствующим образом. Поступки, которые направлены на добро, получили название добродетелей. Действия, результатом которых оказывается причинение зла себе или другим людям, называются пороками. Совершая добродетельные поступки, человек научается быть добрым, становится добродетельным.

В этике выделяют два основных понимания того, что такое добродетель.

Во-первых, добродетель выражает стремление человека соответствовать тому образу личности, который соответствует моральным идеалам добра. Каждый человек имеет перед собой образцы хорошего, морального поведения. Это могут быть родители, учителя, друзья, герои истории страны, литературные персонажи. Ориентируясь на эти моральные образы, человек учиться быть добродетельным. Во-вторых, добродетель означает отдельное положительное моральное качество человека как личности. Личностью называют человека, выработавшего устойчивые способы поведения при взаимоотношениях с другими людьми. Но качества личности могут быть не только добродетельными, но и порочными. Порочность это то, что противостоит добродетели. Добродетель это не только привычка поступать хорошо, не просто качества личности. Добродетель это внутренняя установка, сознательные усилия человека соответствовать идеалам добра. Добродетельный человек это тот, кто знает, что есть добро и зло, и совершает добродетельные поступки, избегая порочных. Добродетель - это стремление к моральному совершенству, которое формируется путем оценки поступков личности со стороны других людей и самого себя. Когда говорят: «На этого человека можно положиться», это означает, что мы знаем, как он поведет себя в той или иной ситуации. И очень важно вести себя так, чтобы окружающие «могли на тебя положиться». Что нужно делать, чтобы стать добродетельным? Моральное развитие человека как личности происходит на протяжении всей его жизни, в тесном и постоянном общении и взаимодействии с другими людьми. С раннего детства человек наблюдает за поступками других людей, берете них пример, сам совершает поступки. Иногда люди ошибаются и поступают плохо, порочно. Постепенно, путем проб и ошибок, путем оценок со стороны окружающих его людей, а также сравнения своих поступков с действиями других людей, человек учится жить в обществе. Он учится быть добродетельным, приобретает добродетельные качества личности, раздает то, что имеет всем без исключения по первой просьбе, - это хорошо. Но рано или поздно случится так, что к нему обратится человек, который действительно нуждается в помощи. И если раздать все до этого, то помочь ему уже будет нельзя. Поэтому быть щедрым это значит уметь давать людям то, в чем они действительно нуждаются и тогда, когда это им необходимо. Дружелюбие - середина между двуличием и угодничеством. Дружелюбие как добродетель выражает степень искренности в отношениях между людьми. Двуличие - это порок, состоящий в недостатке дружелюбия. Двуличный человек при встрече клянется другим в дружбе, а «за спиной» делает им разные гадости. Дружить с таким человеком нельзя. Угодничество - это порок, состоящий в избытке дружелюбия. Угодливый человек хочет понравиться всем, всех слушается. Такой человек сегодня делает одно, завтра другое. Положиться на него нельзя. Поэтому дружелюбие как добродетель, это умение поддерживать отношения с другими людьми, не забывая при этом о чувстве собственного достоинства. Есть еще очень много других добродетелей и пороков. Но нет единых правил, которые можно один раз выучить, чтобы стать добродетельным. Есть много поступков, которые могут быть оценены, например, как мужественные, щедрые или дружелюбные. Существуют разные жизненные ситуации, в которых одинаковые поступки могут оцениваться по-разному. И добродетельные качества разных людей оцениваются не одинаково. Так, например, считается, что мальчики должны быть более мужественными, чем девочки, а взрослые - чем дети. Поэтому, добродетельный человек это тот, кто стремится самостоятельно правильно понять ситуацию, оценить себя и других, чтобы совершить наилучший поступок с учетом всех обстоятельств. Именно это и будет добродетельным поступком. Стремление к добродетели предполагает в человеке чувство собственного достоинства, которое он желает сохранить. И человек будет избегать порока, чтобы со временем не жалеть о потерянном уважении к самому себе. Слово «добродетель» может выступать как обобщающее понятие, тождественное моральности: «добродетельный человек» -- то же, что «моральный человек». Соответственно «порочный» -- то же, что «аморальный». Такое словоупотребление, разделяемое порой и философами, теоретиками морали, имеет под собой основание: человек либо морален, либо нет, т.е. человек либо добродетелен, либо порочен. Наиболее последовательно и убедительно выразил такое понимание добродетели Кант:

«Добродетель есть сила в исполнении своего долга». Или в другом месте: добродетель есть «образ мыслей, имеющий твердую основу и направленный на то, чтобы точно исполнять свой долг». Слово «добродетель» может иметь и частный смысл морального качества, соответственно добродетелей столько, сколько можно предположить разновидностей человеческой деятельности. Однако если признать существование многих добродетелей, то естественно будет предположить, что в одних отношениях некто N будет добродетельным, а в иных -- порочным, например, мужественным, но несправедливым, искренним, но похотливым и т.д. Противоречие, обнаруживаемое в подобном рассуждении, -- лишь кажущееся и, как часто бывает, вытекает из употребления слова «добродетель» в различных значениях. Слово «добродетель» в одном случае употребляется как обозначение личностного качества, а в другом -- как обобщенный показатель характера. По характеру человек действительно либо морален (добродетелен), либо аморален (порочен). Но человек несовершенен. Это несовершенство проявляется, в частности, и в том, что он никогда не состоит из одних добродетелей. Итак, примем во внимание, что слово «добродетель» имеет два значения. В одном оно выражает исключительно некоторое обобщенное качество человека -- соответствовать тому образу личности, который предполагается так или иначе толкуемой моралью. В другом значении это слово, употребляемое, как правило, во множественном числе -- «добродетели», -- обозначает конкретное моральное качество. Концепция добродетелей и пороков как моральных достоинств и недостатков (провалов) важна как в теоретическом, так и в практическом отношениях. Она позволяет взглянуть на моральность человека как непостоянную и неоднородную величину, увидеть противоречивость любого морального характера, понять смысл заповеди «Не судите...» и близкие ей по направленности настойчивые рекомендации философов и моралистов не судить о человеке по отдельным поступкам; наконец, она подсказывает о целесообразных методах нравственного воспитания и самовоспитания, о возможности постепенности, последовательности в воспитании. И в одном, и в другом значении «добродетель» сохраняет тот смысл, на который указывает греческая этимология слова: добродетель -- это своего рода совершенство. В этом смысле добродетели и пороки -- это не просто определенные, наряду с другими, качества личности, которые как бы характеризуют личность со стороны, служат основанием для ее оценки другими. Добродетель -- установка, решимость, намерение индивида действовать на основе моральных принципов. Для того чтобы стать добродетельным, человек должен научиться действовать в соответствии с собственными принципами вообще. Установка на добродетель предполагает в индивиде чувство собственного достоинства и гордости и, стало быть, стремление его сохранить. Из уважения к себе индивид не может позволить себе определенные поступки, если о них, как можно предположить, придется впоследствии сожалеть, если их придется стыдиться, если они могут быть вменены ему в вину. С психологической точки зрения, установка на добродетельность как совершенство основывается на сознании целостности внутреннего мира, «равности» индивида самому себе. Некоторые современные исследователи моральной психологии склонны рассматривать целостность как одну из необходимых добродетелей человека. Это можно было бы признать справедливым, если бы в рамках самой морали не были выработаны соответствующие представления об искренности и чистоте. Близкое последнему слово «целомудрие», связываемое обычно с отношением, человека к нормам сексуальной морали, но в христианской этике употребляемое для обозначения добродетельности вообще, прямо указывает на «умудренную целость» внутреннего мира человека. В этическом плане в концепции добродетели (и как противоположности -- порока) подчеркивается важный аспект нравственности, а именно личностный. Этика норм отражает ту сторону нравственности, которая связана с формами организации, или регуляции, поведения. Этика ценностей анализирует то позитивное содержание, которое посредством норм вменяется человеку в исполнение. Этика добродетелей указывает на то, каким должен быть человек, чтобы реализовать должное и правильно себя вести. В этико-философских исследованиях эти разные стороны нравственности далеко не всегда представлены дифференцированно. Однако предполагаемое ими различие акцентов в восприятии нравственности позволяет более тонко анализировать этические проблемы.

Аристотель различает разумные и нравственные добродетели, или, иными Словами, добродетели ума и добродетели характера. Первые развиваются в человеке благодаря обучению; таковы мудрость, сообразительность, рассудительность. Вторые рождаются из привычек-нравов: человек действует, приобретает опыт, и на основе этого формируются черты его характера. Как строителями становятся на основе опыта строительства домов, а музыкантами -- практикуясь в игре на инструментах, так и справедливыми люди становятся, поступая справедливо, благоразумными -- поступая благоразумно, мужественными -- действуя мужественно. Русское слово «добродетель» также указывает на практические основания нравственных качеств человека, однако одновременно подсказывает, что эти качества утверждаются активно, деятельно: в деянии добра.

Однако не всякие действия сами по себе ведут к добродетели и удерживают от порока. Добродетель -- и в этом заключается ключевой момент учения Аристотеля -- представляет собой меру, золотую середину между двумя крайностями: избытком и недостатком. Другое важное определение добродетели состоит в том, что она есть «способность поступать наилучшим образом во всем, что касается удовольствии и страдании, а порочность -- это ее противоположность». Добродетель и порок у Аристотеля не симметричны. Мера противостоит безмерности; но безмерность «разномерна»: безмерностей много, тогда как мера -- только одна. Так и в отношении каждой добродетели Аристотель выявляет два порока, которые в свою очередь внутренне неоднородны. Будучи серединой между крайностями пороков, добродетель оказывается вполне строгой и определенной; порок же беспределен. Добродетель как бы устанавливает предел пороку -- формирует бесформенное. Эта мысль в различных вариациях проходит через всю историю европейской философии: добро проявляется через ограничение, формование стихии естества, зло -- бесформенно (в смысле необузданно). Вышеприведенное кантовское понимание добродетели как «силы в исполнении своего долга» или «образа мыслей, имеющего твердую основу», оказывается вполне созвучным аристотелевскому пониманию (хотя непосредственно оно восходит к стоической традиции). При том, что высказывание Канта следует отнести к первому подходу в понимании добродетели (как обобщающего выражения характера), а трактовку Аристотеля -- ко второму (добродетели -- моральные качества человека), оба мыслителя указывают на одно: добродетель -- это внутренний порядок, или склад души; этот порядок не случается, а обретается человеком в сознательном и целенаправленном усилии. В разъяснение своего учения Аристотель дает небольшой очерк, представляющий «таблицу» добродетелей и пороков в их соотнесенности с различными видами деятельности. Этим очерком предваряется подробный анализ отдельных добродетелей. Итак, добродетель -- это середина между пороками чрезмерности и недостаточности того качества, которое олицетворяет добродетель. Так в отношении к опасности мужество --это середина между безрассудной отвагой и трусостью. В отношении к удовольствиям, связанным с чувством осязания и вкуса, благоразумие --это середина между распущенностью и тем, что можно было бы назвать (поскольку ни во времена Аристотеля, ни в наши специального термина нет) «бесчувственностью». В отношении к материальным благам щедрость -- это середина между мотовством и скупостью.

В отношении к чести и бесчестию величавость -- это середина между спесью и приниженностью. Так и ровность -- середина между гневливостью и «безгневностью»; правдивость -- середина между хвастовством и притворством; остроумие -- середина между шутовством и неотесанностью; дружелюбие -- середина между вздорностью и угодничеством; стыдливость -- середина, между бесстыдством и робостью. Следует помнить, что названные качества были обозначены в качестве добродетелей и пороков в IV в. до н.э.; они не всегда однозначно совпадают с нашими современными представлениями о должном и предосудительном. Схема Аристотеля интересна не только как пример определенной теории добродетели. В ней показана континуальность (непрерывность и органическая целостность) нравственного опыта человека. Неявность практической границы между добродетелью и пороками (при ее концептуальной однозначности) подчеркивает трудность осуществления человеком своего нравственного предназначения в той ситуации, каковой является жизнь, когда каждое деяние прямо или косвенно опосредовано выбором между добром и злом, добродетелью и пороком. (малодушное воздержание от принятия решения тоже отражает определенный, хотя и скрытый выбор). Каждая ситуация выбора сопряжена с конфликтом. Приводившееся уже высказывание Овидия -- «Благое вижу, хвалю, но к дурному влекусь» -- представляет внутренний конфликт этически точно: человек между добром и злом. Однако выбор нередко переживается гораздо мягче -- как выбор между разного рода благами. Известное уже в гомеровскую эпоху «Знаю правильное, но выбираю приятное» указывает на психологические и нравственные трудности такого выбора. Знать, в чем заключена добродетель еще не значит осуществлять добродетель, еще не значит воспринимать ее как императив, обращенный к самому себе. Долгое время подобного рода сентенции воспринимались моральными мыслителями как парадокс: как можно, зная добродетель, вести порочную жизнь? И Аристотель вполне разделял убежденность Сократа в том, что человек, обладающий истинным знанием, не будет вести себя противоположным образом: ведь никто не поступает вопреки тому, что представляется наилучшим, иначе как по незнанию. Но вместе с тем Аристотель постарался показать возможность разрешения этого нравственного затруднения. Слово «знать» употребляют в двух смыслах: (а) «знает» говорят и о том, кто только обладает знанием, и (б) о том, кто применяет знание на практике. Аристотель далее уточнял, что, строго говоря, обладающим знанием следует считать лишь того, кто может применять его. Возможно, в античную эпоху все знание было иным, чем в нашу, -- потенциально операционализуемым и прикладным. Знание умозрительное не считалось знанием в собственном смысле слова, если оно не становилось знанием практическим. Античные рационалисты-просветители, такие как Сократ и Аристотель, кажется, так и не решились признать (по наивности или из ригоризма?), что можно рассуждать по науке, а поступать по влечению, науке противоречащему, причем именно в таком качестве и осознаваемому, что воля как способность человека к сознательному и целенаправленному самопонуждению к действиям определяется не только разумом, но и эмоциями.

Однако, у Аристотеля есть и другое наблюдение:

«...друг друга принуждают они [дурные люди] делать правосудное, а сами не желают»,в котором отражен серьезный внутренний разлад личности, не настолько нравственно развитой, чтобы, зная, в чем состоит добродетель, в данном случае справедливости, самой по добродетели поступать, но тем не менее продвинутой настолько, чтобы понимать императивную форму добродетели и воспроизводить эту императивность... адресуя ее другим.

Античные мыслители, несомненно, представляли ту особенность человеческой натуры, которую сегодня мы бы назвали двойственностью, однако это свойство не было понято ими именно как двойственность, присущая человеку. По Аристотелю добродетель развивается на основе опыта.

По Сократу и Аристотелю, если человек знает одно, а поступает по-другому, значит он не знает, значит он обладает не знанием, а мнением, и ему следует добиться истинного знания, выдерживающего испытание в практической деятельности.

В истории этики как моральной философии признаются два основополагающих набора добродетелей. Это: (1) «кардинальные добродетели» классической Греции, их четыре: умеренность, мужество, мудрость и справедливость; (2) «теологические (или богословские) добродетели» христианства, их три: вера, надежда, милосердие (любовь). Было бы исторически некорректно полагать, что кардинальные добродетели - это именно добродетели античности вообще или даже в особенности классически-греческой античности. Точнее было бы отнести кардинальные добродетели к «афинской этике», имея в виду, что она отличалась от «спартанской» или «коринфской». В наборе кардинальных добродетелей отразилось именно афинское нравственное миросозерцание, рационализированное в греческой философии классического периода. Однако именно в качестве набора фундаментальных добродетелей они были представлены у Платона. У Аристотеля, как мы видели, иной подход к добродетелям, так же как и у Эпикура или стоиков. Если взять греческую трагедию, то в ней так же варьируются, частично пересекаясь, иные наборы непременных добродетелей. Следует отметить, что само обозначение «кардинальные добродетели» появляется довольно поздно, а именно, во времена схоластики, т.е. в IX - X в., по-видимому, именно для того, чтобы отличать их от теологических добродетелей. Но и богословские добродетели некорректно считать христианскими добродетелями вообще. Христианский мыслитель, официально признанный «учитель церкви» Фома Аквинский, разделяя в душе человека (фактически следуя Аристотелю) разум и склонность, устанавливает два вида добродетелей: интеллектуальные (мудрость, наука, искусство) и моральные (благоразумие, справедливость, умеренность, стойкость), понимая под добродетелями привычки, исполнение которых в добрых делах способствует совершенствованию человека. Коренное различие между кардинальными и теологическими добродетелями заключается в том, что первые во многом отражают античный интеллектуализм и особое внимание классической античности к рациональным способностям человека. Даже если взять Аристотеля, который разделил по существенному основанию добродетели ума и добродетели характера, или нравственные добродетели, -- последние у него характеризуются непременной сознательностью, произвольностью, намеренностью. И для Сократа, и для Платона, и для Аристотеля, и для стоиков идеал человека заключался в образе мудреца. В христианских добродетелях на первый план выдвигается воля. Для христианского мыслителя знание и исследование природы совсем не важно для благочестия человека: не он же изобрел природные стихии. Но важно верить в Творца, любить его и надеяться на даруемое им спасение. Вера, надежда, милосердная любовь -- это способности, характеризующие «стремительную», т.е. волевую, а не созерцательную, или аналитическую, стороны души человека. Очевидно, что в каждом случае набор добродетелей определялся еще и тем, в чем виделось высшее благо человека и какая ценность принималась в качестве абсолютной, т.е. в чем усматривался нравственный идеал. Развитие европейской морально-философской мысли позволяет и по-иному взглянуть на различие кардинальных и богословских добродетелей. Ключевым в этом ином взгляде может быть учение А. Шопенгауэра о двух «кардинальных добродетелях» -- справедливости и человеколюбии. Эта идея имеет несомненную традицию, которая в новоевропейской философии восходит по крайней мере к Гоббсу. Но по существу она задается различием ветхозаветной этики закона, или справедливости, и новозаветной этики любви. Преимущественно этикой справедливости была и античная этика вплоть до позднего (римского) стоицизма, и мусульманская этика. С точки зрения теоретического описания морали, эти разные добродетели указывают на два ее основных уровня -- мораль социальных отношений и мораль личного выбора.

В новоевропейской философии роль добродетели как этической категории существенно снижается, она уступает место категориям свободы воли, долга и блага. Ситуация меняется со второй половины XIX в. Один из опытов переосмысления учения о добродетели был предпринят B.C. Соловьевым. Этот опыт тем более интересен, что Соловьев -- христианский мыслитель, но он лишает приоритетного этического значения как кардинальные добродетели античности, так и теологические добродетели христианства.

Соловьев положил в фундамент своей системы нравственной философии, изложенной в обширном труде «Оправдание добра» (1897), три качества или способности человека -- стыд, жалость и благоговение. Каждое из них определяет разные стороны нравственного опыта человека. В стыде отражается отношение человека к низшему, к своим естественным влечениям, к материальной природе вообще: человек стыдится ее господства и своего подчинения ей. В чувстве жалости отражается отношение человека к другим людям и вообще к живым существам, ему подобным; жалость заключается в том, что человек соответствующим образом переживает чужое страдание и, болезненно отзываясь на него, сострадая, проявляет в большей или меньшей степени свою солидарность с ними. В благоговении отражается отношение человека к высшему. Высшего человек не может стыдиться, ему не может сострадать; но может преклоняться перед ним, проявляя свое благочестие.

Эти три начала могут быть рассмотрены как чувства, способности, но также и как правила действия, и как условие известного блага. Их можно рассматривать и как добродетели. По отношению к стыду добродетель и порок выражены в стыдливости и бесстыдстве. По отношению к жалости -- в сострадательности и жестокости, злобности. По отношению к благоговению -- в благочестии и нечестивости. Своеобразие соловьевского учения о добродетели в том, что оно позволяет раскрыть многомерность этического содержания одного и того же качества или явления в контексте различных сфер нравственного опыта человека. Например, смирение считается добродетелью по крайней мере со времен христианства. Но смирение -- это умаление себя, признание своего ничтожества. Как таковое оно имеет смысл только в отношении к высшему. Уничижение же себя перед недостойным есть низость и, стало быть, выражение безнравственности. Так же и энтузиазм представляет собой добродетель, только когда вызывается высокими принципами. По отношению к предметам безразличным энтузиазм предстает как слабость; а по отношению к недостойному -- оборачивается постыдной манией. С этих позицией Соловьев и рассматривает классические добродетели -- кардинальные и теологические. Если понимать мудрость как способность наилучшим образом достигать поставленных целей, то значение добродетели она приобретает только в случае, если достойны сами цели. Библейский «змей» был несомненно мудрейшим из животных, но, учитывая, какую цель он преследовал, его мудрость не может быть признана добродетелью, но должна быть проклята как источник зла. Поэтому и житейски благоразумный человек, хорошо понимающий людские слабости и ловко устраивающий свои дела, не может быть назван добродетельным. Способность достижения поставленных целей наилучшим образом становится добродетелью благодаря благоговению, направляющему человека на наиболее достойные цели. Так же и мужество является добродетелью не само по себе, а в зависимости от того, на какие предметы оно направлено. Нельзя назвать мужеством смелое исполнение бесчинств, так же как трусостью -- боязнь греха и благочестивый страх. Мужествен тот, кто способен сохранять самообладание и возвышать свой дух над инстинктом самосохранения. И умеренность, или воздержанность, признается добродетелью, когда относится к постыдным состояниям и действиям. Не следует быть умеренным в искании истины; а воздержанность в благожелательности свидетельствует об отсутствии великодушия.

И справедливость, как бы мы ее ни понимали: как соблюдение прав других людей, воздержание от обид или оказание помощи, является добродетелью лишь в той мере, в какой она основывается на чувстве жалости. И если понимать справедливость как соблюдение законов, то ее можно считать добродетелью только при условии, что человек свято выполняет свои нравственные обязанности. Как и кардинальные добродетели, богословские добродетели (про которые Соловьев говорит: «так называемые богословские добродетели») не являются безусловными и обретают свое нравственное значение в зависимости от предмета своего приложения. Так, вера не может считаться добродетелью в случае, если обращена на недостойное. Не является добродетелью вера в магию или суеверие. Даже направленная на Бога, но проявленная недостойно, т.е. не через радость, а через трепетный ужас, вера не будет признаком добродетели. И надежда должна быть благоговейной: недостойно, с точки зрения христианской этики, надеяться только на себя или на Бога, но только в ожидании от него материальных благ. И любовь добродетельна только как милосердие. Вывод Соловьева заключается в том, что ни одна из признанных добродетелей не является нравственно достойной сама по себе, они получают свое значение добродетелей в соотнесенности с первичными основами нравственности.

Это -- вывод именно Соловьева, который ставил признанные добродетели в зависимость от стыда, жалости и благоговения. Не подвергая сомнению внутреннюю теоретическую достоверность и логическую обоснованность его учения, этому его выводу можно было бы придать более обобщенный статус методологического принципа: действительное нравственное значение добродетелей определяется той общей системой нравственных ценностей, в которую они включаются, и в конечном счете -- нравственным идеалом.

В дополнение к сказанному приведем в качестве примера систему добродетелей, известных в истории нравственности как франклиновские добродетели.

Б. Франклин -- первый американский политический деятель, ученый-изобретатель и писатель, получивший мировую известность. Главное правило Франклина -- совершенствование самого себя и окружения, и он утверждал это правило всеми возможными средствами. В течение ряда лет он издавал календарь, в котором в форме поучений, правил и нравоучительных историй изложил свою практическую этику. Успех -- главный критерий жизни, поэтому добродетель, по Франклину, следует измерять полезностью. О достоинстве человека можно судить по тому, предоставляют ли ему кредит. Чтобы добиться достоинства, или -- что то же -- доверия кредиторов, человек должен соблюдать три главные добродетели. Это -- трудолюбие, точное соблюдение денежных обязательств и бережливость. Помимо этих трех добродетелей Франклин указывает еще на следующие:

1) воздержанность в еде и питье; 2)немногословность, способность избегать пустых разговоров, от которых нет пользы ни одному из собеседников; 3) соблюдение порядка во всем; 4) решительность в исполнении принятых планов; 5) искренность, честность; 6) справедливость; 7) умеренность; 8) чистота, опрятность в одежде и в жилище; 9) спокойствие, т.е. способность не волноваться по пустякам, из-за неприятностей обычных и неизбежных;10) целомудрие;11)скромность.

Для Франклина это были добродетели совершенного человека вообще. На деле же франклиновский совершенный человек -- это совершенный предприниматель. Это обращаясь к нему, Франклин стремится доказать, что в каждом деле следует вести себя сообразно избираемым целям. Но цели надо избирать достойные и всегда оставаться человеком, т.е. быть верным добродетели.

К главным человеческим порокам относятся:

1. Жадность - неудержимая жажда копить, владеть как можно большими материальными ценностями и нежелание делиться с кем-либо своим богатством. От людей, обладающих таким качеством, не стоит ожидать проявления даже малейшего жеста щедрости.

2. Равнодушие - черта человеческого характера, выражающаяся в отсутствии способности сопереживать, проявлении черствости к горестям и бедам других людей. Именно равнодушное отношение зарождает в недобропорядочных людях чувство вседозволенности и безнаказанности. Отсюда множество убийств и прочих преступлений.

3. Лицемерие - способность человека, не имеющего ни капли искренности, занимать выгонную для себя позицию. Проявляется в умении в нужный момент надеть подходящую «маску» притворства, дабы выглядеть в чужих глазах лучше, чем он является в действительности, не оголяя при этом своей собственной низменной сущности.

4. Зависть - проявление негативного отношения в форме враждебности и неприязни к людям, достигшим больших высот, чем сам завистник. Чужое благополучие затмевает разум, порождая чувство собственной несостоятельности.

5. Жестокость - страшная черта личности, выражающаяся в потребности причинять живым существам (людям, животным) страдания как морального, так и физического характера. Причем, при этом жестокий человек испытывает чувство удовлетворения при виде чужих страданий.

6. Злоба - враждебное проявление озлобленности, раздражения и недоброжелательности в отношении кого-либо. Зачастую сопровождается не совсем адекватным агрессивным поведением.

7. Хитрость - способность притворяться, ловчить и изворачиваться в любых ситуациях при достижении личных целей всякими путями, невзирая на общепринятые каноны.

8. Эгоизм - завышение значимости собственной персоны. Выражается в пренебрежительном отношении к интересам остальных, свои же интересы превыше всего.

9. Наглость - проявление неуважения, презрения к собеседнику, сопровождаемое откровенными попытками вызвать оного на скандал. Может выражаться в виде неприятных грубых жестов (размахивание выпяченными пальцами), повышенного тона в разговоре, пронзительного дерзкого взгляда с целью смутить собеседника, использование лжи. Свойственно самоуверенным типам, чувствующим свою безнаказанность.

10. Тщеславие - склонность привлекать внимание окружающих, производить впечатление даже негативными поступками. Желание слышать хвалебные лестные речи в адрес своей персоны обусловлены стремлением быть известной и почитаемой личностью. Зачастую выражается в отменном умении хвастаться.

Вот, пожалуй, самые распространенные безнравственные качества человеческой натуры. Хотя все же это еще не весь перечень существующих пороков.